- Простите, госпожа Сорель, но таков закон. Вы обязаны подождать год. Имущество будет находиться в ваших руках, но ни продать, ни заложить, ни уничтожить его вы не вправе. Как и полагается, я послал вести о кончине госпожи Женивы в город, где жила ее семья, но пока никто не ответил.

- Что ж. Тогда просто закрою дом и вернусь через год.

Нотариус мягко улыбнулся.

- Послушайте, Сорель — можно вас так называть? Я знаком с вашей семьей много лет и понимаю, какие чувства вызывает случившееся. Но не слишком ли опрометчиво вы принимаете решение о продаже? Ваш покойный дядюшка был моим другом. Уж я-то помню, сколько сил и стараний он вложил в предприятие. А что станет с таверной через год? Если не следить, дом превратится в развалюху. Выручить за нее вы сможете гроши. К тому же, у вашей тетки имелись долги, которые могут вырасти за столь долгое время.

Я слушала и радовалась, что сижу. Иначе ноги бы просто подкосились.

- Долги? Быть не может… Что же вы предлагаете?

- Открыть «Кота и лютню» снова, Сорель. Хотя бы на время. Таверна требует хозяйской руки.

- Но я ничего не смыслю в ведении дел.

- Думаете, ваш дядюшка смыслил, когда начинал? - продолжал Равьен. - Он приехал в Леайт настоящим деревенщиной, едва ли имя свое умел написать. А вы — образованная девица, повидавшая мир. Мой вам совет — не рубите сгоряча. И подумайте о старике Ларти. Разве он бы остался доволен таким решением?

По пути в Леайт я дала себе обещание не плакать. Последний раз делала это в двенадцать лет, оказавшись в приюте. Но после слов Равьена к горлу подступил предательский ком. Дядюшка Ларти бы был вне себя от гнева, узнай, что я надумала продать его любимую таверну.

- Спасибо, господин Равьен, - сказала, отворачиваясь от нотариуса. - Я обещаю подумать.

- Вот и славно. Для этого вам наверняка понадобится помощь, Сорель. Госпожа Женива вела учетные книги.

При мысли о книгах прошиб холодный пот. Как же романтично подумать, что предстоит сохранить наследие покойного родственника, продолжить семейное дело. И как страшно понимать, что ничегошеньки не смыслишь в цифрах.

- Постараюсь как-нибудь разобраться, - сама себе, впрочем, не поверила.

- Если хотите, пришлю своего младшего сына, - предложил нотариус. - Он окончил половину курса в счетной академии и как раз приехал на каникулы. Может, с виду он и шалопай, но в два счета справится с учетными книгами.

Аптекарская лавка открывалась рано. Часы едва успевали пробить восемь, а господин Даклин уже спускался с жилого этажа, надевал очки в тоненькой оправе и принимался за работу. Он, конечно, мог и посреди ночи подняться, если случался срочный клиент. За такие побудки всегда брал дополнительную плату, но и в помощи не отказывал. Мало ли когда может прихватить живот или разыграться мигрень.

Я, как и другие помощники, приходила в лавку еще раньше. Надевала чистый фартук, тщательно мыла руки, убирала волосы под плотную косынку и бралась за список необходимой работы. Такой составлялся для каждого из трех работников накануне вечером. Господин Даклин был до крайности нудным сухарем. Он и крючка лишнего на бумаге не делал, если на то не находилось причины. Обязанности распределял так строго, что ни единой ссоры между помощниками не возникало, а времени на разговоры и все, что могло помешать работе, не оставалось вовсе. Я едва успевала перекусить дважды в день. Аптекарь выделял перерывы каждому, боясь, что помощник от недоедания может заболеть и конец всей работе. Платил он, правда, ни больше ни меньше других. Разве что в обращении вежлив и не распускал руки. Работать у него, пожалуй, было неплохо.

Уставшая после изнурительной дороги и тяжелого дня, я изменила привычке вставать рано. Постоянный недосып сказывался на лице, оставляя темные круги под глазами и добавляя коже бледности. Вернувшись от нотариуса вечером, я едва сумела раздеться и провалилась в глубокий сон. Мягкая перина и покой собственной комнаты этому только способствовали.

- Госпожа Сорель, - тихонько звала Кайра. - Госпожа Соре-е-ель?

