Вульф осмотрел разложенную на кровати одежду и криво усмехнулся.

— Жених! — с легким сарказмом в голосе промолвил он, скривив губы в усмешке.

Множество факелов ярко освещали пиршественный зал, украшенный пестрыми гирляндами из сплетенных полевых цветов, шкурами диких зверей и развешанным по стенам оружием. Зал был заполнен людьми, которые сидели за столами, заставленными едой и всякими лакомствами. Все были одеты в лучшее, что у них было.

Вульф, сияющий чистотой и роскошью, восседал рядом с Сигрун, чья золотая корона блестела и искрилась в ярком свете факелов, а голубая ниспадающая до пят туника, перетянутая на поясе широким ремнем, была искусно расшита затейливым узором. Золотая брошь крепила ее алый плащ к тунике, а алая шелковая лента перетягивала лоб и копну густых светло-каштановых волос, расплетенных в ниспадающие локоны.

Вульф выглядел не менее нарядно — синяя с широкой красной каймой мантия лежала на его могучих плечах, запястья были украшены тяжелыми золотыми кольцами, а на груди висел начищенный до блеска серебряный медальон, изображавший Молот.

Сиггейрер, Сигмунд, Сигвард, Раннвейг и ее сын Эгиль, а также Сигурд, сидевшие за главным столом рядом с женихом и невестой, не уступали молодоженам ни в красоте нарядов, ни в количестве золотых и серебряных украшений.

Люди пили и ели, за столами звучал смех, мужчины поднимали тосты за богов и богинь, героев и ушедших родичей. Так продолжалось некоторое время, пока Хермот — жрец богини Хольды, и Асвид — престарелая жрица Гаутских Дис не решили, что пришла пора начинать обряд. Они молча поднялись со своих мест и торжественно прошествовали к двери, ведущей наружу. Следом встали Вульф и Сигрун, а за ними их ближайшие родственники, после которых пошли все остальные люди, каждый из которых взял в руки по факелу.

Процессия покинула чертог князя и направилась к священной роще Ингвилунд, посреди которой стоял главный алтарь гаутов. Колонна людей прошла между домов и вскоре покинула селение. Обогнув высокий холм, возвышавшийся мрачной громадой над поселком, люди вышли в поле, постепенно приближаясь к роще.

Вульф шагал, держа Сигрун за руку, а легкий вечерний ветерок обвевал их лица. Вульф не знал, о чем думает и что чувствует сейчас Сигрун, так как каждая попытка узнать это натыкалась на наглухо закрытую дверь, за которую надменная дочь гаутского князя не допускала никого. Но вскоре Вульф оставил все попытки сближения (и сейчас даже не смотрел на нее), поскольку ни для кого не было секретом, что эта свадьба была лишь сделкой между двумя князьями. Вульфу на мгновение даже стало жалко девушку, но это чувство уступило место благоговению, некоему непонятному страху и волнительному трепету, когда он вступил в священную рощу.

Некоторое время они шли меж деревьев, после чего вышли на широкую поляну, в середине которой стоял алтарь из сложенных в кучу камней. Алтарь был окружен кольцом из расставленных с равными промежутками деревянных идолов великих Асов и Ванов.

Следуя обычаю, несколько воинов, что сопровождали свадебную процессию и несли огонь, воткнули в землю вокруг алтаря и идолов четыре факела по одному с каждой стороны. Собравшиеся люди заполнили всю поляну, встав по ее краю.

Хермот и Асвид подошли к алтарю и возложили на него большое золотое кольцо, на котором были выцарапаны руны. Одна из девушек, что служили в храме Асвид, подвела к алтарю большого рыжего быка. Зверь покорно встал рядом со святыми камнями, багровыми от крови прошлых жертв, и посмотрел тоскливыми глазами на жрицу.

Асвид воздела костлявые сморщенные руки к высокому звездному небу и запела удивительно звонким для ее возраста голосом:

— Славные Дисы, праматери древние, святые хранительницы гаутского рода, я призываю вас в Мидгарт и прошу вашей благой воли! Великий Ингваз, откликнись на мой зов, явись и освяти эту ночь!

Жрица замолкла, а глубокий проникновенный голос Хермота зазвучал в ночи, словно зимний ветер, дующий сквозь голые ветви деревьев:

— О, великая Хольда, дочь светлой Нертус, я взываю к тебе! Дай нам твое благословление!

