- Вы, молодой человек, значит, прибыли из, - он обратился к документам на столе. - Из Шарле? Это в двух часах от Прибрежной Мызы, верно?

Несложно понять, к чему вопрос. Дядюшка родился и провел детство в Мызе. В романе с женщиной из соседнего поселка нет ничего необычного. Разве только в четырнадцать лет он нанялся юнгой на проходивший вдоль побережья корабль, и в следующий раз вернулся в Мызу, когда узнал о гибели отца. Мама рассказывала, он их и познакомил в Леайте.

- Верно, господин Равьен, - кивнул Дамиен. - Да только я там не жил почти — уехал работать. Вернулся, когда мать захворала.

- И где работали?

- По-разному было, господин. Грамоте-то я почти не обучен, даром магическим боги не наградили, зато силы хоть отбавляй. И на торговых судах ходил, и у плотника в подмастерьях, и рабочим на строительстве усадьбы у одного лорда в северной провинции. Много где побывал, ни от чего не отказывался. Если б знал, что отец есть…

Дамиен махнул рукой и отвернулся, очевидно, желая спрятать обиду.

- А сейчас вы зачем явились?

- Как зачем, господин Равьен? Я-то жил, думал: один совсем. А, оказывается, и отец есть, и сестра, - он вполне миролюбиво поглядел на меня. - Жаль только, с живым с ним не встретился. Но по закону ведь мне наследство полагается?

Я сжала кулаки и промолчала лишь потому, что Анри, сидевший рядом, положил руку на плечо и сделал знак глазами.

- Наследство полагается лицам, указанным в завещании, или же, наследникам в порядке очереди, чье родство доказано и подтверждено. Сейчас только госпожа Сорель Ирмас имеет право наследовать ныне покойным Ларти и Жениве. В ее происхождении нет никаких сомнений, а вот ваше является большим вопросом.

Нотариус снова пробежал глазами по письму и добавил:

- Поскольку я лично знал Ларти долгие годы и, боги тому свидетели, слышал имя вашей матери, допускаю, что дело обстоит так, как вы говорите. Но для доказательства родства предстоит провести расследование.

- Проводите, господин Равьен, - Дамиен равнодушно пожал плечами.

Анри-старший сощурился и жестом подозвал его ближе.

- Начнем с проверки. Прошу, подойдите.

На столе появилась уже знакомая шкатулка из красного рахмальского дерева. Но на этот раз черный с синими прожилками истинный камень показался угрожающим. Как и все остальные, Дамиен был знаком с процедурой и без промедления протянул ладонь.

- Назовите ваше имя, - велел Равьен-старший.

- Дамиен Хорсис, господин.

Камень засветился синим.

- Назовите имя вашей матери.

- Лилли Хорсис.

Снова синий.

- Кого госпожа Лилли Хорсис называла вашим отцом?

- Ларти Ирмаса из Леайта.

Синий цвет.

Я беспомощно раскрыла рот и обернулась к Анри, сжимающему мою ладонь. Он покачал головой, призывая не мешать и не встревать в разговор. Ругань ничего не решит, раз проклятый камень говорит о правоте Дамиена. Он не лжет, спаси Лорхана! Неужели, все правда?

- Что ж, - помедлив произнес нотариус. - Госпожа Сорель, признаете законными притязания Дамиена Хорсиса?

- Нет! Не признаю, пока не будет настоящих доказательств. Дядя Ларти не имел детей ни от каких любовниц. Да и любовниц, полагаю, не имел. Если господин Хорсис желает получить наследство, пусть докажет права по закону.

Дамиен нахмурился, но отвечать не стал. Недоверие его явно оскорбило, и скрывать этого он не собирался.

- В таком случае, господа, понадобится время на выяснение всех обстоятельств дела, - заключил Равьен. - Вам, Дамиен, лучше никуда не уезжать из Леайта в это время.

- Куда ж мне идти? Быть может, госпожа Сорель будет любезна и позволит остаться в таверне?

- Не позволю, - выпалила я, и Анри снова сжал ладонь. - Если только не оплатите проживание. Вы еще не имеете никаких прав.

- Мы ведь, возможно, родня…

Еще бы! Родня, как же! Да только он получит доказательства — если получит — вышвырнет меня на улицу как плешивого кота. Не вспомнит о кровных связях, любезности и милосердии. Нет уж, я так легко не сдамся, буду биться до конца. И никакая чушь вроде смутного родства не перевесит стоящей на кону выгоды. Да от этого наследства вся моя жизнь зависит!

