Кончен зимушки праздник суровый,
Солнце весело смотрит с небес,
Пенье птич-ек разносится снова,
И шумит густолиственный лес.
Подымаются озими всходы,
В гнездах писк раздается галчат.
Торжествует родная природа,
Каждый кустик мой радует взгляд.
Лишь деревня с рядами избенок
Да испитые лица людей
И лохмотья худых одежонок
Нарушают гармонию в ней...
Вот на кляче с сохой выезжает
Мужичок из широких ворот
И сердито ее понукает,
Сам усталый, насилу идет.
«Ну же, ну! Ты кормилица наша, —
Понукает лошадку мужик, —
Как с тобою мы пашенку вспашем,
Дам овса тебе целый осьмик.
Отпущу тебя в праздничек в поле,
Наедайся там вдоволь травой.
Ну же, ну!! Наша горькая доля
Одинакова, видно, с тобой...»
И мужик озирает сурово
Чернозема широкую гладь.
Понукая кормилицу, снова
Начал землю сырую пахать.
И большими пластами ложится
Под сохою сырая земля,
Тихо солнышко за лес садится,
Одеваются мраком поля.
Отдыхает наш пахарь унылый,
А когда петухи пропоют, —
Принимается с новою силой
За вседневный тяжелый свой труд:
То он ходит весь день за сохою,
То по лесу стучит топором,
То на травке зеленой с косою,
То на ниве родимой с серпом...
Так проходит и летняя порушка,
И осенние дни настают.
Светит холодно красное солнышко,
В небе серые тучки плывут.
Снова речку сковало морозом,
И хрустит под санями снежок;
В рукавицах больших за обозом
В теплой шубе идет мужичок;
Белым инеем шапка блистает,
И замерзли усы с бородой;
У ворот он коня отпрягает
И к колодцу идет за водой.
Головою уткнувшись в колоду,
Лошадь потная с жадностью пьег
Мужичком принесенную воду
И, встряхнувшись, на отдых идет...
Непроглядная ночь до рассвета
Над родною деревней царит,
Снится пахарю чудное лето:
Солнце на небе жарко горит,
И он, весел, идет за сохою,
Возвращается рано с полей,
Окруженный довольной семьею
И любовью жены и детей.
Но лишь только бедняк просыпается,
Слышит — вьюга шумит за окном,
Снежной пылью она рассыпается
И поет над убогим двором;
Плачут дети, жена молодая
Хмурит черные брови дугой,
А за прялкою бабка седая
Им грозится костлявой рукой.
