— Ах, — сказала Эмма, начиная понимать. — И ты узнала, что Бенедикт все еще на холост.

Девушка Кэссиди — нет, бывшая девушка — покраснела.

— Ты, наверное, думаешь, что я ужасна. Бросила одного парня, а через пять минут пристаю к его бывшей по поводу ее бывшего. Просто... Мне тридцать четыре, и я так хочу найти кого-то...

Эмма улыбнулась и подняла руку.

— Тебе не нужно объяснять. Я все понимаю.

Даниэль прервалась.

— Правда?

— Конечно, — сказала Эмма, пожав плечами. — Найти кого-то, с кем у тебя возникает искра — это редкость. И никто не должен оставаться в отношениях, которые, по их мнению, никуда не ведут. Это было бы несправедливо по отношению к тебе. Или Кэссиди.

Даниэль слегка наклонила голову.

— Вы, ребята, очень взросло к этому относитесь. Как это возможно, что между вами нет неприязни?

Эмма засмеялась.

— Это больше похоже на то, что между нами кровь застыла. То, что ты интерпретируешь как учтивость, больше похоже на... преднамеренное безразличие.

Преднамеренное безразличие — это было хорошо. Ей это понравилось. Подозревала, что Кэссиди тоже. Если они когда-нибудь останутся в обществе друг друга достаточно долго, чтобы поговорить об этом.

— Ну, в любом случае, я просто хотела перепроверить, что я бы не стала подкатывать к чужому парню, если бы позвонила Бенедикту.

— Я не могу обещать, что он не начал встречаться с кем-то за последние пару недель, — сказала Эмма. — Мы не разговаривали. Но если он и встречается с кем-то, то это не я.

— Хорошо, — сказал Даниэль, переводя дыхание. — Хорошо, спасибо. А теперь самая неловкая часть...

Эмма улыбнулась.

— Тебе нужен его номер телефона?

Симпатичная брюнетка чуть не взвизгнула от облегчения.

— Ты потрясающая. Серьезно.

Эмма взяла со стойки свой телефон и пролистала список принятых вызовов, пока не нашла номер, по которому Бенедикт звонил ей, чтобы подтвердить их свидание.

Она дала Даниэль номер и почувствовала легкий трепет от того, что не чувствовала себя при этом ни капельки странно. Трепет переросл в пламя, когда она поняла, что счастлива.

Счастлива, что Кэссиди и Даниэль расстались.

О-о.

Она знала, что ее подруги и сестра считали ее эмоционально закрытой. Эмма и сама иногда беспокоилась, что внутри она частично мертва.

Ну, сейчас она точно не была мертва внутри.

— Извини, что прервала твой вечер, — сказала Даниэль, закидывая сумочку повыше на плечо и выходя в коридор, получив то, за чем пришла.

— Нет проблем, — ответила Эмма, сглатывая панику и шквал эмоций, нахлынувших на нее. — Не дала ночи быть скучной.

Даниэль бросила быстрый взгляд на дверь Кэссиди, выражение ее лица было не столько грустным, сколько задумчивым.

— Знаешь, что самое странное во всем этом? Я даже не думаю, что Алекс будет возражать. Когда я предложила ему закончить наши отношения, он просто...

Даниэль провела ладонью по лицу, как бы показывая отсутствие эмоций.

— Ничего. Невозмутимое лицо, никакой реакции, кроме вежливой улыбки и прощального объятия. Как будто я была его сестрой, или что-то в этом роде.

— Я уверена, что ему было не все равно, — доброжелательно сказала Эмма. Но даже сказав это, она поняла, что, скорее всего, лжет. Как и Эмма, Кэссиди не был жестоким — он никогда не хотел играть с чьими-то эмоциями или подводить женщин. Но, как и Эмма, он сдерживал себя. От всех.

Даниэль пожала плечами.

— Может быть. Ладно, теперь я не буду тебе мешать. Еще раз спасибо, что не выгнала меня.

Эмма помахала на прощание и уже собиралась закрыть дверь, когда ее взгляд упал на входную дверь Кэссиди. Как хорошо, что его бросили в тот же день, когда он разозлил ее, упомянув о ее бывших.

Спасибо тебе, карма.

