Затем он снова вспомнил об Эмме, которая с со слезами на глазах ждала его.

Его пальцы забегали по экрану, когда он отвечал.

Алекс: К чёрту все. Возьмите с собой Коула и Линкольна.

Возможно, он потом пожалеет об этом. Но если они помогут ему вернуть Эмму, то риск того стоил.

Глава 29

За исключением праздников, юбилеев и визитов к гинекологу, вечера четверга были девичьими.

Иногда они оставались дома с салатом и вином, иногда ходили на суши и мартини, а иногда одевались по высшему разряду, чтобы выпить шампанского и пофлиртовать.

Но сегодня вечером, всего через неделю после Худшего Дня Благодарения в истории, все до единой девушки отменили встречу с Эммой.

Свекровь Джули приехала в город, чтобы повозиться с ее свадебным фарфором. Отлично.

Грейс простудилась и у неё был настолько заложен нос, что, когда она позвонила, чтобы отменить встречу, имя Эммы прозвучало как Эбба.

А Райли... у Райли было секс-свидание. Поэтому, учитывая её историю секса... Эмма собиралась дать ей это. Девушка заслужила это.

Тем не менее, ей не помешала бы компания. Она вернулась домой из Северной Каролины в субботу, поездка оказалась хуже, чем она ожидала. А это уже о чем-то говорит.

Ее отец был по-своему властным, но, как обычно, у него была эта раздражающая привычка, когда любой вопрос о ней казался намеренным переходом к тому, о чем он хотел поговорить. Усугубляла ситуацию его новая подружка, которая, как и положено по клише, была на целый год младше Эммы и Дэйзи и любила ярко-розовую помаду, ярко-розовый лак для ногтей и ярко-розовые машины.

Дословно цитируя.

А Дэйзи...

Прибывание с Дэйзи было самой тяжёлой частью поездки. Ее сестра была бледной оболочкой своей обычной сущности. Она улыбалась в нужные моменты и смеялась, когда должна была, но в ней не было той живости, которая долгое время была отличительной чертой ее близнеца.

Впервые в жизни Эмма почувствовала, что это она тащит Дэйзи к свету, а не наоборот.

И это было нелегкой задачей, когда твое сердце чувствовало, что оно никогда больше не будет биться.

Первоначальный маршрут Эммы предусматривал ее возвращение в Нью-Йорк в воскресенье вечером, но она не смогла продержаться так долго. Она придумала какое-то жалкое оправдание своему отцу по поводу работы и вернулась на день раньше.

По дороге домой из аэропорта Кеннеди Эмма, честное слово, фантазировала о том, как зайдет в зоомагазин и купит кошку.

У Эммы была аллергия на кошек.

Вот как все было плохо.

Так что, да, ей очень нужен был этот девичник, но за последние пару дней она поняла, что есть и другие способы забыть о том, что единственный парень, которого ты когда-либо любила, ушел от тебя. Снова.

Все, что Эмма могла сказать по этому поводу, это благодарить Бога за Netflix.

Последние несколько дней ей удавалось избегать Кэссиди на работе, но это не могло продолжаться вечно. И когда удача закончится, ей понадобится что-то покрепче вина.

Или она могла бы начать новую жизнь и разобраться со своими проблемами.

Со временем. Со временем Эмма именно так и поступит. Но пока что ее вечер напоминал хорошее калифорнийское вино, чипсы со сметаной и луком и марафон «Секса в большом городе».

Кэрри, Саманта, Шарлотта и Миранда были женщинами, которые понимали, через что она проходит. Когда ее настоящие подруги были недоступны, по крайней мере, ее подруги из HBO всегда были свободны.

Эмме потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы подняться на три лестничных пролета в свою квартиру, и это предприятие осложнялось большим количеством туалетной бумаги, которая была по слишком выгодной цене, чтобы от нее отказаться, а также продуктовой сумкой, набитой предметами первой необходимости.

И под предметами первой необходимости, конечно же, она имела в виду: Шардоне, чипсы и шоколад.

Идеально.

Эмма пыталась удержать туалетную бумагу под мышкой, роясь в сумочке в поисках ключей, когда увидела его.

