К весне артель строителей закончила большой дом на четыре квартиры. Одну из них получил Майский. С этой радостной вестью он и пришел вечером к Елене. Она все еще жила у Буйного.

Поднимаясь на крыльцо, Александр Васильевич уловил вкусный запах жареного. Постучал в дверь и услышал женский голос.

— Входите.

Майский вошел в маленькую прихожую, в кухне увидел Ольгу. В фартуке и белой косынке она стояла у плиты перед большой сковородой, на которой что-то шипело и потрескивало.

— Добрый вечер, Ольга Михайловна.

— Александр Васильич! Вот кстати. Проходите в комнату.

— Я всегда кстати. У меня нос такой — сразу чует, где стряпают, и как флюгер поворачивается в ту сторону. Иду мимо вашего дома, ага, вкусным чем-то пахнет. Что же это, подумал, Ольга Михайловна такое готовит? Дай зайду, узнаю.

— Вы все шутите. Ничего особенного я не готовлю. Обыкновенные пирожки. С мясом, с капустой и с морковью.

— О, ваши пирожки я знаю. Вкуснее ничего не едал.

— Не расхваливайте очень-то, а то я нос задеру, — рассмеялась маленькая женщина и поправила белым от муки пальцем выбившуюся из-под платка прядь волос. — Идите в комнату, Александр Васильич.

Разговаривая с гостем, Ольга ловко перевертывала широким ножом подрумяненные пирожки. Светила большая лампа, было тепло и как-то особенно, по-домашнему, уютно, и Майский с радостью подумал, что вот и у него наконец-то будет свой угол.

— Ольга Михайловна, а Лена когда придет?

— Жду с минуты на минуту. Тоже взяла моду опаздывать. Говорит, шахта далеко, когда случится попутная подвода, а когда и пешком.

— А у меня радость, Ольга Михайловна.

Дымова лукаво взглянула на гостя.

— Люблю, когда у людей радость. Только она не часто бывает. Рассказывайте, рассказывайте, и я с вами порадуюсь.

— Квартиру получил. Вот ключ.

— Это и вправду, радость. Поздравляю вас, от души поздравляю. Новоселье, значит, отпразднуем.

— И не только новоселье. Мы ведь с Леной решили пожениться.

— Да ну?! — притворно удивленно всплеснула руками Ольга. — Шутите? Этим нельзя шутить.

— А я всерьез. Все уже решено. Аленка дала согласие.

— И давно пора, Александр Васильич. В добрый час. Счастья вам с Леной большого.

— Спасибо, Ольга Михайловна.

Майский смотрел на хлопотавшую женщину, на ее, проворно двигающиеся, красные от жара руки, обнаженные до локтей, и вспоминал уже далекие дни, когда вместе бродили по тайге, искали золото. Как мужественно вела себя подруга Ивана Тимофеевича в стычке с бандитом Зотовым, а сейчас такая домашняя, не верится даже, что это та самая Ольга. Внешне она мало изменилась: чуть располнела да от середины лба наискось протянулась седая прядь. Это даже идет ей, облагораживает.

В сенях послышались шаги, открылась дверь, и вошел Буйный.

— Ого, у нас гость! Вот это хорошо. Давненько не заходил к нам, Александр Васильич, давненько. Что, Оленька, пирожками будешь угощать?

Он все так же бережно относился к своей маленькой жене, этот большой, грузноватый человек. И Ольга платила ему тем же. Это было заметно по каждому ее жесту, по каждому слову и взгляду. Они были счастливы своей любовью, проверенной долгими годами жизни и испытаниями, и не скрывали этого.

— Напекла уже. Веди Александра Васильича в комнату, он здесь совсем заскучал.

Она помогла мужу снять полушубок, налила в рукомойник воды. Буйный умывался, разговаривая с женой и гостем. Потом провел Майского в чистую, уютную комнату, служившую и горницей, и столовой, и спальней. Ольга накрыла стол свежей скатертью, поставила на середину блюдо с пирожками, а перед Майским и мужем чашки. Принесла сахарницу, большой чайник с кипятком и маленький с заваркой.

— Вот здесь с мясом пирожки, здесь с капустой, а эти с морковью, — объяснила она. — Ешьте на здоровье, да не стесняйтесь. Пирожков много.

— Сейчас заправлюсь — и в дорогу, — говорил Иван Тимофеевич, принимаясь за еду. — Ночью-то мы верст тридцать отмахаем, а может, и больше.

— Торопись, Иван Тимофеевич, торопись. Сам знаешь, на телегах возить будет труднее.

— Знаю, знаю. Да мы управимся, ты не беспокойся.

В комнату неожиданно вошла Елена. Вид у нее был утомленный, но она весело посмотрела на мужчин.

— Приятный аппетит. Может, примете в свою компанию?

