Только после того, как мачеха бросила отца, Суриков возвращается домой: Он много пишет, печатается в различных периодических изданиях. Настоящих условий для поэтической работы у него по-прежнему нет, В письме И. Г. Воронину от 30 октября 1873 года Суриков рассказывал, объясняя причину перерывов в своих творческих занятиях: «Писать что-либо не выберешь времени, чернила в лавке у меня замерзли (ибо контора моя находилась там), а на квартире писать тоже негде, днем нельзя уйти из лавки, потому что я там нахожусь один, отец лежит нездоров, женин брат весь день в развозке угля. Вечером придешь домой измученный, как собака, бегавшая весь день, ища какой-нибудь пищи, до письма ли тут? Да если б и вздумалось что написать, придя вечером домой, где же? Если я примусь писать, то должен сидеть с огнем, а это помешает другим, они не должны будут спать, так как помещение мое, где я живу, заключается в одной комнате». [2]

Несмотря на такие условия, Суриков урывает время для сочинения стихов. В 1871 году вышел в свет первый сборник его стихотворений. На стихи и жизнь Сурикова начинают обращать сочувственное внимание, появляются первые печатные отклики, публикуются портреты. 22 декабря 1875 года его избирают действительным членом Общества любителей российской словесности, тем самым он входит в круг признанных литераторов.

Различные воспоминания сохранили для нас своеобразный облик Сурикова 70-х годов. Так, М. А. Козырев описывал: «Идет, бывало, если дело было летом, в длиннополом, поношенном сюртуке, в поношенной фуражке, сдвинутой на затылок; из-под фуражки выбиваются густые рыжеватые волосы. Такая же подстриженная бородка густо покрывала весноватое с темно-синими жилками лицо. Походка его была, если он не спешил, медленная, развалистая; руки или заложены сзади, или в рукава спереди, отчего фигура его всегда казалась сутуловатою. Зимой выцветший сюртук заменялся черным дубленым полушубком, ноги одевались в валенки, прочее оставалось по-прежнему». [1] В тридцать пять лет у Сурикова была уже сильная проседь. В разговоре он заметно картавил и по-ярославски «окал».

С годами вокруг Сурикова сложился широкий круг друзей, в основном таких же «самоучек», как он сам. Это участники сборника «Рассвет», а также Ф. С. Гурин, Д. Н. Кафтырев, И. К. Кондратьев, А. И, Левитов, Н. А. Соловьев-Несмелов, Г. Г. Урусов и другие.

Известность Сурикова росла, несколько поправилось материальное положение, но стало решительно сдавать здоровье. Тяжелый грязный труд в лавке становится совершенно непосильным для его больных легких. Рождаются многочисленные планы смены занятий. Суриков задумывает приобрести или открыть новую типографию, заняться изданием собрания сочинений И. С. Никитина, купить право издания журнала «Маляр» или «Развлечение», стать хозяином книжного магазина или библиотеки, наконец, издавать новый журнал «Зарница». Последний замысел сразу же оказался нереальным, поскольку московский обер-полицмейстер отказал Сурикову в выдаче свидетельства о поведении и личности, необходимого для представления в Главное управление по делам печати. [2] Не состоялись по разным причинам, но по сути дела из-за смертельной усталости поэта, и другие его замыслы.

Здоровье Сурикова все ухудшается. Он едет лечиться на кумыс в Самарские степи (летом 1878 и 1879 годов), в Крым (сентябрь — декабрь 1879 года). Но дни его сочтены. Чахотка усугубляется множеством других болезней, нервным расстройством, мучительными бессонницами. К физическим страданиям прибавляются душевные, растет ощущение одиночества, приходит разочарование в большинстве былых друзей. Поэт сознает, что смерть близка. 20 декабря 1879 года по приезде из Ялты он пишет Дерунову: «Песня моя уже спета... Я из комнаты никуда не выхожу и все кашляю, кашляю и кашляю; дышу я трудно и тяжело — мое правое легкое давно уже тютю!.. Писать я, голубчик, ничего не пишу, ибо не могу, голова и душа не работают». [1]

Умер Суриков 24 апреля 1880 года, только что вступив в сороковой год жизни. Его похоронили на Пятницком кладбище в присутствии немногочисленных друзей. Среди них были литераторы Ф. Б. Миллер, Ф. Д. Нефедов, Н. А. Соловьев-Несмелов, Н. А. Чаев, известный издатель К. Т. Солдатенков, много помогавший Сурикову, и другие.

Первым печатным выступлением поэта, исходя из известных сегодня фактов, следует считать стихотворение «Покойница» в «Воскресном досуге» (1864, 5 июля). Однако в печати и в письмах не раз мелькали сведения, достаточно смутные, о том, что Суриков дебютировал раньше, и притом на страницах журнала «Развлечение». Возможно, что таким дебютом является стихотворение «Песня» («Расчешу я кудри...»), напечатанное в «Развлечении» в конце декабря 1863 года (№ 50) и подписанное «Н. С.» (з силу особенностей почерка Сурикова нередко в журналах встречаются подписи «Н. Суриков» и «Н. С.»), однако утверждать это с уверенностью нельзя.

В течение жизни Суриков печатался в различных московских и петербургских журналах и газетах (см. примечания к настоящему изданию). Трижды издавались сборники его стихотворений (1871, 1875, 1877 гг.). Наиболее распространенные его псевдонимы: И. Новоселов (так он подписывал в основном свои прозаические произведения в «Рассвете», «Воскресном досуге», «Грамотее»), И. Келлер (первоначально псевдоним был придуман для подписи стихотворных переводов, [2] однако в последние годы жизни Суриков вообще широко пользовался им).