Каким-то образом ей удалось не уронить сумку. Или кошелек. Или туалетную бумагу.

Каким-то образом у нее не подкосились колени, когда она подошла к мужчине, терпеливо сидящему у двери ее квартиры.

Каким-то образом ей удалось не броситься на него.

— Кэссиди, — сказала она, встав перед ним. Сегодня он был без костюма. На нем был темно-синий свитер на молнии, подчеркивавший голубизну его глаз, джинсы и грубые ботинки. Поперек его тела была перекинута коричневая кожаная сумка, отличающаяся от его обычного портфеля.

Он проворно поднялся на ноги, держа перед собой нечто, похожее на мусорное ведро среднего размера.

— Эмма.

Она уставилась на его мусорное ведро.

Он уставился на ее туалетную бумагу.

Признаться, это было многовато для одного человека.

Она подняла свой ключ и приподняла брови. Он стоял в стороне, хотя, как только ее запястье повернуло замок, он шагнул вперед, чтобы придержать для нее дверь.

— Моя туалетная бумага благодарит тебя, — сказала она, проходя в квартиру.

Он без приглашения последовал за ней внутрь, все еще держа в руках мусорное ведро.

Эмма бросила туалетную бумагу у двери вместе с кошельком, затем поставила пакет с продуктами на прилавок и повернулась лицом к Кэссиди.

— Ладно, я спрошу. Что это за мусорное ведро?

И еще, что ты здесь делаешь?

И ещё, ты выглядишь потрясающе.

И еще, пожалуйста, люби меня. Но не делай мне больно. Пожалуйста, не делай мне больно.

Он проигнорировал ее вопросы, как словесные, так и безмолвные, и поставил мусорное ведро на пол у своих ног, наблюдая, как она достает из сумки свою вредную еду.

— Я вижу у тебя есть все необходимое для сбалансированного питания — сказал он, кивнув на чипсы в ее правой руке и M&M’s в левой.

Она одарила его своим лучшим взглядом «не лезь ко мне» и положила еду в шкаф, который служил ей кладовой. Бутылка вина отправилась в холодильник, чтобы быть выпитой — возможно, полностью, если это взаимодействие пойдет наперекосяк — после его ухода.

Она уставилась на него.

Он смотрел в ответ.

Наконец она сдалась. Она никогда не была сильна в такие моменты. Чего бы это не касалось.

— Ладно, серьезно, расскажи для чего это мусорное ведро.

— Хорошо, — медленно сказал он. — Хорошо. Но я в этом не силен. И мне нужно, чтобы ты... Мне нужно, чтобы ты ничего не говорила, пока я все не расскажу.

Ее сердце начало колотиться.

— Хорошо.

Этот разговор начинался как тот ужасный разговор в прошлый вторник, и все же в нем было что-то другое.

Он перекинул ремень сумки через плечо, поставил ее на барный стул у ее стойки и стал копаться в ней, пока не вытащил... журнал.

Точнее, журнал Шпильки.

Эмма взглянула на голливудскую звезду на обложке, имя которой она уже забыла. Звезда какого-то нового вампирского телешоу, если она правильно помнила.

— Этот выпуск не должен появляться на полках магазинов до следующего понедельника, — сказала она.

Он бросил на нее испепеляющий взгляд, и она сделала машущий жест.

— Но, конечно, у тебя, вероятно, есть доступ к ранней копии. Тебе дала его Камилла?

— Да.

— Чёрт возьми, — пробормотала Эмма. — Джули предупреждала меня, что она найдет способ вмешаться во все это. Ты читал мою статью?

— О, ты имеешь в виду эту? — сказал он, указывая на ее заголовок «Двенадцать Дней С Бывшими», который занял правый верхний угол обложки.

Она кивнула.

Его рука снова полезла в сумку, на этот раз вытащив коробок спичек.

— Я не читал статью, — сказал он.

Прежде чем она успела понять, что, черт возьми, происходит, он одним движением зажег спичку, затем прикоснулся зажженным концом к углу журнала.

— Вот что я думаю об этой статье, — сказал он, поднося спичку к журналу.