— З-заплатила…

Мой желудок сжался от предвкушения, когда до меня дошел смысл его посыла.

— Думаю, ты все еще можешь заставить меня заплатить? — предложила я. — Я имею в виду, даже несмотря на то, что бутсы были в моей сумке.

Он засмеялся, а затем потянулся, чтобы обнять меня за шею и быстро поцеловать в уголок моего рта.

— Сначала мы должны доставить тебя на твою игру.

Я улыбнулась.

— У тебя есть время, чтобы подвезти меня? — спросила я. — Я думала, у тебя встреча со строителями плавательного клуба?

После Олимпийских игр Фредди не спешил снова оказаться в центре внимания. Он взял отпуск, прежде чем решить, что его следующим шагом будет открытие плавательного клуба для неимущих в центре Лондона. Его фонд сотрудничал с Nike, и через неделю они должны были приступить к реализации проекта.

— Я попросил команду перенести это на другой день. Не мог пропустить твой финал.

Я улыбнулась и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.

— Мы должны пойти куда-нибудь с Джорджи и твоей мамой после игры, чтобы отпраздновать.

Он посмотрел на меня краем глаза.

— Блестящая идея. У меня такое чувство, что будет что отпраздновать.

***

— Мы верим, мы верим, мы верим в ЭНДИ!

— Мы верим, мы верим, мы верим в Энди!

Весь стадион был на ногах в последние секунды нашей игры. Фанаты скандировали у меня за спиной. Нападение «Арсенала» продвигалось по полю, поэтому я вышла перед линией ворот и наблюдала, как мяч приближается ко мне. Мне было скучно ждать этого момента 89 минут; мои товарищи по команде владели полем, а я ни разу не прикоснулась к мячу. Теперь, в последние секунды игры, когда другая команда отчаянно пыталась сравнять счет, может быть, я действительно смогу сыграть свою роль.

Я вывернула запястье, проверяя его по привычке. Это все еще время от времени доставляло мне неприятности, но ничто не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала во время Олимпийских игр. Я согнула колени и перенесла свой вес на носки. Я должна была быть легкой на ногах, готовой прыгнуть в любой момент. Мяч скользил по полю, все ближе и ближе.

— МЫ ВЕРИМ, МЫ ВЕРИМ, МЫ ВЕРИМ В ЭНДИ!

Левый нападающий «Арсенала» провела мяч через поле и пробилась сквозь защитников. Она вырвалась и вместо того, чтобы пасануть его товарищу по команде, размахнулась и отправила мяч в сторону ворот. Он летел низко и направлялся вправо. За микросекунды мое тело отреагировало, бросившись по рассчитанной траектории мяча. Он вырвался у меня из рук и с тяжелым стуком ударился в грудь, и я обхватила его руками. Через несколько секунд крики из толпы, наконец, стихли. Игра еще не была объявлена законченной, но я знала, что мы выиграли. Я могла бы успокоиться.

Мои товарищи по команде были там, подняли меня на ноги и бросились на меня. Я рассмеялась, слишком переполненная адреналином, чтобы заметить волнение. Это была финальная игра женской Лиги чемпионов, а это означало, что я провела свой новичковый сезон с моим новым клубом непобежденной. Они объявят нас чемпионами лиги, и, более чем вероятно, после завершения игры нас будет ждать гигантский трофей.

— Ты сделала это, Фостер! — крикнула моя подруга по команде Саша, прежде чем обнять меня. Она была крошечным созданием и лучшим нападающим, который у нас был. Именно из-за нее у нас было наше единственное очко на табло.

— Ты убила ее там.

Она рассмеялась.

— Да, ну, надеюсь, в следующий раз мы сможем дать тебе больше места для маневра.

Я обняла ее за плечи.

— Я запомню, что ты это сказала.

Мы шли в паре к центру поля. Обе команды собрались там, пожимая друг другу руки и обмениваясь любезностями, прежде чем тренер «Арсенала» увел свою команду с поля. Мы всегда оставались в центре, чтобы наш помощник тренера мог провести нас через несколько быстрых растяжек после игры.

