Я ущипнул себя за переносицу.

— Джорджи, ты что-нибудь слышала?

Она практически взвизгнула.

— ТАК МНОГО! Я не могу рассказать тебе все прямо сейчас. Я нахожусь в одной из ванных комнат, и кто-то уже стучит в дверь. Но, Фред, доктор учился в университете с Кэролайн, и он явно влюблен в нее. Я просто уверена, что он помог ей фальсифицировать беременность! В этом так много смысла.

— Он сказал это?

— Они только начали говорить об этом, когда ты позвонил.

— Возвращайся туда, Джорджи, и перезвони по конференц-линии моего адвоката, чтобы я мог попросить его записать их разговор. Я напишу тебе номер.

Вероятность того, что Кэролайн скажет что-нибудь компрометирующее в публичной обстановке, была ничтожно мала, но, несмотря на это, я побежал обратно в конференц-зал и как можно быстрее объяснил ситуацию Дейву. Как только я закончил, в центре конференц-стола зазвонил телефон, и в течение следующих тридцати минут мы все были посвящены в разговор Кэролайн. Мы сидели, ошеломленные, пока Кэролайн разговаривала со своим другом, доктором Данном.

Мне было все равно, что мой желудок урчал от голода, я завис над столом для совещаний и слушал голос Кэролайн через громкоговоритель. Она была очаровательна, как я никогда раньше не слышал, милая, невинная и отвратительно приятная, пока бубнила со своим другом.

Сначала я подумал, что Джорджи переоценила содержание их разговора.

— Это напоминает мне старые добрые времена в Кембридже, — сказал он задумчивым тоном.

Кэролайн хихикнула, а Джорджи прочистила горло.

— Знаешь, что это одно из самых приятных воспоминаний, которые у меня остались.

Доктор Данн явно наклонился ближе, голос стал громче.

— Я получил твой платеж, но это было бы совершенно излишне, если бы ты согласились на мою альтернативу. Честное слово, Кэролайн. Ты знаешь, что я без ума от тебя — ты уверена, что стоит подделывать тест на отцовство только для того, чтобы быть с мужчиной, который тебя не любит? Мы с тобой могли бы…

— Тише, Ник. Ты знаешь, как много значит для меня этот брак. Я люблю тебя, ты знаешь, что люблю, но я слишком напряжена, чтобы думать обо всем этом прямо сейчас. Пожалуйста, не усложняй это больше, чем должно быть. Между нами с тобой всегда будет что-то особенное, правда.

Их тон не привлек бы внимания окружающих их посетителей, но для меня ее слова были как золото. Начиная с «ты знаешь, что я без ума от тебя…», они так легко перешли к разговору, которого мы все ждали. Дейв практически задыхался, паря над столом для совещаний, неустанно делая заметки о том, что мы подслушивали.

— Мы должны оставить это между нами, дорогая…

— Ты был мне таким хорошим другом, несмотря на все это, ты должен знать, как много значит для меня твоя помощь…

… Фредди настоял на тесте на отцовство, как мы и предполагали, но он никогда бы не заподозрил твою причастность…

… Софи опубликует статью, как только я дам ей добро…

Кэролайн в конце концов оступилась и вырыла себе могилу, и Джорджи, блестящий маленький детектив, была там, чтобы послушать, как она это делает. Я уже несколько недель знал, что Кэролайн Монтегю была манипулятивной, заговорщицкой, нечестной женщиной, и теперь мир тоже узнает об этом. Пришло время покончить со всем этим раз и навсегда.

***

Кэролайн сразу же согласилась поужинать. Она ответила на мой звонок словами «дорогой, я так рада тебя слышать» и напевала в мой мобильный о том, как она надеялась на примирение, как только мы вернемся в Лондон. Она признала, что обстоятельства беременности стали для нее настоящим шоком, но она знала, что со временем я пойму, почему она вбила клин между Энди и мной.

