— И откуда ты все знаешь, Иван Иванович?
— Должность у меня такая, — задумчиво ответил Слепов, смотря в окно. — Конечно, Люба мне не говорила об этом. Да и тебя, наверное, приглашали Сыромолотовы на свадьбу. Вот бы еще двух-трех таких, как Люба, и можно открывать школу ликбеза. Я об этом давно думаю, да ничего путного придумать не могу. Люди у нас есть подходящие, но все заняты очень. Обещал учительнице с тобой поговорить и решить дело в ближайшее время. Ликвидации безграмотности партия сейчас придает огромное значение.
— Знаю, но ты отвлекся, Иван Иваныч.
Майский закурил и опять сел. Слепов тоже сел. Он окончательно поправился и теперь выглядел даже хорошо, несмотря на то, что много работал.
— Так вот, вообрази себя на месте этого неграмотного старателя. На прииск прибывает махина, именуемая непонятным словом драга. Ему сказали, что драга — золотодобывающая фабрика, она заменит труд сотен людей, работать на ней будут единицы, да и то специально обученные. Поверит старатель, что шахты закроют, а его пустят на все четыре стороны?
— Поверит, пожалуй, — согласился директор. — Но какой дьявол распускает такие нелепые слухи?
Слепов пожал плечами.
— Это, конечно, надо узнать. Но я о другом. Во-первых, по-моему, следует немедленно собрать рабочих и объяснить им, что такое драга. А во-вторых… поставь у драги охрану. Чем черт не шутит, когда бог спит.
— Ты прав, Иван Иванович, хотя мы с тобой и не спали, а черти все-таки пошутили, — Майский с силой придавил окурок в пепельнице. — Такие шутки могут обернуться бедой. Ведь если находятся люди, распускающие зловредный слух, то они же могут подговорить кого-нибудь искалечить машину. Может получиться как в Англии с луддитами, когда рабочие думали, что из-за машин они остаются без работы. Случись подобное с драгой, тут не только с меня, но и с тебя заодно голову снимут, тут такое поднимется. Но успокойся, Иван Иваныч, охрану я с первого дня поставил. Боялся, правда, другого: начнут таскать разные части машины, в хозяйстве, мол, пригодится. Готовь собрание, секретарь, потолкуем со старателями.
— Добро. Сегодня же и проведем.
Слепов ушел, а Майский вызвал начальника охраны Буйного, и начал в ожидании шагать по кабинету. Вот так, не ждешь-не гадаешь, откуда очередная беда. Ну, не беда — так неприятность. Интересно, кто распустил гаденький слушок? Большая часть драги уже прибыла в Зареченск, осталось перевезти еще некоторые узлы и, не мешкая, начать монтаж. Недели через две должны приехать и драгеры.
Пришел Иван Тимофеевич. Он только вчера прибыл с очередным обозом и снова готовился в дорогу.
Иван Тимофеевич немало удивился, когда Майский спросил:
— У тебя охрана на драге выставлена?
— А-то как же? Хоть драга не лопата, не унесешь, а раз приказ был — исполнил.
— Проверь, как она охраняется. Машина дорогая, не доглядим, могут испортить.
— Не пойму я что-то, Александр Васильич, — загудел Буйный простуженным голосом. — На кой шут ее портить? У кого рука подымется? Теперь не двадцатый год. Нынче десять лет Советской власти праздновать будем.
— И двадцать будем, а доживем, так и пятьдесят. Но враги у Советской власти пока еще не перевелись.
И директор коротко передал свой разговор с секретарем партийной ячейки прииска. Буйный поскреб в затылке, поправил теплый шарф, которым обмотал больное горло, смущенно сказал:
— А ведь и я такие разговоры слыхал. Вот и обозники мои говорят: возим эту чертову драгу, а потом, как заработает она, нас же и по шапке. Ну, я подумал, в шутку сказано. Посмеялся даже. И в голову старому дураку не пришло, как может обернуться дело. Теперь понял. Сегодня же проверю охрану да накажу покрепче стеречь.
— Правильно. А выезжаешь когда?
— На ночь думаю. По морозцу. Уж больно лошади притомились. Если измотаем их, не вывезем драгу по санному пути. Придется тогда ждать колесной дороги.
— И не думай. Каждый день дорог. Береги лошадей, командуй, как знаешь, дело твое, но чтобы через неделю весь груз был на месте.
— Ох, Александр Васильич, уж больно ты крут. Сколько лет с тобой работаю, а все к этой крутости привыкнуть не могу.
Майский рассмеялся.