Я оглянулась на трибуны в поисках Фредди и Джорджи — привычка, которую я приобрела после своей первой игры в Лондоне. На следующий день после того, как я подписала контракт с командой, Фредди объявил, что купил абонементы в первом ряду на боковой линии. Я смеялась, когда он держал распечатанные билеты на кухне, слишком взволнованный, чтобы ждать официальных писем по почте. У них были частные ложи на стадионе, которые предоставили бы Фредди больше уединения, но он покачал головой и настоял, что боковая линия была там, где он хотел быть. И он был там. На каждой домашней игре Фредди и Джорджи сидели на этих местах.

Вначале их мама тоже присоединилась, но футбол действительно не был ее коньком. Она притворилась, что ей это нравится ради меня, но, увидев, как она ерзает в своем кашемировом свитере, мы с Фредди освободили ее от этого обязательства.

— На мой вкус, слишком сурово, хотя ты очень талантлива и довольно хороша в своей форме, дорогая! — она была счастлива оставаться дома и вырезать подробности игр из газет. Мы вместе просматривали вырезки за чаем в воскресенье утром. Как ни странно, я поняла, что детство с Кристи и Конаном Фостером прекрасно подготовило меня к жизни с вдовствующей герцогиней.

Обычно после завершения моих игр Фредди и Джорджи ждали, пока я закончу разминку, и мы встречались на заднем дворе стадиона, чтобы вместе поехать домой (с пиццей на буксире), но, когда я взглянула на трибуны после игры, их места были пусты.

Я знала, что они оба планировали посетить игру; Фредди подтвердил это на кухне как раз перед тем, как мы ушли.

«У меня такое чувство, что будет что отпраздновать».

Очевидно, нет, так как они с Джорджи даже не дождались меня. Все остальные фанаты все еще толпились на трибунах, но места Фредди и Джорджи были вопиюще пусты.

— Почему у тебя такое вытянутое лицо, Фостер? — спросила Саша рядом со мной. Мы перешли на новый участок, а я и не заметила.

Я вытянула шею, пока наш помощник тренера продолжал вести нас через несколько заключительных отрезков. Однако я не могла избавиться от ощущения, что что-то не так. Джорджи и Фредди ушли, а остальная часть стадиона, наоборот, не сдвинулась с места. Обычно фанаты быстро убирались, стремясь обогнать толпу, но не в этот вечер. Я огляделась, чтобы осмотреть другую сторону стадиона, и все встали, повернувшись к туннелю, который вел в раздевалки, как будто они ждали, что что-то произойдет.

— Ты знаешь, что происходит? — спросила я Сашу.

Она сжала губы и отвела взгляд — универсальный знак «Я знаю то, чего ты не знаешь».

— Не уверена.

Я рассмеялась.

— Серьезно, что происходит? Они собираются провести церемонию награждения пораньше?

Она отвернулась и продолжала потягиваться, решив, что я не вижу ее лица.

— Саша! — сказала я, пытаясь заставить ее повернуться ко мне, но потом я увидела его.

Фредди. На выходе из темного туннеля. Наполовину скрытый тенями, а затем великолепно освещенный огнями стадиона. На нем был приталенный темно-синий костюм с коричневыми кожаными оксфордами. Он был чисто выбрит, а его густые каштановые волосы были зачесаны назад гладкой волной. Я привыкла к тому, каким дьявольски красивым он был изо дня в день. Дома он обычно разгуливал без футболки в спортивных штанах, знававших лучшие времена. Я скатывалась с кровати и находила его перед плитой, переворачивающим блинчики, яйца или бекон. Он любил готовить завтрак, и я никогда не уставала наблюдать за ним со своего насеста на кухонном островке.

Домашний Фредди не был той версией, которую я видела, идущей ко мне из туннеля. Это была гладкая, утонченная версия мужчины, которого я любила. Версия, от которой у меня задрожали руки, пока он продолжал идти ко мне. Стадион взорвался, когда они увидели его, и я направилась к нему, прижимая руку к сердцу. Я пыталась заставить его успокоиться, но было слишком поздно. Как только я мельком увидела очередь людей, выходящих из туннеля за Фредди, первые слезы уже потекли. Кинсли, Лиам, мои родители, Бекка, Пенн, Джорджи и мама Фредди; каждый из них последовал за Фредди, улыбаясь и махая, пока я недоверчиво качала головой. Я не видела своих маму и папу несколько месяцев, и я не видела Кинсли и Бекку в два раза дольше. Переезд в Лондон и то, что я оставила их в Америке, были одними из самых трудных вещей, которые мне когда-либо приходилось делать, но это того стоило.