59—60. Косари 1. «Утро. Блещет роса, и сквозь лес от зари...» Утро. Блещет роса, и сквозь лес от зари Яркий свет на поля разливается. За рекой, на лугу, по росе косари Идут, косят траву, наклоняются. «Эй, ты, что ж отстаешь, соловей записной. Точно двигаешь бабу тяжелую? Размахнись посмелей да пошире косой И ударь-ка, друг, песню веселую!..» И плечистый косарь вдруг кудрями тряхнул, Поднялася его грудь высокая, — Он кудрями тряхнул и легко затянул: «Ах ты, степь ли моя, степь широкая! Поросла-убралась ты травой-ковылем, Да песками ты, степь, позасыпалась; На тебе ль от беды, на просторе степном, Не одна голова вихрем мыкалась. И горела трава, дым до неба стоял, — Вырастали могилы бескрестные; По ним вихорь ходил, гром над ними стучал Да кружились орлы поднебесные!..» Подхватила артель, дружно песня звенит И по чистому полю разносится; Упадая, трава под косами шумит, — Как-то легче она с песней косится. Ворота у рубах все расстегнуты, — грудь Дышит легче, свободнее голая; Дружно косы блестят, дружно ноги идут, И спорится работа тяжелая. 1870 2. «Полдень. Солнышко в небе высоко стоит...»
Полдень. Солнышко в небе высоко стоит, От жары нет терпенья и моченьки: Плечи, голову, руки и жгет и палит, И невольно слипаются оченьки. Всех стомила жара, всех замаяла лень, И, под гнетом тяжелой дремотушки, Люд рабочий от солнышка прячется в тень, Отдохнуть от жары, от работушки. Лошадь щиплет траву и лениво жует, Тупо смотрят глаза полусжатые; Точно плетью, хвостом мух стегнет да стегнет, Не дают ей покоя, проклятые. Спят в тени косари, лишь лохматый барбос, Весь объятый какою-то негою, Глаз прищуря, глядит на пушистый свой хвост. Вот и он задремал под телегою. Только мухи жужжат да в траве трескотня; Кто-то свищет там в ней, надрывается; Чуть заметно трава ветерком полудня Кое-где под кустом наклоняется. Точно в раме река тростником поросла, Спит, дремотой полдня очарована; Из травы пустельга лишь взмахнет, как стрела, И повиснет вверху, как прикована. Солнце за лес зашло, потянул холодок, Всколыхнул на реке влагой чистою, И в лицо косарей вдруг пахнул ветерок Из-за леса прохладой душистою. Потянулся один, потянулся другой, — Вот и все, — и рукой загорелою Протирают глаза и речною водой Освежают лицо запотелое. Взяли косы, бруском наточили, идут... Берегися, трава гы зеленая! Ох, недолго тебе красоваться уж тут, — Упадешь ты, косой подкошенная! И с родимых полей тебя люди сгребут, Иссушенную травушку бледную, Как невесту, в чужую семью увезут На житье горемычное, бедную! 1869 61. Смерть Осеннее солнышко скупо лучами Проглянет на землю и в тучки уйдет; Работает дружно артель топорами — Строение выше и выше растет. Окончены стены, за балками дело, А то хоть совсем потолок настилать; Канат прикрутили и начали смело Тяжелую балку наверх поднимать. Плечистый десятник в конец упирает Широкою грудью и кверху кричит: «Держите, ребята, — сдавать начинает... Держите, держите!.. Валится... трещит!..» И рухнула балка, десятник шатнулся, — К земле придавило концом бедняка; Лежит он, не стонет, — лежит, протянулся; За грудь ухватилася крепко рука. Лицо побелело белее бумаги; Дыханье чуть слышно, глаза не глядят... Артель собралася, стащили с бедняги Тяжелую балку — и молча стоят. Очнулся несчастный, окинул глазами Артель всю, и тихо он стал говорить: «Попа позовите; недолго уж с вами Осталося, братцы, на свете мне жить. Пред смертью меня, мои други, простите: Быть может, обидел вас речью какой; Пойдете домой — не забудьте, скажите Жене вы последний наказ мой такой: Скажите вы ей, чтобы нынче ж зимою Гришутку учиться к дьячку отвела; У шурина Карпа прошедшей весною Я брал два с полтиной — ему б отдала. По мне б не грустила, не плакала много — Такая уж, значит, мне смерть подошла; О муже умершем молилась бы богу, А дом и хозяйство, как глаз, берегла. Да если приедет Трофимыч зимою, За лапти б ему отдала четвертак. Ну, кажется, всё», — и махнул он рукою, Вздохнул как-то тихо и умер, бедняк. 1870 62. Малороссийская песня
Я ли в поле да не травушка была, Я ли в поле не зеленая росла; Взяли меня, травушку, скосили, На солнышке в поле иссушили. Ох ты, горе мое, горюшко! Знать, такая моя долюшка! Я ли в поле не пшеничушка была, Я ли в поле не высокая росла; Взяли меня срезали серпами, Склали меня на поле снопами. Ох ты, горе мое, горюшко! Знать, такая моя долюшка! Я ли в поле не калинушка была, Я ли в поле да не красная росла; Взяли калинушку поломали И в жгутики меня посвязали. Ох ты, горе мое, горюшко! Знать, такая моя долюшка! Я ль у батюшки не доченька была, У родимой не цветочек я росла; Неволей меня, бедную, взяли И с немилым седым повенчали. Ох ты, горе мое, горюшко! Знать, такая моя долюшка! 1870 |
