— Эмма, — он протянул руку, но она отступила назад.

— Я ждала ещё часа после того, как церемония должна была закончиться. Я ждала даже после того, как все гости ушли. Я ждала, пока Дэйзи не завернула меня в огромное флисовое одеяло и буквально затащила в папину машину.

— Я не знал, — прошептал он.

Ее смех был тихим.

— Что именно было непонятно? Рыдающие голосовые сообщения? Десятки безумных текстовых сообщений?

Глаза Кэссиди закрылись.

— Ты звонила мне.

— Сотни раз, — она обхватила себя руками, потерявшись в собственном мире жалких воспоминаний. — Я умоляла, Кэссиди. Я не простила тебя за то, что ты использовал меня, чтобы влезть в компанию моего отца, но я не простила и себя. Я извинялась снова и снова, и я бы сделала это лично, но ты даже не дал мне такого шанса. Это не поступок влюбленного мужчины, — она пожала плечами. — Поэтому я сделала то, что должна была сделать. Я разлюбила тебя.

Или, по крайней мере, попыталась.

Он сглотнул.

— И я не могу вернуться в прошлое, — сказала она с небольшой улыбкой. — Я больше не буду этого делать. Если тебе не все равно, отпусти меня. Пожалуйста. Позволь мне исцелиться.

Он смотрел на нее несколько мучительных секунд. Затем он придвинулся к ней, грустно улыбнувшись, когда она вздрогнула. Его голова склонилась к ее голове, его губы мягко и нежно коснулись ее щеки.

— Это еще не конец, Эмма.

Потом он ушел.

Эмма сказала себе, что она рада. Это то, чего она хотела — быть одной было безопасно.

Но она не чувствовала себя в безопасности.

Она чувствовала себя одинокой. Мучительно, душераздирающе одинокой.

И тогда она сделала то, что должна была сделать давным-давно.

Она свернулась калачиком на кровати и заплакала.

Глава 28

Алекс понял свою ошибку примерно на полпути полета из Ла-Гуардии в Форт-Лодердейл.

Для прозрения не было никаких причин. Ни грандиозного жеста, ни момента, ни удара молнии. Не было резкого осознания того, что он был полным идиотом.

Было только глубокое, непоколебимое чувство, что что-то не так.

Что его жизнь сбилась с курса. И что единственный способ исправить ситуацию — это вернуть Эмму. И не просто в свою постель, или в свою жизнь в периферийном смысле последних двух лет.

Он хотел, чтобы Эмма принадлежала ему. И он хотел принадлежать ей.

Он любил ее. Яростно.

Возможно, он всегда любил ее.

Но это не вернет ее обратно. Ему нужно было... что-то.

Не жест, потому что это казалось банальным, но что тогда, ведь с их прошлым, это потребовало бы большего, чем просто разговор. Возможно, он мог бы достучаться до тридцатиоднолетней Эммы, но он также имел дело с двадцатичетырехлетней Эммой, которая ждала его несколько часов в белом платье.

Господи.

Только когда дама на соседнем сиденье в самолете бросила на него сердитый взгляд, он понял, что произнес это вслух.

Алекс не стал извиняться. Его разочарование было вполне заслуженным. А дама могла с этим смириться. Кроме того, у нее был свой роман для чтения, где люди не имели дела с такого рода ерундой. А может, и имели. Он никогда не читал таких романов.

Все, что он знал, это то, что ему нужен был план.

Алекс провел следующий час, пытаясь понять, как исправить семилетний ущерб.

К тому времени, как самолет приземлился... у него ничего не было.

Следующие четыре дня прошли в странном смешении: он уклонялся от назойливых требований матери о внуках, позволял отцу выигрывать в гольф, ел индейку, снова индейку, а потом остатки индейки.

Он любил своих родителей. Действительно, любил. Но когда они высадили его в аэропорту в воскресенье днем с указанием позвонить им, если он передумает насчет Рождества, он был более чем готов вернуться в Нью-Йорк.

Вернуться к Эмме.

Его самолет задержали. Потом снова задержали.

