Скатившись в сторону с расслабленного тела Дариана, я посмотрела в его глаза. Альфа обиженно отвернулся от меня. Он не знал, как относиться к нашей необычной близости: рвать и метать, или же принять как данность.

– Брось! – тихо проговорила я. – Никто не знает, что случилось между нами, и никто никогда не узнает, если ты отпустишь меня. Именно твоё желание альфы, а не брачные татуировки, удерживает меня на Паллейне.

Дариан промолчал, поэтому через несколько минут, нагнав побольше фиолетовой энергии, я снова приступила к уговорам.

У древних китайских последователей даосизма было поверье, что мужчины, сумевшие семь раз довести возлюбленную до высшей точки наслаждения и испившие воду из её лона, становятся самыми неутомимыми и могучими воинами. Совершить подобное обычному древнему мужчине вряд ли было под силу, а уж современному – почти немыслимо.

А так как я не совсем мужчина, а магически заведённая игрушка судьбы, то семью разами не ограничилась и таки дождалась слов альфы, сказанных сиплым голосом, сорванным из-за громких криков и стонов:

– Уходи, и никогда не возвращайся!

– Почему, тебе разве не понравилось? – искренне удивилась я.

Но Дариан не ответил, он крепко заснул. Бурные занятия любовью выкачали из него всю энергию.

«Обладать Дарианом было потрясающе!» – думала я, укрывая спящего альфу одеялом.

Присела рядом, погладила по спутанным белым волосам, и вернула ему прежний облик. От нашего страстного общения на его теле не осталось ни следа.

«Может завести блокнотик? Записывать имена тех, кого я поимела… Первым будет имя легендарного альфы Дариана – самого красивого мужчины на Паллейне. А круто я так начала свою сексуальную жизнь!»

Мысленно прикалываясь над собой, я создала побольше еды, питья и всего необходимого, чтобы альфа мог продержаться без магии несколько дней. Также сделала металлический купол сверхпрочным, альфа не должен был вырваться из западни раньше времени. В том, что он не простит мне содеянного, я даже не сомневалась, поэтому посадила альфу под арест, намереваясь покинуть Паллейн без лишних претензий и нервотрёпки.

Когда я вышла за пределы купола, я ожидала увидеть день вместо ночи. Но подобного не случилось. «Произошедшее не имело ритуального смысла. Мы с альфой просто порадовали друг друга», – заключила я.

Уходить или перемещаться куда-либо не было ни сил, ни желания. Поэтому вернув свой нормальный облик и приодевшись, я намагичила большую юрту, наподобие той, что создавала во время своего первого путешествия в землях альф. Забралась внутрь и завалилась спать на невысоком топчане.

Хорошо отоспавшись, я вышла из юрты и увидела Лайса и Эдварда. Парни сидели в креслах возле столика, заставленного разными блюдами, ели и о чём-то тихо разговаривали. За столиком также имелось одно пустое кресло. Очевидно, подготовленное для меня, так как иных кандидатур на протяжении ближайшей сотни километров не наблюдалось.

– Я тоже есть хочу! – громко заявила я, спускаясь с крылечка юрты. Парни встрепенулись, заулыбались, повскакивали со своих мест. – Ну что вы как неродные! Ешьте дальше, я сама найду, чем поживиться, – пожурила я ребят, подойдя к столику. Кивнув на кресла ребят, сама присела за стол.

– Кушай на здоровье, – проговорил Эдвард. Тарелки с разными вкусностями придвинулись ко мне сразу с двух сторон.

– Вы как тут оказались? – спросила я парней, немного погодя.

– Это мы у тебя хотели спросить. И что это за странный металлический купол?

– Хотела возродить Заповедное логово для оборотней, да не получилось, – посетовала я. – А купол сделала, чтобы удержать Дариана от всяких глупостей.

– Так он внутри сидит?! – удивился Эдвард. – Как ты с ним справилась?

– Доказала на деле, что я – очень могучий воин, – хихикая ответила я.

– Кто бы сомневался, – подмигнул мне Лайс.

– Дариан сомневался и огрёб по полной на свои нижние девяносто. Думаю, он надолго запомнит этот чудесный опыт.

