— Что?

Эмма кивнула.

— Ты ведь видел, что произошло между ними той ночью, когда мы с ним ходили на свидание?

— Черт, — пробормотал Алекс. — Полагаю, мне показалось это странным, но я думал, что это просто мимолетное явление. Какая женщина бросит стабильные отношения из-за сексуального зрительного контакта с незнакомцем?

— Умная, — сказала Эмма, постукивая ногтями по своему бокалу. — Поверь мне, ты даже не представляешь, как редко можно почувствовать такую тягу к другому человеку.

— И поэтому у тебя двенадцать бывших, о которых ты расскажешь в своей следующей статье?

— Ладно, насчёт этого, — сказала она, указывая на него пальцем. — Если мы будем публиковать эту статью, я сделаю это по-своему. Ты опубликуешь ее такой, как я ее напишу. Никакого вмешательства, никаких властных игр в качестве моего временного босса, и никаких странностей из-за нашей личной истории.

— Но ты напишешь ее? — спросил он.

— Конечно. Если я не напишу, разве ты не сможешь убедить себя, что я пытаюсь что-то скрыть?

Он смотрел на нее поверх своего бокала.

— Поверь мне, Эм, ты прекрасно дала понять, что я для тебя практически мертв.

Она наклонила голову.

— Хотя это взаимно, не так ли?

— Конечно, — ответил он. Потому что так было нужно.

Их взгляды задержались на секунду, и вдруг он осознал, что впервые за много лет он и Эмма Синклер находятся в одной комнате. Одни.

Хуже того, он с недавнего времени холост, она была свободна, насколько он знал, а вино, приглушенное освещение и тихий джаз создавали... захватывающую атмосферу.

Нет, эта женщина была захватывающей.

Но не это его грызло. В глубине его сознания горело осознание того, что это мог быть их путь. Если бы они не были двумя глупыми детьми, которые позволили гордости и секретам разорвать их на части.

Когда-то он мечтал об этом. В колледже, когда его жизнь была в основном вихрем внимания СМИ к его футбольной карьере и вечеринкам, он мечтал о том, что будет потом, когда они останутся вдвоем, и он сможет просто спокойно существовать.

Эмма была для него спокойным местом. Та, кто поддерживал его.

Вплоть до того момента, когда она покинула его.

Она сделала еще один глоток вина.

— Мне пора идти. Ты не выглядишь опустошенным из-за разрыва, так что все мои планы заставить тебя плакать во сне рухнули.

Он улыбнулся.

— Мне нравилась Даниэль.

— Но? — сказала она, подняв брови.

— Ты действительно хочешь это услышать? — спросил он.

— Кэссиди, да ладно. Ты собираешься читать о двенадцати моих бывших. Думаю, я справлюсь с тем, чтобы услышать об одной из твоих.

— Что ж, — сказал он, наполняя их бокалы, — я прекрасно представлял Даниэль в своей жизни. Она была умной. Красивая. Милая.

— Но...

Он пожал плечами.

— Также было чертовски легко представить мою жизнь без нее. На самом деле, мысль о том, что ее нет рядом, не вызывала у меня сильной боли. Я не думаю, что это должно работать таким образом.

— Нет, не должно, — пробормотала она.

Все в ее тоне говорило о том, что ей не чужды чувства, которые он только что описал. И когда она заговорила снова, это было не то, что он хотел услышать.

— Я должна идти, — повторила она.

Не надо. Пожалуйста, не надо.

Эта мысль застала его врасплох, и он нахмурился.

Но это был первый раз за долгое время, когда она позволила ему приблизиться к себе. Впервые она заговорила с ним, даже если казалось, что между ними не просто кухонный стол, а километры расстояния.

Он не хотел, чтобы это заканчивалось.

— Как Дэйзи? — спросил он, отчаянно желая удержать ее рядом.

Ее взгляд метнулся вверх. Настороженный, при упоминании о ее сестре-близнеце.

— Она в порядке.

— Раньше я получал от нее рождественские открытки, но год или около того назад это прекратилось. Я подумал, может быть, ты запретила ей связываться со мной.

Она засмеялась.