Голос доносился издалека. Будто она стояла на берегу и пыталась дозваться, пока я мирно покачивалась в лодке на середине озера.

- Госпожа Сорель, - уже громче позвала девушка.

- М-м-м? - протянула я, приоткрывая глаза.

- К вам господин Анри Равьен пришел.

- Какой еще…

Сонный разум услужливо подбросил нужное воспоминание.

- Быть того не может, - проговорила, открывая глаза. - Что нотариусу здесь нужно?

Кайра хихикнула.

- Да не ему, госпожа Сорель. К вам пришел Анри Равьен-младший. Самый младший.

- Светлые боги, - прошептала я, желая послать всю семейку в такую даль, куда обычно выпроваживала квартирного хозяина, норовящего подкрасться сзади и ущипнуть за задницу.

- И где он сейчас?

- Внизу ждет. Я ему чаю предложила со вчерашним пирогом. Марта испекла, а вы уснули, так и не попробовали.

- А времени-то сколько?

Поднимаясь, я поняла, что и разделась вчера кое-как. Чулки не сняла, нижнюю рубашку тоже. Хорошо хоть платье скинуть догадалась. В волосах, теперь больше похожих на гнездо, вон шпильки до сих пор торчат. Одна пребольно впилась в ухо.

- Так девятый час уже, - захихикала Кайра. - Вы все на свете чуть не проспали.

- Девятый час?

В последний раз я столько спала… пожалуй, никогда. Или же в детстве, когда еще была жива мама. Тетка Женива не давала и минутки лишней отдохнуть, а позже приходилось зарабатывать на жизнь.

- Вы собирайтесь, госпожа, не спешите. Я вам помогу. А сынок Равьена подождет.

И он, действительно, ждал. Судя по недовольной физиономии, слишком долго. Молодой Анри оказался всего-то на год младше меня самой. Был он высоким и стройным как отец, с буйными темно-русыми волосами, кое-как зачесанными назад пятерней, в скромном и явно не новом наряде.

- Госпожа Ирмас, - склонил голову в знак приветствия. - Прощу прощения, если побеспокоил. Отец велел помочь вам с разбором бумаг.

Судя плотно сомкнутым губам и полному отсутствию радости на лице, Анри такому велению совершенно не рад.

- Я благодарна вашему отцу и вам. Если действительно хотите помочь, оставайтесь.

Анри удивленно распахнул светло-голубые глаза, окинул меня довольно откровенным взглядом и проговорил:

- Вы, значит, в моей помощи не нуждаетесь?

- Отчего же? Как раз нуждаюсь. Но какой прок, если она вам не в радость? Будете отбывать как повинность?

Элти часто говорила, что такту и манерам можно научить кого угодно. Если только этот человек не носит имени Сорель Ирмас. По ее мнению, стоило держать язык за зубами почаще. Тогда бы пореже увольняли с работы, я бы сняла квартиру куда лучше, да и сумела бы избежать скандала с торговцем, задумавшем залезть под юбку в собственной лавке, из-за чего две ночи провела за тюремной решеткой.

- А вам стало быть есть дело до моих чувств? - насмешливо проговорил Анри.

- Толку от вас, если будете делать все из-под палки?

Анри смекнул, что играть роль послушного сына далее не стоит. Присел на краешек стола и, важно сложив руки на груди, проговорил.

- Вижу, в столице девушки куда смелее местных. Что ж, госпожа Сорель, тогда позвольте открыть вам глаза. Мой отец ничего не делает просто так. Без выгоды. Ему не хочется, чтобы я оставался в столице и, по его мнению, «пропал за вином и ставками». Отца бесит, что я не хочу работать в конторе как старший брат. А Пьер совершенно серьезный и благоразумный: женился и заботится о семейном деле. Ваше появление, наверняка, натолкнуло отца на вполне понятный ход мыслей. Мы примерно одного возраста, а вы, как я понимаю, не замужем…

То ли спросонья, то ли от растерянности после всего произошедшего такая мысль в голову не приходила. Еще бы ушлый нотариус не пожелал извлечь выгоду из жирного куска под названием «Кот и лютня»! Убедить покойную тетку Жениву назначить его наследником можно было разве что вывернувшись наизнанку. Старая карга ни за что бы никого к себе не подпустила. Она раньше считала будто весь город норовит ее обмануть, а уж к старости и вовсе.