Я вытаскиваю своего задержанного наружу, прямиком к красно-синим огням патрульной машины.

Один из офицеров выходит к нам из автомобиля и приближается, держа руку на табельном оружии. Его напарник присоединяется к нему.

― В чем проблема?

― Отъебись от меня!

Парень в моих руках продолжает сопротивляться, но у него нет никаких навыков, только тяжелый вес.

― Напал, по крайней мере, на одного посетителя бара после того, как я попросил его покинуть заведение.

― Понятно.

Офицер подходит, чтобы зачитать права нарушителю спокойствия и перехватить его.

― Осторожнее. Он сильный, ― предостерегаю я, когда второй коп подходит, чтобы помочь партнеру надеть наручники.

Я отступаю, пока они ведут задержанного к машине и сажают его на заднее сиденье. Подъезжает вторая полицейская машина, и из нее с пассажирской стороны выходит женщина-офицер.

― Парни, вам нужна помощь? ― спрашивает она, ее взгляд быстро оценивает меня, прежде чем посмотреть на своих коллег.

― Если ты предлагаешь, да. ― Коп, который надел наручники на пьяного парня, кивает мне. ― Вы можете показать ей остальных людей, задействованных в ссоре.

― Конечно.

Я жду, пока женщина подойдет ко мне, и мы проходим к двери.

― Вы видели, что произошло или просто прервали драку? ― спрашивает она.

Я указываю себе за плечо.

― Я видел, как этот парень толкал гневную речь, а потом он начал драться с другим парнем. Была еще и девушка. Я схватил его, но она получила довольно серьезный удар по голове.

― Как вы думаете, вы смогли бы найти второго парня и девушку в толпе?

Женщина указывает на двери клуба. Моя улыбка становится шире, когда я представляю себе, как я приведу к ней зомби.

― О, это не проблема.

Копы, работающие в этом районе, повидали многое, но оживших мертвецов она точно не будет ожидать. Широко распахнув дверь, я пропускаю женщину внутрь. Девушка-зомби сидит на кресле Таны, в то время как ее синеволосый друг стоит позади нее и прикладывает ей ко лбу пакет со льдом.

― Дайте угадаю. Вот эти двое, ― невозмутимо предполагает женщина. В тоне ее голоса нет ни удивления, ни юмора.

― Динь, динь, динь, ― я улыбаюсь.

― Сэр. Мэм. Не могли бы вы выйти со мной и ответить на несколько вопросов?

Девушка-зомби поднимает глаза, услышав слова копа, и она встает со своего места.

― Конечно, офицер. И я выдвигаю обвинения.

― Безусловно, ― так же скучающе говорит полицейская. Она поворачивается и придерживает дверь для этих двух, чтобы они вышли. ― Не уходите слишком далеко, ― обращается она ко мне. ― Возможно, мне придется задать вам несколько вопросов.

― Я буду здесь всю ночь.

Я киваю Тане, и она легко улыбается мне. Когда двери закрываются, я быстро осматриваю бар, радуясь, что толпа, счастливая и пьяная, танцует и подпевает группе.

― Было весело. ― Я подмигиваю Тане, и она в ответ лишь кивает головой.

― С боевым крещением. Спорим? Тебе предстоит пройти через это минимум раза три до закрытия.

Я качаю головой, как только она произносит эти слова.

― Я не спорю. Прости.

Она пожимает плечами.

― Я просто рада, что ты есть и делаешь всю грязную работу. Ты хорошо проявил себя.

― Спасибо.

Взгляд Таны задерживается на моей груди слишком долго, и я, впервые за вечер, беспокоюсь, что мог послать ей неверные сигналы. Не поймите меня неправильно, она милая и хорошенькая, но я не ищу отношений на одну ночь. Особенно, когда зомби-красотка, захватившая все мои мысли, совсем рядом.

Беспокоясь, что она может уйти до того, как я удостоверюсь, что девушка в порядке, я отхожу от Таны и направляюсь к двери.

― Пойду проверю, может смогу сейчас завершить все дела. Если что, зови! ― я перекрикиваю музыку и выхожу наружу; воздух холоднее, чем раньше.

Девушка-зомби стоит в нескольких метрах от меня и постукивает ногой по асфальту. Женщина-офицер отделяется от группы людей у машин и направляется к ней.

Коп смотрит на меня, но больше внимания не обращает, сосредоточившись на зомби-девушке.

