— Чем могу быть полезен?

Вздрагиваю от мрачного, почти замогильного, голоса. Внешность обманчива.

— Мы к герцогу.

— Милорд не принимает гостей, — старичок начинает закрывать перед нашими носами дверь, но неожиданно бледнеет и кланяется. — Проходите.

Недоуменно смотрю в спину Хехиина и думаю, чем же он дворецкого так напугал,ю.

— Сообщу милорду, что вы прибыли, — старичок кланяется и уходит, до моих ушей доносится шаркающий звук его шагов, а затем стук в дверь.

Осматриваю мрачную атмосферу поместья. Выглядит старым и неухоженным, паркетный пол с потертостями, на стенах рассохшиеся деревянные панели с глубокими трещинами, под потолком мутная люстра. Тоска и уныние поселились в этом доме.

— Милорд примет вас в своем кабинете, — старичок провожает нас до двери. Краска потрескалась и осыпалась, дверной косяк с одной стороны отходит от стены, поэтому дверь кажется кривой.

Дворецкий перед нами открывает дверь, первым входит Хехиин, я неуверенно смотрю на его спину и ныряю следом. Кабинет выглядит лучше, чем остальной дом. Стены целые, как и не потерт паркетный пол. Книжные шкафы, заваленные книгами, карта, предположительно местного мира, большой черный стол, а за ним мужчина. Привлекательный, но уставший. Длинные черные волосы собранные в низкий хвост, глаза с темными кругами, нос с небольшой горбинкой, тонкие губы, напряженно сжатые в линию. Опускаю взгляд ниже и цепляюсь за кресло с колесами, стыдливо отвожу глаза.

— Что от меня понадобилось богу? — голос мрачный и хриплый.

— Вас желала видеть леди, — Хехиин указывает на меня.

— И кто же вы, леди?

— Ана, — делаю небольшой шаг вперед, — Артанийская.

— Артанийская, — хмыкает герцог, — Луи женился?

— Да, — неловко киваю.

— И зачем ко мне пожаловала супруга Луи?

Показываю неопределенно в сторону и ныряю в голову герцога. Разруха и тоска, тягучее состояние, что утягивает в болото отчаяния. Морщусь и пропускаю рутину, боль и ненависть. Следую по хлебным крошкам в самый центр, к переломному событию в жизни герцога.

Льет сильный дождь, земля скользкая от грязи, фигура стоит под тенью раскидистого дерева, не разглядеть. Подойти бы поближе, да тело не мое, но еще имеет способность двигаться, вытягивает руки перед собой и плетет заклинание, но не успевает закончить и падает. Жуткая боль растекается по телу, тело трясет и выкручивает, желчь поднимается по горлу и вытекает наружу. Герцог бьется в припадке, картинка трясется вместе с его головой. Силюсь рассмотреть того, кто под деревом. Тучи расступаются и свет падает на лицо.

— Зачем это ей? — недоуменно шепчу вслух и смотрю на герцога.

Находиться в голове герцога испытание для моей психики, выныриваю, как из зловонного болота, отряхиваясь от его навязчивого желания закончить собственные страдания.

— Произошло нечто странное до того, как на вас напали? — задаю прямой вопрос. — Что не дает покоя?

— Убийство престарелого лекаря, — честно отвечает герцог.

— Убийство лекаря?

— Да, старого Тэйнса растерзали в собственном доме, живому в рот натолкали земли из цветочной кадки, а затем вырвали сердце.

Становится зябко от слов герцога. Вырванное сердце, напоминает нашего убийцу, но во рту земля, не цветы.

«Представим ситуацию. Лекарь говорит то, что раздражает убийцу, тот хватает горсть земли из ближайшей к нему кадки и заталкивает в глотку лекаря, чтобы он наконец-то замолчал. Ненависть к произнесенным словам, задели за живое».

— А чем занимался лекарь при жизни?

— Роды принимал.

Моя бровь медленно ползет вверх от услышанного ответа.

«Убили лекаря, что знал некие тайны рождения. На ум приходят лишь незаконнорожденные дети».

— При жизни, лекарь не был замечен за взятками?

— Какие верные вопросы задаете, леди Ана, — хмыкает герцог и смотрит на меня с любопытством. — Большим любителем игорных домов он был, а там требуются большие деньги.