– Что значит нижние девяносто? – деловито уточнил Эдвард.

– Просто выражение такое, – махнула я рукой. – Вы не сказали, как здесь оказались?

– Мы искали тебя. В общем, перемещались вслед за тобой. Но так как твои телепорты очень сложно обнаружить в пространстве и отследить их направление, то мы шли с приличным отставанием, – ответил мне Лайс.

– Значит Римейна и Эммануэля видели… – выделила для себя наиболее важное. – Как они?

– Сносно, – протянул Эдвард. – Когда мы переместились на гору, магистр Римейн уже справился с проблемой, которую ты там устроила. Он усыпил всех и очистил плато от фиолетовых шариков. Правда, досталось ему хорошо…

– Сонного принца Эммануэля нашёл его братишка. Инэль привёл его в чувство, и восстановил память, – кратко отчитался Лайс. – А с Дарианом ты что сделала?

– Посадила под арест, – махнула я рукой в сторону металлического купола.

– И всё? – недоверчиво прищурился Эдвард.

– Не переживай! Жив-здоров твой брат, – похлопала я друга по плечу.

– Тогда почему в тебе нет и крупицы фиолетовой энергии?

– На возрождение земель оборотней потратила, – не моргнув глазом ответила я. – Семена жизни сеяла-сеяла, фиолетовой энергией их питала-питала… Но видать семена оказались не подходящими, – ухмыляясь развела я руками.

– Наверное, – ехидно проговорил Эдвард, – раз ты тут двое суток провела.

Мои глаза непроизвольно расширились: «Это ж сколько я Дариана… Если бы не магия, не выжил бы наверно… А так, незабываемые впечатления останутся ему на вечную память. Альфы долго живут, и семейные долги у них большие накапливаются…»

– О чём задумалась? – Лайс тронул меня за рукав.

– Об иронии судьбы конечно!

По моему желанию в воздухе заиграла музыка. Прошёл проигрыш и я спела несколько строк, голосом Дэрика:

«Ты прости меня, душа!

Я свершила столь неверный и неосторожный шаг!»

Обрекающий на вечность и бессмертие господь,

Пожалей мою беспечность и страдающую плоть,

Забери меня обратно, отпусти меня домой.

Не позволь мне больше плакать и смеяться над собой…

Обрекающий на вечность и бессмертие господь,

Пожалей мою беспечность и страдающую плоть,

Положи меня на полку, ближе к небу-потолку,

Буду плакать, и смеяться, глядя на свою судьбу».

/В. Бутусов, строки из песни «Кошка, чашка, муха и лапоть»/

– Я тебя сегодня совсем не понимаю, – признался Эдвард.

– Я и сама себя давно не понимаю, – вздохнув, проговорила я.

– Дариа просто сильно устала от всех этих гаремных проблем, – заметил Лайс. – Это была песня твоего мира? – обратился он ко мне.

– Всего несколько строк из песни…

– Расскажи нам о своём мире, пожалуйста! – Лайс просительно сложил ладони.

Интерес Лайса и Эдварда можно было понять. Поэтому я не стал отнекиваться, а более-менее подробно охарактеризовала порядок жизни на Земле. Рассказывала только о современном обществе, об укладе жизни в наиболее крупных и влиятельных странах. Зачем им знать об Уганде или Афганистане, где мирная жизнь людям лишь снится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А у вас есть мужские гаремы? – осторожно спросил Лайс

– Ха-ха-ха! – непроизвольно рассмеялась я. – Есть, наверное, но женские встречаются чаще, гораздо чаще. Как ни крути, гарем нужен для разнообразия сексуальной жизни, а не ради любви. Сомневаюсь, что при наличии жён численностью больше трёх, вообще можно говорить о любви мужчины к женщине. К тому же природа большинства женщин такова, что им нужно именно любить мужчину, чтобы спать с ним и быть его женой. Сначала образуется духовная связь, а потом физическая.

– Нет, в нашем мире мужчины другие, они любят всех своих жён, – возразил Эдвард.

Я не стала убеждать друга в обратном. Придёт время и он сам избавится от иллюзий, а если нет, то значит, так оно и должно было быть. Ведь моё видение мира вполне может быть ошибочным.