— Не жевано летит, — шутливо отозвался Буйный и придвинул ей стул. — Садитесь со мной, Елена Васильевна, с ним еще успеете, насидитесь.

— Да будет вам подсмеиваться, Иван Тимофеевич. Лучше покажите, которые пирожки с мясом?

— Вот эти, — Иван Тимофеевич слегка повернул блюдо.

— Слушай, Аленка, — Александр Васильевич показал ей ключ. — Это новая квартира. Можно переезжать хоть завтра. А когда свадьба — назначай сама.

— Свадьба? — Елена чуть покраснела и опустила голову.

— Чего ты? — Ольга обняла подругу. — Здесь все свои. Я уже поздравила Александра Васильича, а теперь и тебя поздравляю. Будьте счастливы, живите дружно и долго, — и она поцеловала девушку в щеку.

— Спасибо, Оля, спасибо. А на свадьбу ждем вас в субботу. Правда, Саша?

— Пусть в субботу. Иван Тимофеевич к тому времени вернется да, кстати, привезет нам кое-чего.

— Привезу, вы только скажите, чего надо, — заулыбался Буйный. — Много ли гостей будет?

— Много-не много, но человек двадцать, наверное, наберется.

— Я буду кричать «горько», — сказала Ольга, — а вы целоваться. Старый русский обычай, его надо уважать.

— Лучшие обычаи старины, конечно, надо соблюдать, — согласился Александр Васильевич. — А вас, Ольга Михайловна, попросим помочь. Вы-то знаете, как надо все устроить.

Разговор продолжался в том же духе. Потом Иван Тимофеевич стал готовиться в дорогу. Ольга следила, чтобы оделся он потеплее, просила беречь больное горло, и сама повязала мужу шарф.

— Пойдем, Аленушка, посмотрим наше будущее жилье, — шепотом сказал Александр Васильевич. — Хоть немного побудем вместе.

— Соскучился?

— Ага, соскучился. Пойдем, прошу тебя.

— А не поздно? И темно там, ничего не увидим.

— Мы, Аленушка, фонарь захватим.

Они распрощались с гостеприимными хозяевами и вышли на улицу. Светила полная луна. По улице метался сырой, холодный ветер, бренчал железом на крышах, раскачивал голые деревья. Майский бережно поддерживал под руку Елену, заглядывал ей в глаза и счастливо улыбался.

Новый дом, где им предстояло жить, стоял неподалеку от приисковой конторы. В нем было четыре квартиры, каждая с отдельным входом. Майский и Мельникова поднялись по ступенькам на невысокое крылечко с перилами. Александр Васильевич зажег фонарь и открыл дверь. Дом встретил их чуткой тишиной, запахом свежего дерева, известки и теплом. Квартира имела кухню и две комнаты.

— Тебе нравится, Аленка? — Майский беспокойно ждал ответа.

— Нравится, — отозвалась Елена, обходя комнаты. — Вот только нет у нас ни стола, ни стула. Невеста я без приданого.

— На первое время у людей кое-что попросим, а там и свое наживем. И я жених небогатый.

— Невеста… Жених… — тихо сказала Елена, прислушиваясь к словам. — Когда о других так говорят — ничего странного, а о себе… Чудно. Я — вдруг невеста. Ты — жених.

— А, по-моему, не странно, — немножко обидчиво возразил Александр Васильевич. — Надо только привыкнуть.

Он привлек девушку к себе, ласково и осторожно обнял.

— Будь хозяйкой в этом доме, Аленушка.

С появлением Дуни многое изменилось в доме Сыромолотовых. Егор Саввич повеселел. На сноху поглядывал ласково, старался выказать ей свое внимание. Обедать или чай пить без нее не садился. Дуня вначале побаивалась свекра, но потом к нему привыкла. Она уже знала, когда должен прийти Егор Саввич с работы и все готовила к его приходу. Как когда-то Аграфена Павловна, так теперь Дуня встречала Сыромолотова у двери, помогала снять верхнюю одежду, подавала домашние туфли, в холодную погоду подогретые на печи. Пока он умывался, держала наготове полотенце, а затем приносила халат. Егор Саввич в это время говорил ей какие-нибудь пустяки и в заключение трепал широкой ладонью по пухлой щеке. Быстро усвоив привычки и вкусы свекра, Дуня ставила ему тарелку на строго определенное место, около нее — любимую хозяином деревянную ложку с хохломской росписью, блюдечко с нарезанной луковицей, солонку и рюмку. Егор Саввич, расчесав густые волосы на голове и бороду, довольно оглядывал себя в зеркало и садился за стол. Дуня наливала ему любимой перцовки, потом подавала щи или лапшу с бараниной. Готовить она умела, Сыромолотов скоро отметил это и похвалил сноху.