— Как я сразу не понял. Конечно, же нет.

— Это просто... сложно, Кэссиди. Последние пару недель были замечательными, но мы так и не разобрались по-настоящему с тем, что произошло тогда.

Он развел руки в стороны, его выражение лица было конфронтационным.

— Хорошо, Эмма. Давай разберемся с этим. С чего начнем?

Она облизала губы.

— Я не хочу говорить об этом сейчас.

Он подошел ближе.

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что возможно говорить не о чём? Что, может быть, не с чем разбираться? Мы были двумя глупыми детьми, которые устроили эпическую ссору за день до свадьбы и отменили ее, не выслушав друг друга. Может быть, мы спишем это на незрелость?

— Я выслушала тебя! — сказала Эмма, теперь уже крича. — Что именно я должна была извлечь из этого? Что ты не знал о моем существовании, когда мой отец фактически подкупил тебя, чтобы ты пригласил меня на свидание? Что ты с готовностью согласился только потому, что думал, что будешь встречаться с моей сестрой, которая тебе действительно нравилась?

Его лицо застыло, и Эмма продолжила.

— Я могла бы это пережить. Я действительно могла бы. Но ты не можешь винить меня за то, что я зацепилась за ту часть, где ты сделал мне предложение через сутки, после того, как мой отец сказал тебе, что передаст свою драгоценную компанию только родственнику. Компанию, которую ты хотел. Мой отец неправильно понял эту часть, Кэссиди?

— Слушай часть про Дэйзи... Я сказал это тогда, и я скажу это снова: Дэйзи и я были вроде как друзьями. У нас было несколько общих предметов, она дружила с моей бывшей девушкой, мы вращались в одних и тех же кругах. Я не знал ее хорошо, но она казалась мне симпатичной. Тебе стоит обратить внимание на то, что ты ее однояйцевый близнец.

Он подошел ближе.

— Ты не можешь злиться на меня за то, что я не влюбился в тебя до того, как узнал о твоем существовании, — тихо сказал он.

— Но я знала, кто ты!

— Весь университет знал, кто я, — огрызнулся он. — И нет, это не эгоизм. Просто так бывает, когда футбольная команда является действующим чемпионом страны, а ты в стартовом составе. Понимаешь?

— А я была никем, — сказала она.

— Не надо, — он показал пальцем. — Ты выше этой маленькой игры. Эмма, я клянусь тебе, что когда я пригласил тебя на свидание в тот день в книжном магазине, это было потому, что я хотел этого. К тому времени я уже знал, что приглашаю Эмму. Не Дэйзи.

Она попыталась вернуться к мытью посуды, но он снова притянул ее к себе.

— Ты можешь просто выслушать меня, чёрт возьми! Видимо, нам действительно нужно все обсудить, потому что ты явно не смирилась с этим.

— Мы уже обсудили всё, и ничего хорошего из этого не вышло! Я уже все это слышала. В следующий раз ты попытаешься сказать мне, что это было всего лишь совпадением, что ты сделал предложение на следующий день после того, как мой отец бросил своё маленькое откровение. Что ты планировал это неделями.

— Я действительно планировал это неделями!

— Ты не можешь этого доказать, — тихо сказала она.

— Я и не должен, Эмма! Чёрт возьми, я не должен был доказывать женщине, на которой собирался жениться, что люблю ее. Ты должна была поверить мне. Ты должна была знать.

Его голос звучал опустошенно и измученно, словно слова вырывались из самой темной части его души, и Эмма хотела ему верить. Отчаянно.

Но она не могла. Потому что, если бы это было неправдой, она рисковала бы провести остаток своих дней, отчаянно любя того, кто не любит ее в ответ. Не по-настоящему. Для девушки, которая всегда жила в тени своей сестры, которая всегда была на втором месте, его слова было недостаточно.

Кэссиди наблюдал за ее лицом, а потом она увидела, как опустились его плечи.

— Ты мне не веришь.

— Я искренне хочу, — прошептала она.

Он покачал головой.

— Все это время я думал, что наше прошлое зависело от наших характеров, но это было нечто большее, не так ли? Ты не любила меня настолько, чтобы довериться.

