Волат почему-то решил показать мне новобранцев, которых он принимал в подразделение на правах моего заместителя. Их было трое.

— Ты посмотри, Селий, на этих мальчиков, — произнес он, показывая мизинцем в сторону молодых солдат в новеньком, безукоризненно выглаженном обмундировании. В одном из них я узнал недавнего посыльного. — Все думаю, гадаю, на какие танцы они собрались. Вроде не намечается в ближайшее время.

Я улыбнулся. Вообще-то Волат был безобиден, как сытый лев. Конечно, он любил задевать молодых — обзывать их слизняками, сикунами, маменькими сынками, которых кошка грудью вскормила, — но лишь только для того, чтобы на чистке новобранцы пытались доказать ему обратное. И так оно все и получалось, можете мне поверить. Я даже иногда удивлялся, почему Волат не на моем месте. Уж он для командира подразделения подходил куда лучше меня. Смертность во взводе капитана Волата была самой меньшей в чистке. Он любил ребят и берег их, словно детей малых. А солдаты, в свою очередь, души не чаяли в нем.

Волат подошел к крайнему в строю солдату. Нет, строя, как такового, не было, в проходе казармы стояли только трое новобранцев. Все же остальные занимались своими делами. Кто смеялся, наблюдая за интересным «спектаклем», кто проверял оружие, а кто и выпрямлял свою старую, погнутую в последней чистке каску. Но Волату особо зрители были не нужны. Он сам себе был и зрителем и режиссером в этой постановке.

— Это что у тебя со штанами, солдат? — Волат схватил новобранца за ремень и потянул вверх. Солдат аж на носочки приподнялся. — Что у тебя со штанами, я спрашиваю! — прокричал Волат, что бывало с ним крайне редко.

— Не знаю, капитан! — быстро и четко ответил новобранец.

— «Не знаю, капитан», — передразнил Волат солдата. — Штаны обвисли, а он не знает почему. Может, наложил уже, а-а?! Так ведь чистки еще не было, сынок… Не было, а ты уже мне в казарме гадишь!

«Зрители», в основном сами недавние новобранцы, прослужившие в Чистке чуть более года, громко рассмеялись. Волат грозно глянул на них и, заставив замолчать, вновь повернулся к новобранцам:

— Затяни ремень, солдат, ты не в отхожее место пришел, а в подразделение Чистки. Могу тебе сказать с уверенностью, лучшее подразделение.

Новобранец быстро затянул ремень, даже больше, чем требовалось.

— Ладно, — сменил гнев на милость Волат, — теперь давайте знакомиться. Ты?

— Капитан ткнул пальцем в беднягу солдата, у которого висел ремень.

— Рядовой Чистки Залк! — гаркнул новобранец. Волат снисходительно улыбнулся и подошел к следующему солдату.

— Рядовой Чистки Тон!

— Тони, значит. — Волат похлопал солдата по плечу. — Неплохо начал. Тони, продолжай так же. Волат подошел к последнему солдату.

— Рядовой Чистки Стат!

— Хорошо, мальчики, теперь представимся мы. — Волат показал рукой на меня.

— Это майор Селий, командир подразделения. Что, а вы думали, я командир? Нет, малыши, я всего лишь заместитель. Но расслабиться я вам все равно не позволю. У майора Селия слишком много дел, чтобы заниматься вами лично, а у меня времени хватает. Запомните мое имя, сынки. Я, капитан Волат, командир первого взвода.

Теперь так… — Волат вновь подошел к новобранцу Залку. — Приступим к распределению. Ты, Залк, поступаешь в мой взвод, я сделаю из тебя солдата. А вы двое — во второй. Их расположение рядом, всего через лестничный проем от нас.

Представитесь лейтенанту Локу и скажете, что я вас прислал. На этом все, мальчики. Посмотрим, чего вы стоите на чистке. И сразу предупреждаю, не приведи вам Господь ослушаться приказа сержанта или кого-нибудь из офицеров. А теперь можете разойтись. Вами займутся сержанты.

Новобранцы разошлись, и Волат повернулся ко мне.

— Хочешь рассказать мне про чистку? — спросил он.

— Ты не дави на меня, — рассмеявшись, ответил я. — Никак не можешь отойти от роли наставника? О чистке, дорогой, я тебе ничего не скажу. Кроме того, что мы вылетаем уже утром.