― Итак, по-вашему, что произошло?

― Этот урод не хотел пускать меня и моего друга в бар. Он обозвал Джареда. Гомофобный придурок.

― Он начал ссору с оскорблений. Что было потом?

― Мы хотели уйти, но он начал меня лапать. ― Ее голос понижается, но она с вызовом поднимает голову. ― Залез мне под юбку. Тогда мой друг сказал ему отстать от меня и держать свои руки при себе.

― Вы хотите выдвинуть обвинения?

― Я хочу, чтобы мои показания хотя бы были в рапорте. У меня нет ни времени, ни энергии, чтобы тащить каждого безмозглого ублюдка в суд.

― Маленький совет. Как женщина женщине.

― Да?

― Не стоит так одеваться, чтобы выпить в баре. Это не стоит внимания.

Коп поворачивается и уходит прочь. Вау. Я качаю головой и обращаюсь к девушке-зомби.

― Ты в порядке?

― Нет, на самом деле, не в порядке.

Она хмурится, и я пытаюсь осмотреть то место, куда девушка получила удар, но на ней слишком много макияжа, чтобы сказать точно, насколько все серьезно. Ее взгляд становится жестче, а голос повышается:

― Не могу поверить, что она сказала это мне. Не одевайся, как шлюха. Это ее совет? Господи. Это так херово.

― Не уверен, что она именно это имела в виду. Твоя голова в порядке, кстати? Не хочешь съездить в больницу и провериться?

― Я в порядке. ― Девушка расправляет плечи, поднимает подбородок, а ее грозный, хмурый взгляд устремляется на меня. ― Просто, чтобы ты знал, я не одевалась так, чтобы прийти сюда и найти себе мужчину.

― Я не говорил…

― Настоящие мужчины спрашивают, прежде чем дотронуться до женщины. Всегда.

― Это не то, что…― начинаю снова, но она отмахивается от меня.

― Не стоит. Мне не нужна лекция от какого-то качка-вышибалы. Знаешь, такие мужчины, как ты, только поощряют нормализацию культуры изнасилования в нашем патриархальном сообществе.

Мои брови поднимаются от каждого оскорбления, что она отпускает. Я не знаю ее историю, потому что мы даже нормально не разговаривали, но это задевает мое эго. Она стоит здесь и осуждает меня после всего, что произошло вечером. Она ничего не знает обо мне или о моей жизни. Я усмехаюсь, не веря своим ушам.

― О, ты одна из этих…

Девушка отталкивается от стены и делает шаг вперед. Даже на высоких каблуках она не достает до моего плеча. Она еще сильнее вздергивает подбородок, чтобы продолжать смотреть на меня.

― И что это значит?

― Думаешь, что знаешь меня? Хорошо. Но не думай, будто я считаю так же, как и коп. Одевайся, как хочешь. Я могу сказать, что ты не ради внимания мужчин делала это, потому что отшивала меня весь день. Но я знаю таких, как ты. Скорее всего, ты чаще наслаждаешься обществом героев книг и фильмов, нежели реальностью. Все так, правильно? Переодевания. Притворство, что ты кто-то другой на несколько часов. Ну как, я прав?

Она стискивает зубы, а губы растягиваются в устрашающей улыбке. Я видел такой взгляд только у одной женщины. У моей мамы. Когда я был ребенком, и меня ждали большие проблемы. Прямо перед тем, как она наказывала меня.

― А, я понимаю. А ты один из тех… ― Она подстегивает меня, чтобы я перебил ее, но ни за что на свете я не сыграю под ее дудку.

Вместо этого я поднимаю бровь и скучающе смотрю на нее, показывая, что меня не заботят ее дальнейшие слова. Могу сказать, что мое безразличие раздражает ее, и я не отступлюсь, даже когда она снова заговорит.

― Скучные взрослые без воображения. Ты, скорее всего, проводишь свое свободное время, выполняя сверхважные задачи, типа оплаты счетов и готовки еды. Подожди! Я же тоже делаю это. Ты, наверное, ищешь «реальную» девушку. Такую, которая фотографируется боком, чтобы показать свой прогресс в фитнесе и вдохновить этим других. На самом деле, я сочувствую тебе. Моя жизнь веселая. А твоя, видимо, нет. Готова поспорить, в спальне ты так же разочаровываешь, как и при разговоре.