- Ничего нового. Хотя…

Кончики пальцев слегка кольнуло, я резко вздохнула и прикусила язык, чтоб не ойкнуть, за что тут же получила строгий взгляд.

- Обожглись? - с укором проговорил Реджис. «А я ведь предупреждал», - так и говорил его взгляд.

- Нет. Просто странное чувство. Как будто…

Проведя ладонью над нелепой вещью еще пару раз, я колебалась, стоит ли касаться. Дознаватель за спиной решимости не придавал, да и страх, несмотря на полученные знания, присутствовал. Проклятия могут действовать через вещи, но не цепляются к кому попало. По сути это дурные пожелания, многократно помноженные на чувства, их рождающие. Если проклясть соперницу, посулив потерю красоты и заключить слова в кольцо, у случайной девицы, подобравшей его на улице, не взбухнут нарывы на лице. Посланное зло неизменно найдет правильного адресата, потихоньку вытягивая силы из создателя. Случайная девица может годами носить кольцо, а неудачливый маг будет чахнуть от собственного же творения. Круг замкнется лишь когда проклятие попадет к нужному человеку. Об этом часто забывают, идя на поводу собственных чувств. Но какими бы сильными ни были обида или ненависть, они часть каждого из нас, обоюдоострый клинок, неизменно достигающий цели.

- Госпожа Ирмас?

Я прикрыла глаза, ожидая повторения ужаса, накрывшего Годарда Обена перед смертью, но ощутила лишь холод и неровности металла. Обломок серебряной пластины, вероятно, служивший когда-то украшением, висел на грубой тройной нитке. Поверхность потемнела от времени, но пальцы без труда различали резной узор.

- Все хорошо, - я даже улыбнулась, показывая нахмурившемуся Реджису, что нет причин для беспокойства и обвинительного выражения на лице. - Это тоже защитный амулет. Вернее, часть. Серебро — сильный компонент. Но чего-то будто не хватает. Думаю, дело в недостающей половине. Поэтому свойства утеряны и защита должна быть очень-очень слабой.

- Госпожа Обен, вам эта вещь знакома?

Сесиль подошла и чуть вытянула шею, рассматривая украшение.

- Да, видела раньше. Я не понимала, зачем Годард долго хранит сломанную подвеску. Он говорил будто это добрая память из прошлого.

- Память о ком?

- Не знаю. Думала, о какой-нибудь возлюбленной.

- И не хотели узнать больше?

- Ну не пытать же собственного мужа, мастер дознаватель. К чему? Возлюбленная, если и была, так где-то и осталась. Мне дело какое? Он ведь со мной, не с ней.

Клянусь Лорханой, госпожа Сесиль Обен была по-настоящему счастлива в браке. Иначе и быть не может у женщины, настолько простой и доверчивой, привыкшей видеть не дальше собственного носа. Ей даже любопытство чуждо — получила ответ и ладно.

- Позвольте? - Реджис взял украшение, не преминув взглянуть на мои ладони. - Похоже, это не могло стать причиной проклятия, как считаете?

Глаз грифона на его перстне сверкнул алым, как случалось при каждом соприкосновении с магическими предметами. Сесиль тоже заметила и слегка попятилась. Я же, не видевшая подобного прежде, чуть не открыла от удивления рот, но вовремя спохватилась и собралась.

- Думаю, так и есть, господин Эрван. Но все же сила, исходящая от подвески, кажется знакомой. Будто я с ней уже встречалась.

- Напоминает видение?

- Совсем немного. Похожее и вместе тем нет.

- Эта подвеска у Годарда очень давно, - заметила Сесиль. - Впервые я нашла ее спустя пару недель после свадьбы. Просто ничего странного, если кто-то хранит воспоминания. Годард ведь прожил куда больше моего.

- Осмотрите остальное как следует, - то ли приказал, то ли попросил дознаватель, возвращая украшение, а сам направился обратно к столу.

Вдова снова отошла к двери, лейтенант Лоуп вовсе вышел в коридор и на какое-то время в кабинете стало тихо. Реджис просмотрел свежую учетную книгу, полистал документы, а потом вдруг спросил:

- Госпожа Обен, ваш муж вел дела с Себастианом Мейксом?

Услышав имя своего незадачливого поклонника, я тут же обернулась.