Сердце Эммы сжалось. Сколько она ни вспоминала ту ночь, ей никогда не приходило в голову, что она не единственная, кто не чувствовал себя достаточно любимым.

Она не была невиной. Она всегда это знала, но не понимала, что ущерб, который она нанесла ему, был таким же реальным, как и ущерб, который он нанес ей.

Эмма покачала головой.

— Мы не можем этого сделать, Кэссиди.

Он придвинулся ближе, его руки сомкнулись вокруг ее лица.

— Нет. Больше никаких расплывчатых, неконкретных ответов. Если ты не хочешь меня, ты должна сказать об этом прямо. Если ты не хочешь «нас», тебе тоже придется это сказать. Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Но ты должна произнести эти слова.

Эмма издала хныкающий звук и закрыла глаза.

Затем она поняла, что это именно то трусливое поведение, к которому он ее призывает, и заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Скажи это, Эмма, — приказал он, хотя его глаза убеждали в обратном.

Руки Эммы поднялись, чтобы схватить его за запястья.

Затем она сделала единственное, что пришло ей в голову, что позволило бы им обоим вырваться из этой паутины боли, в которую они снова попали.

— Я хочу, чтобы ты ушел, — ее слова были тихими. Но твердыми.

Он отпустил ее, как будто она обожгла его. Возможно, потому что так оно и было.

Он провел рукой по лицу, выглядя ошеломленным, и исчез в спальне. Он вернулся с шерстяным пальто.

— Повеселись со своей семьей, — сказал он, его голос был лишен эмоций.

— Ты тоже, — монотонно ответила она.

Он потянулся к дверной ручке, затем обернулся.

— И напоследок. Это ты сказала мне исчезнуть той ночью. Я так и сделал. Но наши друзья, похоже, вбили себе в голову, что я каким-то образом оставил тебя у алтаря. Джейк сказал, что у них есть видение того, как ты стоишь там в день нашей свадьбы, ожидая жениха, который так и не появился. Почему они так думают? Я могу понять, если тебе нужно было сохранить лицо, но мне просто... интересно. Интересно, что случилось после того, как я оставил тебя на парковке той ночью.

Эмма скрестила руки и посмотрела на свои пальцы.

Пора было положить этому конец. Раз и навсегда.

— После... нашей ссоры я поехала домой. Дэйзи отвезла меня. Я забралась в постель и проплакала несколько часов, чувствуя себя слишком ужасно. Я провела большую часть своей жизни, чувствуя себя более тусклой, менее блестящей версией своей сестры близняшки, и знать, что ты тоже так считал... это было как нож в спину, понимаешь? Я так крепко держалась за тот факт, что ты выбрал меня, а потом появились все эти доказательства того, что ты выбрал меня не по тем причинам.

Он открыл рот, но так же быстро закрыл его, дав ей закончить.

Эмма покачала головой и слегка рассмеялась.

— Мне понадобилось около двух часов ночи, чтобы прийти в себя.

Тогда она подняла взгляд. Встретила его взгляд.

— Мне все еще было больно. Ужасно больно. И я не была уверена во всем, кроме того, что люблю тебя.

Его глаза вспыхнули.

— Я подумала, что это была та еще дурацкая ссора, но все нормализуется утром после хорошего сна... Я думала, что ты простишь меня за то, что я вышла из себя и швырнула в тебя кольцо, потому что мы собирались пожениться, Кэссиди. Я думала, что потребуется нечто большее, чем припадок южной красавицы, чтобы испортить всё.

— Ты сказала мне, что больше не хочешь меня видеть, — прошептал он. — Я поверил в это. Ты сказала мне уйти. И я ушел.

— Я понимаю, — сказала она, ее голос был тихим. — Я понимаю. Но я думала, что ты вернешься. Я была так уверена в этом. Именно поэтому я встала на следующее утро и позволила Дэйзи положить огурцы на мои глаза, чтобы уменьшить отечность, и позволила визажисту нанести густой слой тонального крема, чтобы замаскировать мой красный нос и покрытые пятнами щеки. Я думала, что ты вернешься, — ее голос сорвался.