А затем, поскольку у Эммы, по-видимому, не было вообще никакого здравого смысла, она прислушалась к побуждению, которого не испытывала уже очень, очень давно.

Она прошла вперед и постучала в дверь своего бывшего жениха.

Глава 9

Лучшим предположением Алекса о том, кто может стучаться в его дверь, была Даниэль.

Не то чтобы он думал, что она передумала. Но женщина забыла свой зонтик. Опять.

Но это была не Даниэль.

— Эмма.

В течение нескольких секунд после того, как он открыл дверь, они просто смотрели друг на друга. На ней были серые брюки и белая блузка, расстегнутая настолько, чтобы намекнуть на едва заметное декольте. Ее каштановые волосы были распущены и ниспадали на плечи.

А ее глаза? Как всегда, нечитаемые.

— Ты должен мне встречу, — сказала она наконец.

— Я?

— Да, — сказала она, проходя мимо него и входя в его квартиру, как будто это место принадлежало ей. — Я разговаривала с Джули, и она сказала, что ты лично обсуждал с остальными обозревателями их декабрьские статьи. Я не получила ни личной встречи, ни обсуждения. Ты отправил мне обязательную тему для статьи по электронной почте? Действительно?

— Боже, не могу представить, почему бы мне не ухватиться за возможность пообщаться лично, — пробормотал он, закрывая дверь.

Эмма перешла в основную часть гостиной и огляделась. Планировка его квартиры была почти такой же, как у Камиллы, но на этом сходство заканчивалось. Камилла предпочитала причудливую, вычурную мебель и миллиард подушек, картин и ламп.

Алекс прекрасно понимал, что его собственный вкус — это классический минимализм холостяка. Гладкий черный диван, простой журнальный столик, обеденный стол на двоих высотой с барную стойку. Освещение он сделал неярким. Ему нравилось, как оно подчеркивает городские огни.

Эмма провела пальцем по темному дереву его буфета, когда переступила порог комнаты.

— Очень... на тебя похоже.

— Знаешь, что мне в тебе нравится, Эмма? То, что ты можешь уместить столько оскорблений всего в двух словах.

Она повернулась к нему лицом, и единственным ответом было подмигивание.

— Выпьешь? — спросил он.

— Да, пожалуйста. Я как раз налила себе бокал, когда меня отвлек посетитель.

— О, да? — он вытащил пробку из открытой бутылки красного вина, стоявшей на стойке, и потянулся за двумя бокалами.

— Да.

Ее голос никогда не терял своей абсолютно вежливой грани. Как и его.

Но когда она объявила, что к ней заходила Даниэль, Алекс, возможно, замешкался, наливая вино. Всего на полсекунды.

— Моя девушка пришла повидаться с тобой, — сказал он, протягивая ей бокал.

— Бывшая девушка, как я слышала, — сказала Эмма, подняв брови и сделав глоток вина.

Он сделал глоток своего вина и наблюдал за ней.

— Так вот истинная причина, по которой ты здесь. Хочешь насыпать соль на рану?

— Честно? — она покрутила свой бокал и посмотрела на вино. — Да. У меня была... скажем так, небольшая обида на то, как ты навязал мне тему статьи по электронной почте. Я подумала, что это хороший шанс отомстить тебе.

— Да, ты действительно воплощение женщины, жаждущей мести, — сказал он, оценив надменный наклон ее подбородка и холодность ее глаз.

Эмма пожала плечами.

— Желание отомстить прошло. Мелочность не стоила усилий.

Алекс был удивлен тем, как сильно его беспокоила ее незаинтересованность. Хоть раз он хотел, чтобы она разозлилась. Хоть раз он хотел узнать, что она чувствовала... и чувствовала ли она вообще.

Но даже когда ему захотелось встряхнуть ее — сказать ей, чтобы она разозлилась, или расстроилась, или грустила из-за чего угодно. он не мог этого сделать, не будучи при этом полным лицемером.

Потому что, как ни странно, он подозревал, что они с Эммой понимают друг друга лучше, чем кто-либо другой. Они оба потратили огромное количество своей энергии на то, чтобы сдерживать бурные эмоции.

— Даниэль хотела узнать номер телефона Бенедикта Уэйда, — сказала Эмма.

От этих слов он поперхнулся вином. Возможно, он был не совсем неуязвим. В конце концов, у него есть гордость.