На мгновение боль отпустила его и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Вульф открыл глаза и увидел разинутую пасть Нидхёгга прямо над собой. В дымящихся ноздрях дракона уже образовались снопы пламени, которые вот-вот должны были вырваться наружу, чтобы сжечь лежащего на земле человека заживо. Но в этот момент мелькнула серебреная тень, зашуршали крылья, и раздался яростный визг сокола, который вонзил свой клюв в красный глаз дракона и успел отлететь в сторону, а Нидхёгг вновь заревел, разворачиваясь и бросаясь в погоню за отважным соколом. Взор Вульфа помутнел, и он едва видел, что происходит в небе над его головой.

Быстрый и маневренный, сокол кружился возле ревущего дракона, словно муха, и время от времени совершал броски к его голове, едва минуя гигантские челюсти, которые смыкались в том месте, где сокол был мгновение назад. Дракон метал пламя во все стороны, но всякий раз промахивался. Сокол пытался подобраться к правому глазу дракона, чтобы выклевать его также, как и левый. Но тут Нидхёгг резко отлетел в сторону и взмыл вверх. Сокол остался кружить над вершиной горы, не в состоянии угнаться за ширококрылым драконом.

Вульф медленно встал на ноги и поднял свой меч. Он задрал голову к небу, следя за кружащим среди звезд соколом. Тут послышался оглушительный рев дракона, который начал пике на храбрую птицу. Вульф стоял внизу, переминаясь с ноги на ногу, и не знал, как помочь этому таинственному соколу, который уже не раз спасал ему жизнь, и теперь готовился сделать это вновь. Стоя внизу, Вульф заметил как оставшийся глаз Нидхёгга сверкнул и сокол завис в воздухе, махая крыльями что есть сил. Дракон начал ментальную атаку на птицу, пытаясь уничтожить ее волю.

Вульф решил использовать единственную возможность помочь птице — превратиться в орла. Он положил меч на землю и собрался было закрыть глаза, но тут его внимание привлекло странное поведение сокола. Птица застыла на месте и развела крылья в стороны, после чего сложила их перед собой, и Вульф увидел сверкание драгоценных камней, висевших на золотой цепочке, концы которой были зажаты в когтях сокола. Священное ожерелье засверкало еще ярче, отражая скрытое колдовство дракона и направляя его обратно туда, откуда оно пришло. Даже на таком расстоянии Вульф узнал в сверкании драгоценных камней божественное ожерелье великой богини Хольды — Брисингамен.

Чары дракона отразились от ожерелья и ударили по нему самому. Дракон взревел с новой силой, кувыркаясь в воздухе от охватившей его темный рассудок боли. Но сокол, сорвав с себя Брисингамен, чтобы защититься от Нидхёгга, лишился магической силы, и волшебная соколиная шкура больше не скрывала того, кто под ней находился. Крылья удлинились и превратились в руки, лапы вытянулись, превращаясь в ноги, а маленькая голова птица превратились в человеческую. Ничто более не держало человека в воздухе, и он рухнул вниз к острым скалам, которые таились в ночной мгле, словно застывшие чудища Ётунхейма. Вульф не услышал крика, дракон ревел, заглушая все звуки вокруг, и продолжал кувыркаться от боли, то и дело выплевывая снопы пламени. Не медля ни секунды, Вульф схватил Кормитель Воронов и побежал к тому месту, куда упал человек. Ему пришлось немного сбежать вниз по склону горы, прежде чем он увидел в свете звезд и полумесяца человеческое тело, лежащее неподвижно среди камней.

Прыгая с камня на камень, Вульф спустился вниз и остановился возле лежащего на каменистом склоне тела. Он присел рядом и в неверном свете звезд разглядел копну длинных волос, разбросанных по земле, полную женскую грудь и округлые бедра. Вульф склонился над женщиной, лежащей неподвижно в медленно расползающейся луже крови, и его сердце сжалось, когда он узнал в ней Хильдрун. Вульф захотел закричать, но ни звука не вырвалось из его горла. Он не верил своим глазам, ему казалось, что все это ему мерещится. Но знакомые черты ее лица не оставляли места для сомнений.

— Хильдрун! — растерянно прошептал он, прикасаясь к ее лицу. Из ее носа лилась кровь, глаза были закрыты.

Вульф взял ее голову обеими руками и слегка приподнял. Неожиданно ее веки дрогнули и медленно приоткрылись.

