83. «Ты лежишь в гробу тесовом...» Ты лежишь в гробу тесовом, Друг наш дорогой, До лица закрыт покровом, Желтый и худой. Недолга твоя дорога Скорбная была: До могильного порога Рано довела. Жизнь твою скосил до срока Роковой недуг. Ты в больнице одиноко, Как свеча, потух. На погост мы гроб печальный Отнесем с тобой И почтим тебя прощальной, Теплою слезой. Пусть бездушный и холодный Труп в земле уснет! Умер ты — но благородный Дух твой не умрет. Завещал ты нам трудиться До поту лица И с судьбой упорно биться, Биться до конца. Слов твоих мы не забудем, Их не потаим; Твой завет всем честным людям Мы передадим. Ноябрь-декабрь 1874 84. Летом
Вот и лето. Жарко, сухо; От жары нет мочи. Зорька сходится с зарею, Нет совсем и ночи. По лугам идут работы В утренние росы; Только зорюшка займется, Звякают уж косы. И ложится под косами Травушка рядами... Сколько гнезд шмелиных срежут Косари косами! Вот, сверкнув, коса взмахнула, И — одна минута — Уж шмели вверху кружатся: Нет у них приюта. Сколько птичьих гнезд заденут Косари косою! Сколько малых птичьих деток Покосят с травою! Им не враг косарь, — косою Рад бы их не встретить; Да трава везде густая — Где ж их там заметить! Поднялось и заиграло Солнце над полями, Порассыпалось своими Жгучими лучами, По лугам с травы высокой Росу собирает, И от солнечного зноя Поле высыхает. А косить траву сухую — Не косьба, а горе! Косари ушли, и сохнет Сено на просторе. Солнце жарче всё и жарче: На небе ни тучи; Только вьется над травою Мошек рой летучий; Да шмели, жужжа, кружатся. Над гнездом хлопочут; Да кобылки, не смолкая, На поле стрекочут. Вот и полдень. Вышли бабы На поле толпами, Полувысохшее сено Ворошат граблями. Растрясают, разбивают, По лугу ровняют; А на нем, со смехом, дети Бегают, играют. Растрясли, разворошили — С плеч долой забота! Завтра за полдень другая Будет им работа: Подгребать сухое сено, Класть его копнами Да возить домой из поля, Навивать возами. Вот и вечер. Солнце село; Близко время к ночи; Тишина в полях, безлюдье, — Кончен день рабочий. 1874 85. В ночном Летний вечер. За лесами Солнышко уж село; На краю далеком неба Зорька заалела; Но и та потухла. Топот В поле раздается: То табун коней в ночное По лугам несется. Ухватя коней за гриву, Скачут дети в поле. То-то радость и веселье, То-то детям воля! По траве высокой кони На просторе бродят; Собралися дети в кучку, Разговор заводят. Мужички сторожевые Улеглись под лесом И заснули... Не шелохнет Лес густым навесом. Всё темней, темней и тише.., Смолкли к ночи птицы; Только на небе сверкают Дальние зарницы. Кой-где звякнет колокольчик, Фыркнет конь на воле, Хрупнет ветка, куст — и снова Всё смолкает в поле. И на ум приходят детям Бабушкины сказки: Вот с метлой несется ведьма На ночные пляски; Вот над .лесом мчится леший С головой косматой, А по небу, сыпля искры, Змей летит крылатый. И какие-то все в белом Тени в поле ходят... Детям боязно — и дети Огонек разводят. И трещат сухие сучья, Разгораясь жарко, Освещая тьму ночную Далеко и ярко. 1874 86. По дороге Я въезжаю в деревню весенней порой — И леса и луга зеленеют; Всюду труд на полях, режут землю сохой, Всюду взрытые пашни чернеют; И, над ними кружась, громко птицы звенят, В блеске вешнего дня утопая... И задумался я, тишиною объят: Мне припомнилась юность былая... И с глубокой тоской вспоминаю мои Позабытые прошлые годы... Много искренних чувств, много теплой любви Я для жизни имел от природы. Но я всё растерял, очерствел я душой... Где мое дорогое былое? Редко светлое чувство, как луч золотой, Озарит мое сердце больное. Всё убито во мне суетой и нуждой, Всё закидано грязью столицы, В книге жизни моей нет теперь ни одной Освежающей душу страницы... И хотелось бы мне от тревог отдохнуть В тишине деревенской природы; На людей и на мир посветлее взглянуть, Как гляделось мне в прошлые годы. Но напрасно желанье мне душу гнетет. Точно кроясь от быстрой погони, По дороге прямой всё вперед и вперед Мчат меня неустанные кони. 1874 |