— И вы не нашли того, кто его убил?

— Я не успел найти убийцу, шел по следу, но на меня напали, — отъезжает в стороны и показывает ноги, накрытые темным пледом.

— Почему нельзя воспользоваться услугами некроманта, оживить и расспросить мертвеца? — задаю волнующий вопрос, некроманты в мире есть, а дел нераскрытых тьма тьмущая.

— Некромантов в мирах много, но достаточно сильных некромантов меньшинство, чтобы оживить мертвеца, который будет связно отвечать на вопросы, а не просто бездумно болтать, для этого нужна достаточно большая сила и знания.

— И у кого есть такая сила?

— Его Величество Император Дориан, Его Высочество Дамиан, Его Величество Луи, лорд Люциан Болье… — начинает перечислять герцог.

— Я поняла, можете не продолжать, большая сила сосредоточена в тех, кто имеет высокое положение в обществе, кто не будет бегать по городу и оживлять простых мертвецов.

— Вы отчасти правы, леди Ана. Лорд Болье, к примеру, занимает высокую должность в Инквизиции Аркации, но и он неохотно поднимает мертвых. Никто не хочет тратить силы на поднятие мертвого пьяницы, если его убийцей в конечном итоге окажется собутыльник, это можно понять просто расспросив свидетелей или поискав улики.

Медленно киваю. Им в магическом мире проще расследовать убийство с уликами и свидетелями, чем применять магию, потому что они настолько важные, что не будут тратиться по мелочам. Но странно, в Артани умирали и аристократы, но никто не расследовал их смерти должным образом, словно этому специально препятствуют.

— Лекарь работал только в Ландоре? — отмахиваюсь от собственных мыслей и возвращаюсь к вопросам.

— Нет, долгое время он работал в Артани, потом перебрался в Лэнд.

— Не столица?

— Нет.

— Зачем главному Инквизитору заниматься рядовым убийством в глуши? — недоуменно спрашиваю.

— Прекрасный вопрос, дело в лекаре, его подозревали в преступлении, но доказательств у нас не было, хотя чутье подсказывало, что виновен он, а тут его неожиданно убивают…

Киваю.

Пренеприятное стечение обстоятельств. Убивают подозреваемого в глуши, герцог отправляется расследовать, а на него нападают.

«Зачем бывшей фаворитке Луи нападать на главного Инквизитора Ландора, когда тот расследует убийство лекаря? Скрывала незаконнорожденного ребенка? Сама являлась незаконнорожденной? Старые обиды?» — вопросы вынуждают шестеренки в моей голове крутиться, но для ответов мне не хватает данных.

— Каким был ваш последний шаг в расследовании?

— Шаг? — недоуменно произносит герцог. Мысленно чертыхаюсь, ненавижу эту разницу в языках. — Понимаю о чем вы, но звучит непривычно. Последнее место, где был замечен лекарь при жизни: старое поместье Вальян, туда я и направлялся, когда на меня напали.

— Благодарю за помощь, — поднимаюсь со стула и перевожу взгляд на задумчивого Хехиина, что весь разговор стоял и молчал, облокотившись на стену.

— Было приятно помочь, смышленой леди.

Киваю головой и выхожу в коридор, следом Хехиин.

— Поместье Вальян? — спрашивает он.

— Да.

Хехиин хватает меня за руку и переносит на крыльцо заброшенного поместья. Дверь отсутствует, стекла разбиты и торчат сломанными зубами в оконных рамах, в воздухе стоит застоявшийся запах пожарища.

— Кто они эти Вальян?

— Предатели, решили пойти против императора Ландора и их казнили.

— Давно?

— Сотня лет прошла, не меньше.

Захожу в дом, осторожно ступая на обгоревшие доски, не хочется провалиться в подвал и сломать себе шею. Стены и потолок в копоти, огонь бушевал здесь сильный, из мебели одни обгоревшие головешки, потемневшие рамы без полотен, огонь безжалостно уничтожил портреты или пейзажи, на постаменте стоит почерневший бюст, замечаю глубокую трещину. Медленно прохожу по коридору и заглядываю в первую дверь. Столовая. Люстра рухнула на стол, переломав его посередине. Камин и оголенная кладка стен, деревянные панели или обои сгорели, оголив провал тайного хода. Передергиваю плечами от жуткого зрелища.