И когда он вернулся в свою квартиру в полночь того же вечера, там было холодно и одиноко.

Алекс бросил ключи на стол у двери, бросил сумку с ноутбуком и чемодан, а затем, прежде чем осознал, что делает, прислонился к входной двери и сполз вниз, пока не сел, упершись локтями в колени, спиной к двери, осознавая, что за неделю он превратился из блаженного счастливого в чертовски несчастного.

Алекс ущипнул себя за переносицу и приказал себе подумать. Он был самым рациональным человеком из всех, кого он знал, за исключением Митчелла. Он мог разобраться в этом. Он может составить план действий, придумать красивую речь и...

К черту.

У него не было ни единой зацепки. Ни единой чертовой подсказки.

Сдвинувшись, он достал свой телефон из заднего кармана и разослал групповое сообщение.

Возможно, он не знал, что, чёрт возьми, делать... но у него было то, чего не было у многих парней: группа друзей, которые были на его месте. Хорошие мужчины, которые заполучили замечательных женщин, но выбрали для этого очень хреновый путь.

Конечно, никто из них не бросал свою женщину у алтаря.

Но Митчелл проявлял интерес к Джули из-за пари. Джейк потратил три месяца, пытаясь публично превзойти Грейс в битве полов. А Сэм... Алекс не знал, что, чёрт возьми, произошло между ним и Райли, кроме того факта, что Сэму понадобилось десять лет, чтобы заполучить свою девушку.

Может быть, они с Эммой не так уж безнадежны, в конце концов.

Невольно в голове всплыл ее образ в пышном белом платье, стоящей у дверей церкви в ожидании его.

Он опустил голову на колени и застонал.

Да. Ему определенно понадобится помощь.

Через минуту он отправил ребятам сообщение SOS, затем поднял себя с задницы и потащился на кухню, чтобы выпить стакан воды и поужинать.

Он предполагал, что никто не ответит ему до следующего дня, но, к его удивлению, его телефон запищал как раз в тот момент, когда он выливал яичницу на сковороду.

Это был Сэм.

Сэм: Чувак. Мы видели худшее. Так сказать. Вообще-то нет. Но мы это исправим. Выпьем завтра? Мы можем встретиться на винокурне. У Райли девичник с сестрами, так что свидетелей не будет.

Вскоре пришло сообщение от Джейка.

Джейк: НЕ появляйся завтра на работе. Если мы хотим провернуть это дело, мы должны контролировать Первое Послебоевое Появление. Не позволяй ей увидеть тебя.

P.S. мы с Грейс заходили в твой кабинет сегодня утром. Теперь у тебя остался только один презерватив в коробке. Я твой должник.

К тому времени, как Алекс посыпал яичницу перцем, Митчелл тоже откликнулся. Неужели никто из них не спал?

Митчелл: Кэссиди. Ничем не могу помочь. Если только ты не любишь ее. Ты ее любишь?

Алекс нахмурился и уже начал отвечать, когда пришло второе сообщение от Митчелла.

Митчелл: Прости. Джули украла мой телефон. Я буду. Встретимся завтра в @ROON? В семь вечера?

Яичница Алекса остыла, пока он обдумывал свой ответ друзьям, размышляя, как много рассказать.

В конце концов, он решил, что лучше меньше, чем больше. Ведь по итогу, все трое жили с лучшими подругами Эммы.

Алекс: Завтра в семь. Готовьтесь выложиться на все 100. И, ради Бога, не впутывайте в это своих женщин.

Митчелл ответил первым.

Митчелл: Я сменил пароль. Джули в бешенстве, но... Я тебя прикрою.

Следующим ответил Джейк.

Джейк: Честно? В нашем первоклассном плане могли бы участвовать Коул и Матис. У них есть приемы, о которых остальные даже не думали. Что скажете?

Алекс запихнул в рот кусочек яичницы, скривившись от мерзости ее холодной, липкой текстуры.

Хотел ли он впустить Коула Шарпа и Линкольна Мэтиса во внутренние дела своей личной жизни? К слову Джейка... их репутация в отношениях с женщинами была легендарной, но они были его сотрудниками, ради всего святого.