— Я просто не могла потерять тебя вот так, Фредди, — сказала она, потянувшись через стол в ресторане, о котором мы с Джорджи договорились. Мы просидели за столом всего десять минут, а с меня уже было достаточно. Ее рука легла поверх моей, и я заметил резкий оттенок красного, покрывающий ее ногти. Это был тот же оттенок, который она нанесла на свои губы — губы, которые в настоящее время были приподняты в невинной маленькой улыбке. Она была одета в шелковое кремовое платье, снова став похожей на невинного ангела. Я не был уверен, как долго еще смогу позволять ей выходить сухой из воды.

— Думаю, ты будешь замечательным отцом, Фредди.

Если бы я съел хлеб, который они принесли к нашему столу, он бы вернулся с этим комментарием.

— Как продвигается беременность? — спросил я, внимательно следя за лицом, чтобы не выдать себя.

Она прижала руку к животу, как будто там действительно было что-то, кроме французского багета, который она запихнула себе в горло секундой ранее.

— У меня время от времени случались приступы утренней тошноты, но все, что я читала, говорит, что это нормально.

Я кивнул.

— Я просто рада, что смогла попасть на все твои соревнования. — Конечно, так оно и было. СМИ не могли удержаться, чтобы не показать ее на экране стадиона. Она играла роль нервной невесты именно так, как они этого хотели. — Ты был великолепен, Фредерик, — продолжила она.

Я кивнул и сделал глоток воды.

— Как твоя мама восприняла новость о ребенке? — спросила она.

Я вспомнил наш с ней вчерашний разговор. Это было напряженно и коротко.

— Что ты будешь делать теперь, когда вернулся из Рио, Фредерик? Ты отказывался от всех мероприятий. Пресса вне себя от желания получить эксклюзивное интервью с тобой. Я думаю, тебе следует выйти и проветриться. Тебе нужно, чтобы весь мир знал, что Кэролайн твоя невеста и мать твоего ребенка и что ты не бросишь ее ради какой-то девушки, с которой познакомился четыре недели назад.

Четыре недели.

Как так много изменилось за четыре недели?

— Фредди?

Я покачал головой, снова взглянул на Кэролайн и солгал.

— Я не разговаривал с ней несколько дней.

Ее бровь приподнялась.

— Ах, ну, я уверена, что она так взволнована.

Я больше не мог так сидеть. Я привел ее в ресторан, и она была настороже; сидеть там дольше не имело смысла.

— Джорджи не может дождаться, когда станет тетей.

Она медленно проглотила кусок хлеба, а затем потянулась за стаканом воды. После долгого, затянувшегося глотка она, наконец, взглянула на меня.

— О, это такие хорошие новости.

Я наклонился вперед, чтобы милая пара за соседним столиком — люди, которые действительно наслаждались своим ужином — не услышали меня.

— Жаль, что она не станет ею в течение довольно долгого времени.

Ее глаза сузились, но тон остался легким.

— Что ты имеешь в виду?

Я закатил глаза.

— О, успокойся уже, Кэролайн. Ты не беременна. — Она поставила свой бокал на стол, когда я продолжил. — Джорджи нашла электронные письма, которые ты отправила своему другу, доктору Данну. Симпатичный парень с практикой в центре Лондона, так? У него, должно быть, не возникло проблем с добавлением твоего имени к фотографиям УЗИ. — Я не давал ей шанса прервать меня. — Скажи мне, он собирался солгать мне в лицо, когда мы вернемся в Лондон? Передать поддельные медицинские записи с твоим именем на них? А как насчет теста на отцовство? Мы бы тоже видели его по этому поводу?

Кэролайн взяла салфетку и промокнула уголки рта. Казалось, ее совершенно не тронули эти новости. Она не покраснела и не заерзала. Закончив вытирать воображаемые крошки, она бросила салфетку на колени и уверенно наклонилась над столом.

— Это просто смешно. Ты не можешь доказать всю эту чушь.

Я рассмеялся.

— Мне не нужны были доказательства с тех пор, как ты впервые показала свое истинное лицо. Я объявлю о нашем расставании, как только уеду сегодня вечером.

Затем ее поведение изменилось. Вежливое, встревоженное выражение лица было стерто начисто, как будто она приложила полотенце к лицу. Она была похожа на змею, готовую напасть. Ее глаза сузились, а губы плотно сжались.