— Хильдрун! — воскликнул Вульф, и слабая надежда всколыхнулась в его душе. — Хильдрун, ты жива?

— Вульф… — прохрипела она, с трудом шевеля бледными в лунном свете губами, — Вульф… ты должен…сделать…

Она замолчала и закрыла глаза.

— Хильдрун! — закричал он и потряс ее за подбородок. Девушка вновь приоткрыла мутные глаза и заговорила:

— Вульф… ты должен принести Великую Жертву…

— Великую Жертву?! — удивился Вульф, — Но откуда ты…

— Вульф… сделай это… ты должен, иначе все пропало…

Девушка едва дышала, ей с трудом удавалось держать глаза открытыми. Вульф поднял голову к небу, где метался от боли дракон, завывая и испуская пламя. Гроза богов и людей — скоро он придет в себя, и тогда его ничто не сможет остановить. Его исполненный ненависти и боли рев разносился по всей земле и за ее пределы, достигая слуха мудрого бога и прекрасной богини, которые стояли на вершине горы возле священного трона Хлидскьяльв, глядя вниз на Мидгарт, на мужчину, который придерживал голову умирающей девушке, вслушиваясь в ее хриплый голос.

— Ты ведь поведала ей об этом? — спросил Седобородый бог у высокой светловласой богини, чье очарование сияло в ее прекрасных глазах и отражалось радужным светом в драгоценных каменьях ее волшебного ожерелья Брисингамен.

— Да, — ответила она, и ее голос прозвучал подобно пению жаворонков. — Такова была наша цель, не так ли?

Одноглазый кудесник молча кивнул, задумчиво поглаживая длинную бороду, а затем спросил:

— Интересно, сделает ли он это?

— Не думаю, — покачала головой Хольда, и золотые волосы шевельнулись за ее белоснежными плечами.

— Я почти уверен, — возразил Странник, — Он принесет Жертву.

— Любовь не даст ему сделать этого, — сказала прекрасная богиня, уверенная в своих чарах.

— Нет. Его любовь отдана в залог.

Хольда взглянула на великого Аса и тень сомнения мелькнула в ее больших зеленых глазах.

— Он получит… искупление? — ее нежный голос прозвучал неуверенно.

Воданаз ничего не ответил. Он продолжал поглаживать бороду, и его взгляд был устремлен вниз на Мидгарт, где черный дракон ревел и брыкался, а юный герой держал под голову мать своего нерожденного ребенка.

Вульф наклонился и прикоснулся губами ко лбу Хильдрун.

— Торопись, — проговорила она, — Торопись, я еще жива…

Вульф растерянно глядел в ее мутные глаза, не зная, что ответить на это. Страх медленно закрадывался в его душу, словно гадюка, неторопливо ползущая среди камней. Хильдрун то теряла сознание, то приходила в себя. Она дышала тяжело, и вена на ее шее пульсировала едва ощутимо.

— Хильдрун, — сказал он, пытаясь вложить в свой голос уверенность, — С тобой все будет в порядке. Я отнесу тебя к Хельги, он вылечит, ты будешь жить…

— Нет, — прошептала девушка, — Я не хочу жить, есть вещи важнее, чем жизнь… и даже важнее, чем просто смерть. Поторопись, мой милый, — она попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее, — …пока не поздно. Слишком многое зависит от этого.

Вульф невольно покачал головой, его разум отрицал саму возможность этого, и впервые в своей жизни он почувствовал себя слабым, испуганным ребенком, забившимся в угол, чтобы спрятаться от нависшей суровой необходимости, которая заставляет его делать то, чему отчаянно противится его разум, его душа, его тело.

— Нет… — произнес он дрожащим голосом.

Собрав все свои силы, Хильдрун схватила его за руку и сжала ее.

— Вульф… любимый, милый… я знаю, что ты чувствуешь, но пойми же, это надо…

— Нет… — прошептал Вульф в ответ, мотая головой. Но его рука, словно против его воли, медленно поползла к лежащему рядом мечу. Пальцы обхватили длинную рукоять и сжали ее с такой силой, что костяшки на его руке побелели.

Протестуя всем своим существом, Вульф встал в полный рост и взял Кормитель Воронов в обе руки. Хильдрун смотрела на него снизу вверх. Лунный свет отражался в его серых блестящих глазах, а звезды играли искрами в двух капельках, что бежали вниз по заросшим щетиной щекам. Вульф поднял меч над головой, держа его острием вниз.