— Привыкай. Ну действуй, Иван Тимофеевич, действуй.
Собрание старателей Слепов организовал после обеда. Все уже знали, что речь пойдет о драге, а потому народу собралось много. Из клуба, где сначала хотели провести собрание, перешли на площадь. Трибуной служило конторское крыльцо.
— Товарищи, — начал Иван Иванович. — Мы бы не стали отнимать у вас время на этот разговор, но приходится. Дело-то вроде бы и простое. Вот сейчас вам директор все объяснит, а вы потом будете задавать ему вопросы. Давай, Александр Васильич.
Майский вышел вперед, снял шапку. Сотни глаз выжидательно следили за ним.
— Я коротко. Все вы знаете, товарищи, что нашему прииску с большим трудом дали драгу. Это замечательная машина. Правильно о ней говорят — фабрика золота. Она заменит много рабочих. Это тоже правильно. Но вот кто-то распускает слух, будто с пуском драги вас уволят, а шахты закроют. Это вредный слух. Шахты как работали, так и будут работать. Мы сейчас меняем на них оборудование, расширяем. Все это стоит больших денег и делается не для того, чтобы потом закрыть шахты. Наоборот, нам нужны люди, а в будущем их потребуется еще больше. И потом, не забывайте, товарищи, что вы живете при Советской власти, которая не даст в обиду рабочего человека. Она — народная власть и стоит на страже интересов народа. Это раньше хозяин прииска мог делать все, что ему вздумается, мог закрыть шахту и выгнать старателя. Так, наверное, и у вас бывало.
— Было, помним такое, — выкрикнул кто-то.
— Вот видите. Теперь времена другие. Стране нужно золото, как можно больше. В ближайшее время Зареченский прииск увеличит добычу золота вдвое, а потом — в пять, в десять раз. Золото будем добывать и в шахтах, и драгой. Таких драг, как наша, всего несколько на Урале, да и в стране их немного. И одну из этих машин доверили нам. А кому-то не нравится это, кто-то пытается нам мешать. Скоро Советской власти будет десять лет, но у нее все еще есть враги не только по ту сторону государственной границы, но и по эту. И они, как видите, есть даже среди нас. Они не дают нам спокойно жить, работать, строить свое рабоче-крестьянское государство.
Майский умолк, обвел взглядом лица старателей и увидел, что они ловят каждое его слово, одобрительно кивают головами.
— А может, ты врешь все? — крикнул кто-то из дальних рядов. — Может, омманываешь?
Все головы, как по команде, повернулись в ту сторону. Старатели загудели, послышались крепкие слова.
— Спокойно, товарищи! — Александр Васильевич поднял руку. Он пытался разглядеть того, кто кричал и не мог найти его в густой толпе. — Нет, я не вру. Помимо того, что я директор прииска, я еще и коммунист. А коммунисты никогда не обманывали народ.
— Скажи, почему на «Таежной» стали мало зарабливать?
— Потому, что там меняют старое оборудование. И на «Золотой розе» так же. Мы сейчас не столько добываем золото, сколько занимаемся стройкой. Сроки у нас жесткие. Закончим реконструкцию, по-настоящему займемся золотом, и тогда заработки станут выше прежних. Даю вам слово.
Было еще несколько вопросов. Директор отвечал коротко и ясно. Потом говорил Слепов. Он напомнил, что враги народа еще есть, живут притаившись и, где могут, стараются вредить. Поэтому бороться с ними надо беспощадно, не терять революционной бдительности и хорошо делать свое дело.
— Прошу вас рассказать своим товарищам, тем, кого нет на нашем собрании, о чем мы тут говорили, и больше не поддаваться на провокации, не верить вредным слухам. А если у кого будут какие сомнения — идти к директору, ко мне, к начальнику шахты.
Собрание сделало свое дело. Разговоры среди старателей об увольнении и закрытии шахт прекратились, но охрану с драги Майский не снял.
А весна уже началась по-настоящему. Снег потемнел, превратился в грязное месиво. Из-под него побежали первые вешние ручьи, сливались вместе, устремляясь в низины, образуя большие и малые лужи. Ночами они застывали, покрываясь матовой ледяной коркой, а крыши домов обрастали бахромой сосулек. Последний санный обоз прибыл в Зареченск с большим опозданием. Теперь вся драга перекочевала в Глухой Лог, и директор прииска со дня на день ждал монтажников, чтобы начать сборку плавучей золотодобывающей фабрики. За зиму удалось перевезти и большую часть нового оборудования для шахт, а остальное было решено вывезти как только просохнут дороги.
