Музыкант, ежась, уселся на том самом пьедестале, откуда вчера пел баллады. Старая куртка не слишком-то грела и Тибо кутался в ее полы как мог.

- Доброе утро, госпожа Сорель, - мгновенно просиял он. - Как я рад видеть вас и — Эри, верно?

Девушка робко кивнула.

- Простите, дамы, если напугал. Спится здесь просто прекрасно, но немного неудобно. Бока так и болят, надо бы размять их. О, госпожа Сорель, а что за чудный аромат витает вокруг? Одно из ваших знаменитых зелий?

По поводу знаменитых я бы многое могла сказать о длинном языке некоторых посетителей таверны и музыкантов. Тибо же, совершенно невозмутимо направился к стойке, заинтересовавшись напитком.

- Не окажете ли милость, позволите попробовать?

Я молча подвинула пустую кружку. Такими темпами кувшина до вечера не хватит.

- Боги воздадут за вашу щедрость, госпожа Сорель.

Вид у Тибо был крайне помятый. За ночь потрепанная одежда измялась еще больше, волосы стали торчать в разные стороны, а на лице появились грязные разводы. Надо бы вымыть пол получше.

- Надеюсь, сегодня мы повторим успех, - проговорил музыкант, делая глоток. - О, какой свежий вкус. Как вы это приготовили? Надо же! Как будто чувствую себя лучше. Так о чем это я? Думаю, госпожа Сорель, сегодня явится не меньше посетителей, чем вчера.

Я вздохнула.

- Кто знает, что будет после вчерашнего случая с Линдаром.

- Как он, госпожа? - осторожно спросила Эри.

- Спит. Мы с Кайрой давали лекарство всю ночь.

- М-м-м… Чудный вкус, - протянул музыкант. - Ни в какое сравнение с той бурдой, что я пил раньше. Знаете, госпожа Сорель, музыкальный талант так и не принес мне богатства. Денег на приличные зелья никогда не хватало. Вот на рыночной площади есть одна старуха…

Тибо ободрился и, видно, решил посвятить нас в очередную историю из своей жизни. Но рассказ бесцеремонно прервали удары железного кольца. Когда же я привыкну к нему?

- Терк еще не открывал дверей, госпожа, - сообщила Эри.

Опыт подсказывал, что такие ранние визиты не оканчивались ничем хорошим.

- Наверное, посетитель, - ответила я, надеясь поверить в собственные слова.

- О, не беспокойтесь, госпожа! Я сам открою.

Тибо, присевший на край стола, мигом соскочил с места и направился к двери, весело насвистывая что-то под нос. Похоже, ему слишком понравилось в «коте и лютне», или же попросту некуда было идти, раз музыкант заливался соловьем и изо всех сил старался быть полезным.

- Госпожа, - тихонько проговорила Эри и почему-то покраснела. - А он и останется здесь, у нас? Насовсем?

- Тибо хорошо поет, нравится гостям. Почему бы не приглашать его чаще?

Эри поджала губы и еще тише добавила:

- Вчера вечером, госпожа, он завалился на кухню, попросил еды, а после не отходил от меня ни на шаг. И говорил такое, что…

Пока я пыталась сообразить, как ответить девушке и обойти острый угол, как мягко сказать, что Эри сама здесь временно, Тибо едва не сшибли с ног. Пати Райнер, одетая так будто делала это на бегу, ворвалась в таверну. Следом вошла ее сестра.

- Госпожа Ирмас! Как Линдар? Я всю ночь не сомкнула глаз. Он жив? Здоров? Пришел в себя?

Ивон остановилась позади, недовольно покосилась на музыканта, вернувшегося на прежнее место и теперь с интересом наблюдающего за происходящим. Выглядела она хмурой и раздраженной. Поведение сестры явно заставило понервничать.

- Все хорошо, не волнуйтесь. Линдар принял лекарства, прописанные целителем. Он еще спит.

- Ох, - Пати выдохнула, приложила руку к груди и бухнулась на лавку. - Как от сердца отлегло. Позволите подождать, пока проснется? Обещаю, я не стану мешать.

Огромные голубые глаза покраснели, лицо немного отекло, но все равно оставалось на редкость миловидным. В отличии от сестры Пати Райнер выглядела привлекательно даже в такую минуту. Ивон, если не брать в расчет более грубые черты, казалась неприветливой и колючей. В ней ощущалось какое-то пренебрежение ко всему окружающему. Будто она смотрела на сестру и раз за разом повторяла, какая та дура.

