Она практически слышала, как сузились глаза Джули.

— Почему у меня такое чувство, что в этой истории есть что-то еще? — спросила Джули.

— В истории всегда есть что-то еще.

Джули вздохнула.

— Но ты ведь не собираешься мне рассказывать, правда?

Эмма прикусила губу. Иногда она чувствовала себя немного виноватой за то, что ее подруги превратили Кэссиди в злодея в их неудачных отношениях. Парень, конечно, заслуживал некоторой доли вины, но он не был таким уж злодеем, как она позволила поверить им.

Эмма сама сыграла определенную роль в их взрывоопасной развязке.

Большую роль.

— Все не так сочно, как ты себе представляешь, — сказала Эмма, доставая тарелку из микроволновки. От нее шел пар, поэтому она отложила ее в сторону, чтобы дать ей остыть.

— Хорошо. Но если ты не поджигала его яйца, ты кричала? Или хотя бы немного повысила голос?

— Я не могла этого сделать, — сказала Эмма, отхлебывая вино. — Это было по электронной почте.

Джули молчала несколько секунд.

— Он сказал тебе о твоем следующем задании по электронной почте? Зачем? Он встретился с остальными из нас лично. Вот трус.

— Если честно, мы избегаем друг друга, когда это возможно, — сказала Эмма. — Это взаимно.

Тем не менее, это был довольно дерьмовый способ получить новости.

И это были две идеи подряд, над которыми Эмма не имела никакого контроля. Сначала дурацкая статья о свидании вслепую, которую поручила написать Камилла, а теперь Кэссиди предложил ей написать о бывших парнях.

Он утверждал, что прошло уже много времени с тех пор, как Шпилька охватывала тему бывших. Что, вероятно, было правдой. Эмма не могла вспомнить, чтобы читала в Шпильке что-нибудь о бывших, по крайней мере, за последний год или около того.

Тем не менее, у Эммы так и чесались руки указать на то, что любой из других обозревателей мог бы написать об этом.

Но она этого не сделала. Отчасти потому, что он ожидал от нее именно этого. Но в основном потому, что, скорее всего, если бы она этого не сделала, статью взяли бы Райли, Джули или Грейс. Все трое находились на стадии блаженства и влюбленности в своих отношениях. Разбираться с бывшими — дело муторное, которое может поставить под угрозу их нынешнее счастье.

Эмма не пожелала бы такого своим злейшим врагам, а тем более лучшим подругам.

— Так ты собираешься это написать? — спросила Джули. — Серьезно?

Эмма отхлебнула вина.

— Дело в том, что Джулс... у него была довольно хорошая идея. Поскольку это декабрьский номер, он предложил сделать что-то вроде «Двенадцати Дней С Бывшими». Знаешь, в течение двенадцати дней, связаться с бывшим парнем и... я не знаю? Покончить с этим? Высказать то последнее пожелание, которое пришло тебе в голову только после расставания? Проверить, так ли хорош секс, как ты его помнишь?

— О, сделай это последнее с Кэссиди, — сказала Джули, ее голос был мечтательным. — Держу пари, он потрясающий в постели.

— Я уверена, что Митчелл был бы рад это услышать.

— Эх, его здесь нет, — сказала Джули. — Но, если серьезно, у тебя вообще есть двенадцать бывших?

— К сожалению, — пробормотала Эмма, ковыряя вилкой остывающие объедки. — Часть радости от того, что тебе перевалило за тридцать, и ты все еще одинока. Куча бывших.

— Так ты собираешься писать о... Кэссиди?

Эмма бросила вилку и потянулась за вином.

— Я вроде как должна, не так ли? Если говорить о предыдущих отношениях, то он самый главный. Если я не напишу о нем, это будет... нечестно.

— Забавно, — размышляла Джули. — Все это время я действительно думала, что вы с Кэссиди разошлись. Вы оба так спокойно относитесь ко всей этой неудачной свадьбе. Но теперь мне интересно...

— Не надо, — прервала Эмма. — Не превращай это в нечто.

— Это не я превратила, это Кэссиди превратил, размахивая своим членом главного редактора и заставляя тебя вернуться к прошлому.

— Уверяю тебя, Кэссиди получит такое же количество слов, как и любой другой бывший, о котором я напишу, — сказала Эмма.