- Они были знакомы, - впервые за все время Сесиль показала осведомленность о делах мужа. - Господин Мейкс довольно приятный человек. Годард виделся с ним редко, если того требовали дела. Дружить семьями не дружили. Но, помню, Годард говорил, что намерен купить какие-то товары, прибывшие на новом корабле Мейкса. Я, мастер дознаватель, в кораблях не разбираюсь, но тот совсем некрасивым показался. И называется неблагородно - «Голубка». Я как-то в город ездила прогуляться и увидела.

- Вам известно, чем закончилась сделка?

- Скажете тоже. Откуда? Годард, впрочем, говорил, что очень повезло взять хорошие товары по низкой цене. Стало быть, прошло удачно.

Мое волнение от Реджиса не ускользнуло. Разумеется, он помнил и прерванный разговор на крыльце таверны, и приглашение Мейкса, и согласие, данное из-за дурацкой перепалки накануне. Разговора не миновать. Из помощницы дознавателя я могу запросто превратиться в свидетеля, а то и подозреваемую.

- Больше он не упоминал о сделке?

Сшейдов хвост. Назови Сесиль еще десяток кораблей, Реджис уцепится именно за этот, ведь не может же быть столько совпадений разом. Если, конечно, они не касаются меня.

- Не припомню, мастер дознаватель. Годард частенько рассказывал об удачных делах. Я ничего не смыслю, но он любил немного похвастаться. Может и говорил что, но я не обращала внимания. Он ведь как раз в ту пору сам не свой стал.

- После сделки?

- Не припомню точно. Но сдается в те самые дни. Взгляд его потух, никакие успехи больше не радовали, а слуги, я и дети вдруг стали раздражать. Если бы он только рассказал, мой бедный Годард, если бы рассказал…

Сесиль отвернулась и поспешно стерла со щеки выкатившуюся слезу. Неловко улыбнулась и отошла к окну. Реджис не стал настаивать и задавать новых вопросов. Получил необходимые ответы или же проникся сочувствием или уважением к трауру. И на первое, и на второе он способен, что удивительно при такой-то работе. Служащие королевской полиции пользовались особенной славой. Угодить в городскую стражу считалось не большой бедой, если не совершил тяжкого преступления. Но если оказался в руках человека со знаком грифона - пиши пропало.

- Я заберу подвеску и остальное, - Реджис велел лейтенанту Лоупу собрать улики, еще раз взглянул на бумаги и добавил: - Когда приедет брат господина Обена, сообщите мне без промедлений.

Вдова часто закивала, но ни слова не произнесла, поскольку плакала и была не в силах остановиться.

- Возьмите, госпожа Обен. Это умерит вашу печаль.

Я подала ей маленькую склянку с успокоительными каплями. Последнюю из старых запасов. Сама принимаю не часто, да и крепкого дядюшкиного рома еще надолго хватит, а он иной раз куда приятнее. Все равно ведь собиралась заняться приготовлением зелий.

- Б-благод-дарю, - у Сесиль дрожали губы. - С-скаж-жите, г-госпожа, Годард ум-мер на ваших гл-лазах? Он н-не страд-дал?

Леденящий ужас от разверзающейся тьмы при одном только воспоминании заставлял кожу покрываться липким холодком. Этого не объяснить, не передать.

- Не думайте дурного, госпожа Обен. Ваш супруг умер быстро, без мучений.

Сквозь слезы на лице Сесиль проступила благодарная улыбка.

Наставницы в Гавронской школе учили не жалеть приходящих за помощью, но и не быть жестоким. Облегчить страдания можно, не принимая чужой беды. Но нельзя делать ее еще страшнее, даже когда нет никакого выбора. Людское горе проходит, тускнеет со временем и словно покрывается туманом, а вот людская жестокость остается и ее не стереть из памяти.

Попрощавшись с кое-как успокоившейся вдовой, мы покинули дом. Во дворе уже ждал слуга с лошадьми, будто желая поскорее выпроводить. Я приняла поводья и недовольно представила поездку до города на кобыле, норовящей постоянно свернуть куда-то в сторону. Уж не знаю, кто решил поиздеваться: лейтенант Лоуп или мастер дознаватель самолично.

- Ну и что вы обо всем этом думаете? - спросил Реджис, подошедший последним. Полагаю, детальными наблюдениями он поделится с помощником после, а мне устроит допрос по пути.