— Утром? — удивился Волат. — К чему такая. спешка? Думаешь, успеем накрыть скешей? Лично я не верю в это — очередная прогулка, не больше.

— Утром, — повторил я, постучав Волату пальцем по груди. — Остальное узнаешь на звездолете. Общее построение в шесть ноль-ноль. Берем с собой полный боекомплект, включая и запасной. Нам могут пригодиться оттуда «смерчи». — Я пожал Волату руку и собрался уже уходить, как вдруг остановился и спросил: — Скажи, почему ты выбираешь себе тех новобранцев, которых отчитываешь?

— Честно? — переспросил Волат.

— По возможности, — ответил я. Волат хитро улыбнулся, а затем, приблизившись ко мне вплотную, быстро прошептал на ухо:

— Если честно, то я отчитываю всегда лучших, чтобы Лок не возмущался по поводу несправедливого дележа. Только это между нами.

— Ох уж это ваше соперничество, — тяжело вздохнул я и, покачав возмущенно головой, ушел в свой кабинет.

Лок и Волат оба были хитрецами. И они одинаково умели надувать друг друга.

Помню, раз Локу даже удалось заиметь себе двух бывалых солдат из соседнего подразделения. Ребята были хорошие, но что-то не поделили с командиром. Их и перевели к нам: у нас тогда как раз двое погибли на последней чистке. Так вот, Лок и словом не обмолвился Волату, что ребята бывалые, и сразу забрал их себе — мол, добрая душа, которая за новобранцев радеет. Что к чему, капитан разобрался лишь на чистке, когда увидел «молодых» в деле. Но он проглотил пилюлю и даже не вздумал обижаться, просто стал заметно хитрее.

Вообще-то обмен солдатами между взводами и подразделениям шел всегда, и очень активно, надо сказать, шел. Если кто из ребят, желал перейти в другую команду, преград ему никто не чинил. Ведь на чистке не должно быть ни обиженных, ни оскорбленных. И ни один солдат у нас — будь то новобранец или «старик» — никогда не оглядывался назад. Он знал, что за его спиной находятся надежные ребята, которые и размышлять не станут перед тем, как вытащить его из пасти чудовища или из мертвой хватки вязкого болота. По-другому в Чистке просто быть не могло. Если вдруг случалось, что ссорились ребята и примиряться не хотели, то всегда кто-нибудь из них переходил в другое подразделение, а на его место брали новобранца, если, конечно, не находилось такого же обиженного. И я в подобных случаях ни разу не пожалел, что взамен бывалого солдата получил неоперившегося юнца. Уж лучше так, чем раздор в подразделении.

Я никогда не питал особой любви к звездам, скорее уж уважение к их величине и бесчисленному множеству. Но само космическое пространство Вселенной… Перед ним я преклонялся! Вы стояли когда-нибудь на краю бездны?

Тогда вам должны быть известны те ощущения, которые испытывал я, находясь перед обзорным экраном рубки управления звездолета. Здесь бездна была кругом, и каждый неверный шаг мог стать моим последним шагом. Это одновременно пугало и вселяло в тебя ощущение собственной значимости. Потому что ты — пылинка в бескрайних просторах Вселенной — осмелился дать вызов тому, чего даже не мог лицезреть полностью, лишь только небольшими обрывками, которые выхватывали из общей картины твои глаза,

Мы были уже в полете шесть суток. Все это время мне невыносимо хотелось поделиться с Локом и Волатом истинной целью нашей операции, но я не мог. Уж конечно, не лишним было бы разработать детальный план предстоящей чистки и основательно над ним поразмыслить, выявляя слабые стороны. Вместо этого мне приходилось составлять схему мнимой атаки скешей и уточнять ее детали со своими ближайшими помощниками. И ни Лок, ни Волат не в состоянии были понять природу все возрастающего во мне раздражения. А для меня просто невыносимо было впустую тратить время, когда недоработки предстоящей операции могли стоить жизни моим солдатам.

Но шесть суток все же прошли в относительном спокойствии, и только на седьмые события начали развиваться несколько неконтролируемым образом. Мы втроем — я, Лок и Волат — решили как раз пообедать вместе, когда в мою каюту вдруг прибыл дежурный по связи солдат. Уж лучше бы он подождал, когда я останусь один. Но солдат не знал о сверхсекретности нашей миссии и поэтому не стал делать из сообщения тайны.