— Это надерет ему задницу. Ты должна поставить его имя рядом с тем чудаком, с которым ты встречалась несколько месяцев назад. Помнишь, с тем парнем, который носил шарфы даже летом?

— Кристиан, — Эмма сделала глоток вина. — Он был чудаком. В любом случае, мне пора идти, Джулс. Мне нужно разогреть мои остатки еды.

— Хорошо. Мне тоже пора. Митчелл вернется с минуты на минуту и спросит, не хочу ли я пробежаться. Как будто он меня совсем не знает. Сейчас время для коктейлей, а не для движения.

Эмма улыбнулась.

— Иди, покажи ему истинный путь. Увидимся завтра.

Попрощавшись, Эмма положила пад тай обратно в микроволновку, но не успела она ее запустить, как в дверь постучали.

Она пошла посмотреть кто пришел.

Из всех людей, которые могли оказаться по ту сторону глазка, это был, пожалуй, последний, кого она ожидала увидеть.

Эмма открыла дверь.

— Даниэль?

На девушке Кэссиди был элегантный черный брючный костюм, который кричал «Girl Power!» и заставил Эмму ненадолго задуматься о том, чем Даниэль зарабатывает на жизнь. Она адвокат? Брокер? Рекламодатель? Ниндзя?

Но не одежда привлекла внимание Эммы. Это было нервное, немного смущенное выражение на лице другой женщины.

— Ты ищешь Кэссиди? — спросила Эмма, подумав, что, возможно, его нет дома, а Даниэль не хотела стоять и ждать в коридоре.

— Нет, я только что пришла от него, — сказала Даниэль, нервно облизывая губы. — Можно... можно я зайду на секунду?

О-о.

Эмма думала, что они с Даниэль смогут избежать неловкого разговора о тернистом прошлом Эммы и Кэссиди, но о чем еще Даниэль может хотеть поговорить с ней?

Эмма мысленно приготовилась к разговору на тему «Тебе не о чем беспокоиться — мы с Кэссиди давно расстались», но Даниэль опередил ее.

— То, о чем я собираюсь тебя спросить, не просто неловко, а даже неуместно, — сказала Даниэль, как только Эмма закрыла дверь.

— Ну, хорошо, — ответила Эмма. — Нам нужно вино для этого? — она жестом указала в сторону кухни.

Даниэль покачала головой.

— Я не буду отнимать у тебя много времени, но, во всяком случае, возьми свой бокал.

Эмма не двинулась с места, и Даниэль глубоко вздохнула.

— Я только что рассталась с Алексом.

Эмма моргнула. Ей потребовалась секунда, чтобы осознать, что Даниэль говорит, и когда ее мозг наконец обработал это...

Эмма не была уверена, как она относится к этой информации.

— Хорошо...

— Не из-за того, что это связано с тобой, — поспешила сказать Даниэль. — По крайней мере, не напрямую. Я имею в виду, он рассказал мне о вас, но сказал, что это не имеет большого значения.

Ауч.

Эмма скрестила руки, чувствуя себя очень странно.

— Так если это не имеет никакого отношения ко мне...

Даниэль нервно рассмеялся.

— Точно. Ты хочешь знать, почему я здесь. Ладно, хорошо... Я буду предельно откровенна и скажу, что хотя Алекс — отличный парень, у меня никогда не было ощущения, что у нас что-то получится. Он такой... замкнутый, понимаешь? Мы ладили, но я никогда не чувствовала, что достучалась до него. Не совсем. Так было всегда, но в последние недели он отдалился еще дальше, чем когда-либо.

Я так не хочу продолжать этот разговор. Надо было взять тот бокал вина.

— А потом... о, Боже, — Даниэль выдохнула. — Ладно, я просто скажу это. Тот парень, с которым ты ходила на свидание. Бенедиктом? У нас случились, гм, искры. Или что-то вроде того. Когда он смотрел на меня, мне казалось, что я вижу его так, как Алекс никогда бы не позволил.

Эмма почесала бровь.

— Да. Я вроде как видела, как это произошло.

Даниэль покраснела.

— Я подумала, что ты поняла всё. И я не собиралась ничего с этим делать, клянусь. Я не такая девушка. Но потом на днях у Алекса на столе была куча статей из Шпильки, и он спрашивал мое мнение о некоторых из них, и я увидела твое...