Затем они оба запели хором:

— Великие боги и богини, древнейшие дисы, освятите брак между этим мужчиной и этой женщиной. Пусть будет он счастливым, и принесет процветание и благоденствие роду ильвингов и роду гаутов. Пусть народится потомство, достойное славы Вульфа, сына Хрейтмара и Сигрун, дочери Сиггейрера.

Вульф вслушивался в эти слова и ему начинало казаться, что дрожащие в свете факелов тени выстраиваются в едва различимые в ночной тьме образы старых женщин, что преодолели грань между миром мертвых и миром живых, чтобы откликнуться на благой зов своих дочерей. А с темного неба ударил яркий золотой луч, осветив всю поляну, будто лучом солнца. Божественная двойня озарила Мидгарт сиянием своих светлых глаз и золотых волос. Вульф напрягся, ощутив силу и мощь светлейшего бога и его сестры.

Асвид тем временем вынула из-за пояса кинжал, рукоятка которого была усыпана драгоценными каменьями, а лезвие сверкало волшебным светом. Она шагнула к быку и резким движением руки перерезала ему горло. Зверь захрипел и опустился на колени, а юная жрица подоспела с жертвенной чашей в руках, чтобы поймать в нее кровь животного, хлеставшую из перерезанных вен. Асвид вытянула руку, и другая ее помощница вложила в сморщенную кисть сосновую ветвь. Асвид обмакнула ветвь в чашу, наполненную бычьей кровью, а затем встряхнула ею, разбрызгивая капли крови на алтарь, на Вульфа и Сигрун, а затем и на всех собравшихся здесь людей.

Жених и невеста, повинуясь знаку, который дала им жрица, подошли к алтарю и взялись за лежавшее на нем кольцо, скрестив протянутые к нему руки.

— О, прекрасная Хольда, услышь мою клятву! Я клянусь любить и чтить Сигрун, дочь князя Сиггейрера, как свою жену, защищать ее и не причинять ей вреда! Клянусь!

Вульф заметил, что его голос немного дрожит, то ли оттого, что горло ослабло после бесконечных воплей одержимого яростью берсеркера, то ли еще от чего-то такого, что делало его ладони влажными, и заставляло сердце биться чаще под пристальным взором поднявшихся из своих могил Дис и добрых детищей Нертус.

Сигрун заговорила, точно птица заклекотала в ночи:

— Священный Ингваз! Я клянусь любить и чтить Вульфа, сына Хрейтмара, как своего мужа, помогать ему и не причинять ему вреда! Клянусь!

— Да будет так! — вскричала Асвид и обрызгала жертвенной кровью жениха и невесту.

Ниспадающий с неба золотой луч, видимый одному лишь Вульфу среди всех собравшихся здесь людей, вспыхнул ярким пламенем и медленно погас, а призрачные тени Дис исчезли одна за другой, растворяясь в ночном мраке. Вульф и Сигрун стояли некоторое время, словно зачарованные произнесенными словами, а затем Вульф отпустил кольцо и обнял свою жену. Под радостные крики толпы они поцеловались, после чего Вульф поднял сжатую в кулак руку и закричал:

— Пир! Пир в честь моей жены Сигрун!!

— Да здравствует Вульф, великий воин и добрый муж моей дочери! — вскричал Сиггейрер, и его дружина отозвалась оглушительным воплем ликования и грохотом потрясаемого оружия.

Толпа расступилась, пропуская Вульфа и Сигрун и их родичей. Несколько человек подхватили тушу быка, чтобы насытить новобрачных его священным мясом, и последовали вместе со всей толпой людей обратно к селению.

Пир длился до поздней ночи и продолжался даже после того, как Вульф и Сигрун покинули зал. Шесть человек — трое мужчин и три женщины, проводили их к отведенным для новобрачных хоромам. Вульф отворил дверь и пропустил внутрь Сигрун, а сам вошел следом. Шестеро свидетелей столпились у порога, наблюдая за действиями ильвинга.

Вульф подвел жену к широкой устланной белоснежными перинами кровати и повернул лицом к себе. Он протянул руки к ее голове и торжественно снял с мягких волос корону. Сигрун холодно улыбнулась и поцеловала его в губы.