- Госпожа Сорель права, - мягко проговорил Равьен. - Вы не можете жить в ее доме, пока не докажете свои притязания.

- Тогда, - Дамиен поник. - Дам знать, где сможете меня найти в случае чего.

- Вот и чудно. Не смею задерживать. Анри, тебя тоже. А вот вы, госпожа Сорель, задержитесь.

Уходить Дамиен не хотел. Медленно укладывал бумаги в папку, затем папку в сумку, топтался на месте. Возможно, постарался бы задержаться еще, если б не Анри, нетерпеливо глядящий в спину и с поспешной любезностью предлагающий проводить и показать дорогу.

- Господин Равьен, - проговорила я, едва дверь закрылась. - Это не может быть правдой. Не могу поверить.

Нотариус подался вперед и, сцепив кисти в замок, со вздохом произнес:

- Вы нравитесь мне, Сорель, поэтому не стану вводить в заблуждение утешительными речами. Ларти я знал еще с юных лет. Помню, каким оборванцем он приехал в Леайт, спрашивал совета, куда вложить заработанные на флоте деньги, просил подучить его грамоте. Ваш дядюшка был славным и умным человеком. Но разбогатеть ему удалось только после женитьбы. Женива была очень красива, несмотря на разницу в возрасте, и, допускаю, Ларти мог испытывать к ней чувства. Но…

- Только не говорите, что дядя заводил любовниц!

Равьен помолчал.

- Их союз был браком по расчету, Сорель. Ларти не хватало денег, а Женива мечтала избавиться от родительской опеки и наконец зажить собственным умом. Она была уже не так молода, своенравна и устала сидеть в девках. Ума не приложу, как Ларти нашел подход.

- Он любил ее, - я еще надеялась не услышать очевидного.

- Скорее уж, она его. Ларти смотрел на жизнь практично, Сорель. Не скрывал, что женится ради приданого и радовался выпавшему шансу.

- Нет, не верю, - я помотала головой, с трудом подавляя желание заткнуть уши. - Дядюшка души не чаял, хоть тетка и была старой грымзой. Он просто не мог…

- Мог, Сорель. Встречался с Лилли Хортис до брака и какое-то время после. Она работала швеей в лавке Бастиана возле магистрата. Лилли была хороша собой, всегда улыбалась и никогда не спорила. Ларти даже обмолвился, будто тем и нравилась. Потом они расстались и больше не сошлись. Но ни о каком сыне я не слышал.

На плечи опустилась каменная тяжесть — ни вздохнуть, ни заплакать, ни заговорить. Уставившись на собственные руки, я не решалась встретиться взглядом с нотариусом. Разве мог человек, учивший честности, так поступать? Рассказывать вечерами сказки о героях, чьи бескорыстие и правдивость творили чудеса, а после говорить: «судьба подарила шанс разбогатеть». Неужели, дядюшка Ларти был таким?

- А если родство Дамиена подтвердится?

- Закон будет на его стороне. Но не спешите отчаиваться, Сорель. Поскольку Ларти нет в живых, а завещания в свое время он не оставил, невозможно узнать его волю касательно наследника. Сына не признавал, а вас любил и хотел воспитывать. Можете не согласиться и начать тяжбу. Скажу сразу, уйдет очень много времени и, боюсь, целиком таверну за собой не сохраните. Но можете добиться раздела или выплаты своей доли. Такие случаи не редкость.

- А если ничего не выйдет? Придется несколько лет ждать, пока не выкинут пинками за порог?

- Возможно, сумеете договориться и заключите соглашение. Сорель, вы не первая, кто сидит в этом кабинете с подобными вопросами. Я отлично понимаю и злость, и обиду, но ничего не поделать. Послушайтесь совета: не устраивайте ссор, даже если Дамиен станет приходить в таверну — это плохо скажется в случае тяжбы. Сделайте вид, будто он обычный посетитель или его вовсе нет.

Кого сейчас нет, господин Равьен, это меня самой.

Я должна была задуматься раньше — слишком уж гладко все выходило. Не стоило позволять себе привыкать к дому, слугам, к небольшим успехам, к городу, чтоб он во тьму провалился. С моим везением самая долгая тяжба закончится полным крахом. Боги, ну неужели я не заслуживаю немного покоя и нормальной жизни? Неужели придется вернуться в каморку под чердаком и месяцами откладывать на зимнее платье?