— Не льсти себе. Меня это не так уж сильно волновало. Но не принимай это на свой счет. После развода она вообще перестала посылать рождественские открытки.

— Ах. Мне жаль. Я не знал.

Они с Дэйзи были достаточно дружны в колледже и во время их с Эммой помолвки, но после того, как они с Эммой расстались, он решил, что вполне естественно, что сестра-близнец Эммы не приглашает его на званые обеды.

— Да, ее бывший муж — тот еще кадр, — сказала Эмма. — Дэйзи хотела создать семью, но Гэри годами откладывал это на потом, говоря, что ему нужно сосредоточиться на развитии своей карьеры. Что у него нет времени на семью. И вдруг, ни с того ни с сего, он подает на развод. Оказалось, что он сошёлся со своей начальницей. Которая была... подожди-ка... беременна его ребенком.

— Ой.

Эмма кивнула.

— Определенно. Дэйзи тяжело это восприняла, но сейчас она восстанавливается. Она всегда так делает.

— А как твой отец?

При этих словах глаза Эммы стали немного ледяными.

— Я удивлена, что ты не знаешь. Он доверял тебе больше, чем когда-либо мне.

Алекс тут же пожалел, что спросил, потому что это было дерьмово... Обвинение Эммы было правдой.

Уинстон Синклер отчаянно заботился о своих дочерях, но он также мог быть женоненавистническим ослом, который не задумывался о том, чтобы совать свой богатый, со связями нос куда не следует.

Тем не менее, Алекс иногда относился к этому человеку по-доброму. Не только потому, что он помог парню из колледжа, у которого не было ничего, кроме футбола, и дал ему шанс на настоящую карьеру. Но и потому, что именно благодаря Уинстону Эмма и Кэссиди встретились, пусть и случайно.

Однако этот человек также стал катализатором того, что в ночь перед свадьбой все пошло наперекосяк.

Поэтому мысли Алекса были мрачными и яростными.

— Эмма...

Она подняла руку.

— Мы не должны про это говорить, Кэссиди. Действительно, давай не будем об этом.

Он приказал себе не обижаться на отказ.

— Тем не менее, есть кое-что, что меня интересует с тех пор, как ты приехал в город, — сказала она, ее глаза слегка сузились. — Почему Нью-Йорк? Почему Оксфорд?

Он полуулыбнулся.

— Ты хочешь знать, знал ли я, что ты работаешь в Шпильке, когда я пришел работать в её братский журнал?

— Я задавалась этим вопросом.

— Нет, — сказал он просто. Честно. — Я не знал. На самом деле, я подписал контракт за несколько месяцев до фактической даты начала работы. До того, как ты получила эту работу.

Она налила себе еще один бокал вина и покачала головой.

— Я куплюсь на это. Чертовски удачное совпадение, не так ли?

— Да. Хотя, возможно, не такое уж и большое, если учесть, что наши устремления всегда совпадали. Ты всегда хотела писать, я всегда хотел быть в печатных СМИ.

— О, я хорошо это помню, — сказала она, насмешливо поднимая за него бокал. — Именно по этой причине ты хорошо ладил с моим отцом, верно?

Чёрт. Он попал прямо в точку.

Эмма расширила глаза, как будто только что вспомнила о чем-то.

— О, подожди... разве не по этой же причине ты согласился пойти на свидание с его дочерью?

— Для человека, который не хочет говорить об этом , ты определенно... начинаешь этот разговор.

— Ты прав, — сказала она, поднимая руки. — Давай не будем. Тогда расскажи мне что-нибудь еще. Я знаю, что ты удрал из Северной Каролины, пока свадебный торт не зачерствел. Куда ты отправился?

Он улыбнулся.

— И ты ни разу не искала меня?

— Это было слишком больно.

Алекс задохнулся от неожиданного признания.

— Эм...

— Тогда, — поправила она. — Тогда это было слишком больно. Через несколько месяцев... мне стало все равно.

Теперь его грудь болела по другой причине. Но у него не было права на боль. Не совсем. Он долго сдерживал свой гнев. Он не мог винить ее за то, что она делает то же самое.