- Ждите, конечно, - ответила я. А что остается? - Эри, подай нашим гостям чаю с вареньем.

- Если хотите, дамы, могу скрасить ваше ожидание балладой или беседой, - предложил Тибо, призывно взглянув на Ивон. Та поморщилась, не слишком высоко оценив вид кавалера, и отказалась.

Я подозвала музыканта.

- Ступай-ка наверх, вымойся и переоденься. Кайра даст вещи. Денек у нас, думаю, будет не из простых.

- Госпожа Сорель, вы спасли мою несчастную жизнь. Девушки щедрее и добрее вас я еще не встречал, - рассыпался в благодарностях Тибо. - Сегодня я буду петь как никогда.

Он перехватил мою руку и задумал поцеловать.

- Ваша доброта не знает никаких границ…

- Довольно, - отрезала я, на всякий случай отступая назад. Пати и Ивон внимательно следили за происходящим. Только новых слухов и не хватало. - Иди наверх, но, ради светлых богов, не напугай Кайру.

- Я буду осторожен как лис, крадущийся в курятник, - заверил музыкант, после чего стало по-настоящему тревожно.

В зал вошел Терк с охапкой дров. Вежливо поздоровался с гостьями, спросил, не хотят ли они присесть ближе к камину, а после принялся разводить огонь.

Я поправила шаль на плечах и вышла на крыльцо. Солнце уже встало, и день обещал быть ясным. Над городом висела легкая дымка, которая опускается всякий раз после штормов. Воздух в такое время становится особенным. Пахнет морем, свежестью и цветами яблони, растущей у дома торговца Ториса напротив. Делаешь вдох и кажется, что никаких проблем нет, мысли заполняет предчувствие чего-то особенного, по-весеннему нового. Кто бы мог подумать, что после стольких лет я вспомню это ощущение?

Кот на вывеске по-прежнему выглядел довольным. Еще бы! После того, как на его шкуре обновили краску, кот чуть ли не лоснится от удовольствия. Надо бы еще смазать крепление цепи, а то при ветре оно начинает противно поскрипывать. Скажу Терку сегодня.

Огонек в фонаре почти погас. Я засомневалась, стоит ли зажигать снова. Тем более мимо как раз шли дворе рабочих с рынка. Один приподнял соломенную шляпу в знак приветствия и улыбнулся, обнажая недостаток переднего зуба.

- Гляди-ка, «кот» снова открылся? - услышала я, когда мужчины минули крыльцо. - Не врал, значит, тот придурок со скрипкой. Может, зайдем вечером?

- И охота тебе? Тут, говорят, парня отравили вчера. Боязно как-то.

Все намеки на хорошее настроение исчезли. Утро стало самым обычным, туман липким и неприятным, а погода попросту холодной и сырой. Даже кот на вывеске как-то опустил уши. Если так пойдет и дальше, посетителей в таверне будет немного. Сколько бы Тибо не пел, это не поможет. Линдара отравили после того, как он выпил эля в моем заведении. Подумать страшно!

Неприятности начались сразу после завтрака. Из шести комнат, занятых постояльцами, освободились сразу четыре. При том, что одну из двух оставшихся, занимала Эри. Надеюсь, Реджис Эрван все же добьется ее оплаты. Первыми съехали чопорные старые девы. Они собрались и ушли быстро, ответили строгим отказом на предложение поесть или хотя бы выпить чаю. Даже ароматы свежей сдобы с кухни не сумели их соблазнить. Одна из дам, правда, сомневалась, но все-таки не сдалась.

Следом Кайра выяснила, что из одной комнаты пропал подсвечник. Не самый дешевый, но и не представляющий особой ценности. Надеюсь, юная парочка, забравшая его, получит хоть несколько монет у скупщика. Еще вчера парень показался мне слишком уж улыбчивым, а его спутница, назвавшаяся женой, чересчур любезной. Надо ли говорить, что беспорядок они оставили изрядный?

Наконец, в довершение всего, когда я подсчитывала вчерашнюю выручку и вполглаза наблюдала за фонарщиком и компанией моряков, проведших бурную ночь в борделе ниже по улице, в зале появился Реджис Эрван. Конечно, встречи было не избежать, но только его сейчас и не хватало! Во время вчерашнего ужина, когда целитель Ошиль выпил эля и решил вспомнить молодость и ученические годы, дознаватель едва ли не скрипел зубами. Ему бы хотелось поговорить с целителем о делах, но мое присутствие спутало все карты. Ошиль только и делал, что выспрашивал об одной преподавательнице, которая в юности была « бесконечно талантлива и чудо как хороша».