- Тогда вам будет интересно узнать, что теперь я — единственная наследница. Никто больше не сможет это оспорить. До вступления в законные права остается меньше года и, если к тому времени, никто не передумает, обсудим сделку.

Собственные слова звучали не по-настоящему. Как будто взяла одну из тех книжек, которые Элти постоянно приносила из библиотеки. Вечерами, плотно завернувшись в одеяло, она немилосердно расходовала запас свечей и не давала уснуть постоянными «Сорель, ну послушай!». Зачитывала вслух признания в любви и, неизменно следующие за ними, непристойные сцены. Выглядели те слишком надуманно и фальшиво — словно паршивый лжец пытается убедить в собственной правдивости. Точь-в-точь я сейчас.

Во тьму. Впереди достаточно времени все обдумать.

- Что ж, решили, - склонил голову Мейкс. - Конечно, я рассчитывал на другой разговор, но ценю вашу честность. Давайте договоримся. Раз впереди несколько месяцев, и у меня могут появиться конкуренты, вы не станете обсуждать продажу таверны с другими до вступления в наследство.

- Согласна, - я протянула руку, которую Себастиан даже не попытался поцеловать.

Интересно, тетка Женива чувствовала то же самое, когда вела деловые разговоры с мужчинами на равных? Опыта ей было не занимать, но для первого раза я справилась неплохо. Всего-то стоило выжить после нападения и понять, что все остальное не страшно.

- Шли бы спать, Сорель, - в третий раз повторил Анри, останавливаясь у двери.

Весь вечер напоминал, что больным девицам следует не расхаживать по таверне, не здороваться с моряками и не браться за документы, а лежать под одеялом, пить успокоительный чай и вздыхать, безропотно принимая помощь друзей и слуг. Я, разумеется, не соглашалась и требовала прекратить изображать наседку. Анри вроде прислушался и оставил в покое, но в таверне все равно засиделся до позднего вечера, хотя не было никакой важной работы.

- Скоро пойду, - я отставила опустевшую чашку. - И вам пора домой.

Анри кивнул, но с места не двинулся.

- Идите уже. Помощников здесь достаточно, а вам есть, что рассказать отцу. Анри, пожалуйста. Я цела и невредима, честное слово, и больше никуда не пойду ночью.

Одарив недоверчивым взглядом, бухгалтер все-таки ушел. Пару часов назад в кабинете он признался, что сделал большую глупость, отпуская меня одну к целителю. Анри сожалел, но не мог ничем помочь, а я с ужасом представляла нож Дамиена, приставленный к его шее. Пострадать самой куда ни шло, но допустить чтобы Анри погиб из-за чужого наследства… Наверное, теперь появятся кошмары.

Отправляясь спать, Терк аккуратно сложил дрова у камина и напомнил: если станет холодно, можно развести огонь, а лучше позвать его. Но ночь оказалась достаточно теплой и чистое небо не предвещало дождя. Лето на западном побережье никогда не бывало удушающе жарким. Днем еще можно загореть на открытом солнце, а ночью иногда приходится разжигать камин. Да и если начинался шторм, становилось сыро и промозгло.

Оставшись в одиночестве, я взяла до сих пор не допитую бутылку рома, села за стол и принялась разглядывать зал. Ничего нового с моего приезда не появилось, и вряд ли стоит добавлять. В «жестяной кружке» выше по улице хозяин надумал перекрасить стены, а госпожа Розин, намекнула, мол, неплохо бы завести живых цветов — ее заведение они чудно украшают. Терк как-то предложил повесить портреты дядюшки и тетки, которые хранились на чердаке. Но сначала я была слишком обижена и зла, а потом решила, что какой-нибудь пьяный матрос их попросту испортит. И к чему? «Кот и лютня» много лет пользовалась любовью горожан не из-за украшений. Лучше пусть зал остается пустоватым, но чистым и практичным. Менять ничего не хочу - все-таки у Ларти и Женивы был вкус. Сколько сил они вложили и скольким поплатились.

Сердце ухнуло, когда раздался удар в дверь.

- Открыто, - отозвалась и прикрыла глаза, ожидая, что именно так желание сбудется.

- Не боитесь держать дверь незапертой?

- Надеялась, что вы придете.

Реджис щелкнул железной задвижкой и прошел в зал.

- А я-то сомневался, думал — спите.

- Вы бы на моем месте спали?

Он покачал головой и присел напротив.

Прошедшие сутки потрепали обоих, но в чем сейчас можно быть уверенной, так это в несправедливости оценок наставницы Лимрас, до самого выпуска обзывающей мои снадобья помоями. Дознавателю вон прекрасно помогли - до сих пор держится на ногах и выглядит вполне бодро. В то, что после допроса он преспокойно направился домой отдыхать, не поверю, а, кроме меня, никто не мог подарить целый флакон лекарства.

- Все в порядке? - спросил Реджис.

- Видите - таверна не рухнула, а обломки не унесло в штормовое море.

- Какая удача, учитывая, что сегодня я передал бумаги, полностью отрицающие права Дамиена, Равьену-старшему. Не слишком разбираюсь в наследственных делах, но вам, возможно, стоит к нему зайти, поставить подписи.

- Да, я и сама собиралась. И, честно, уже не знаю, как вас благодарить.

- Бросьте, это по долгу службы.

На языке так и крутился вопрос, входит ли в служебные обязанности приход сюда. В конце-концов, я просто пострадавшая и потерпела бы до завтра. Извелась, измучилась, но потерпела. Реджису стоило отправиться домой — выспаться, побриться, поесть — а потом, когда появится время заглянуть в таверну, прийти. Но, спускаясь вниз вечером, я была почти уверена: мы встретимся сегодня.

- Хотите чего-нибудь? Поужинать или выпить эля? Или, - я указана на бутылку.

- Или.

- Неужели говорить со мной трезвым тяжело? - проговорила, возвращаясь к столу со второй кружкой. - Может, служба в Леайте кажется настолько невыносимой?

- Ну, знаете, с вашим появлением она приобрела новые краски. Благодарю, - он сделал глоток и добавил: - Хм, достойный выбор.

- Этот ром покупал еще дядюшка Ларти.

- В городе хорошо о нем отзываются, Сорель. Я же могу так обращаться?

Я усмехнулась и на мгновение отвела взгляд, испытывая странное чувство неловкости.

- Сколько угодно. Весь Леайт так называет, кроме вас. Почему, кстати?

До сегодняшнего дня Реджис ни разу не произносил мое имя. Всегда положенное «госпожа Ирмас» и ничего больше.

- Не хотел задеть. Вы остро реагировали на любые мои слова.

- Простите.

- Уже не важно, - коротко улыбнулся дознаватель. - Хотите расскажу о Дамиене?

Несколько минут назад я не сомневалась. Разглядывала зал, делая крошечные глотки рома, наслаждалась тишиной и проклинала ожидание. Сейчас же, когда проклинать стало нечего, подобралась, оправляя подол на коленях, и нарочно медлила с ответом, будто это могло облегчить неизбежное. Реджис, конечно, все понял.

- Приятного мало. Но самое страшное вы пережили.

Нужно время, чтоб окончательно перестать думать о Дамиене и событиях, приведшим к его появлению. День, другой, неделя, месяц — однажды прошлая ночь покажется очень далекой, и я даже не вспомню о ней.

- Расскажите, кто он.

- Не ваш брат. И не мог им быть, несмотря на огромное желание. Он сын двоюродной сестры Лилли Хорсис. Та жила в Фори, севернее по побережью. Далековато от Леайта и Шарле, но Лилли перебралась туда, когда не смогла работать. В родном Шарле никто не ждал, дом был заброшен и развалился, родные давным-давно разъехались. Дамиен родился в семье рыбака, рос в бедности и рано ушел из дома. Вам он говорил, что работал то подмастерьем, то на строительстве — это правда. Но задерживаться на местах надолго Дамиен не умел. Брался за какое-нибудь дело, чтоб залечь на дно и пересидеть. Документальное подтверждение его похождений я скоро получу и, если пожелаете, дам ознакомиться. Но, могу сказать точно: следовать законам он не спешил никогда. Сбегая из деревни, предварительно обокрал отца и деревенского старосту. Поэтому не мог вернуться.

- И был схвачен?

- Нет. Поймали его намного позже, в северной провинции. Вы видели. Тогда Дамиен остался на мели, ослаб после драки, напоил и хотел обобрать заезжего гостя в придорожной таверне. Тот стал сопротивляться и получил ударил по голове. Закричал, прибежали слуги, потом городская стража. Первая то была неудача, или, нет - не выяснял. Меня интересовало другое.