Высунув язык меж сжатых челюстей, волк лежал без сознания, время от времени поскуливая и стоная. Сознание то возвращалось к нему, то уходило вновь, оставляя его тонуть в бездонной пропасти тьмы и забвения. Временами ему виделись огни, которые кружились вокруг него в безудержном хороводе, увлекая за собой, и тогда у него начинала кружиться голова и его тошнило. Частое дыхание волка стало похоже на шипение мехов в кузнице, а жалобное поскуливание напоминало скрежет железа.

Вульф потерял счет времени и не мог сказать, как долго он пролежал на боку со скованными лапами, прежде чем, однажды очнувшись, почувствовал, что боль чуть поутихла. Сознание постепенно возвращалось к нему, но дышать по-прежнему было трудно.

Еще через некоторое время Вульф снова приоткрыл глаза и приподнял голову. Вокруг ничего не было видно, но волчий нюх ощутил чье-то присутствие. По мере того, как сознание все больше возвращалось к нему, в нем просыпалась все его способности, которые все это время ютились на дне разума, загнанные туда ранениями и болью.

Потаенный волчий инстинкт почувствовал нечто нежное и мягкое, как прикосновение материнской руки, и доброе и невинное, как душа младенца. Это нечто находилось в стороне от него. Вульф навострил уши и слегка приподнялся, его ноздри зашевелились, когда он стал принюхиваться к находившемуся неподалеку существу. Инстинкт и нюх в один голос твердили, что это не человек. Но и не турс. Вульф приподнялся, насколько позволяли цепи и боль в сломанных ребрах, и негромко гавкнул.

Темнота ответила женским вскриком удивления.

— Кто ты? — услышал Вульф нежный девичий голос. Он гавкнул еще раз в надежде на понимание богини, и не ошибся.

— Ах, ну да, это же ты, потомок Воданаза, — сказала Идунна и вздохнула, — Жаль, что ты все-таки пришел сюда.

Вульфу показалось, что кто-то касается его разума, протягивая к нему свою внутреннюю силу и создавая мост, соединяющий мозг оборотня и мозг богини. Он мысленно произнес то, что хотел сказать вслух, и она услышала его:

— Почему?

— Ты попал в западню. И не потому, что угодил в ту яму, а потому что решил явиться сюда в Утгарт.

— Я не понимаю тебя, — удивился Вульф, — Сам Воданаз велел мне лететь сюда, чтобы спасти тебя и разузнать, что затеял Трюм.

— Именно так и замыслил проклятый турс, — горестно вздохнула богиня, — Больше всего он желал, чтобы ты явился сюда один.

— Но зачем? — недоумевал Вульф, — Неужто я такая важная персона, что Трюм непременно хотел заманить меня в ловушку?

— Вовсе нет, — ответила Идунна, — Ему надобен твой меч.

— Мой меч?!

— Да. Разве неведомо тебе, что представляет собой сие оружие? От клинка, окропленного священной кровью Великой Жертвы, нет спасенья ни великанам, ни богам, ни людям. Тот, кто обладает им, правит всеми мирами. Больше всего на свете Трюм хотел завладеть этим мечом. Теперь его ничего не остановит.

— Но почему же Воданаз послал меня в Утгарт? Он наверняка знал о новых возможностях этого оружия?

— Не знал, а догадывался, — поправила его Идунна. — Никогда прежде никакое оружие во Вселенной не было омыто кровью Великой Жертвы. Да и сама Великая Жертва была принесена лишь однажды до того, как это сделал ты. То было в начале времен, когда Небесный Отец вложил свою руку в пасть Мирового Волка, как залог. Волк откусил ему руку, но был связан богами. Так был положен конец извечному разрушению и хаосу, который сеяли отпрыски зловредной великанши Ангрбоды.[*] Эта Великая Жертва позволила установить порядок, в котором возможно созидание, и в котором возможно творение мира.

Идунна сделала паузу, вспоминая события многовековой давности и размышляя об их значимости, а потом продолжала:

— Но Воданаз не знает кое-чего. Он не знает, что Трюм стоит сейчас на пороге открытия нового заклинания, которое сделает его неуязвимым перед любым оружием, даже перед Молотом Тонараза. Он и его лучшие колдуны работают день и ночь, и их работа близка к завершению. Если Трюму удастся создать это страшное колдовство, то он станет действительно непобедимым, и тогда единственным оружием, которое сможет причинить ему вред, будет твой меч, но меч уже у него!

Идунна замолчала, и в повисшей тишине было слышно ее взволнованное дыхание. Многое открылось пониманию Вульфа. Теперь становилось ясным, почему Трюм стремился любой ценой задержать приход Асов. Это также объясняло и похищение Идунны и ее волшебных яблок. По замыслу турсов это должно было отсрочить нападение Асов и дать Трюму драгоценное время. Если он успеет, то все жертвы окажутся напрасными и турсы победят раз и навсегда. Вульф невольно зарычал при этой мысли, но вскоре взял себя в руки. «Нельзя поддаваться панике, надо что-то делать», — подумал он, и богиня услышала его мысли.

— Ты прав, — сказала она, — Но мне ничего не приходит в голову. Мы заперты в одном из многочисленных подземелий Утгарта, вход в который охраняется тщательнее, чем спальные хоромы самого Трюма. И это еще не самое страшное — хуже всего то, что здесь полностью подавляется любая магия Асов.

— Все что у меня есть сейчас, — говорила Идунна, — это лишь моя внутренняя сила, которой хватит лишь на то, чтобы слегка подлечить тебя.

— Именно это мне и нужно сейчас, — твердо сказал Вульф и в его голове созрел план.

Идунна помолчала несколько мгновений, а затем сказала:

— Хорошо, я попробую.

Вульфу показалось, что его окатили ушатом холодной воды. Его шерсть встала дыбом, а из глотки вырвался невольный вой. Целительная магия богини пронизала каждую клетку его волчьего тела, прибавляя ему сил и залечивая раны. Это продолжалось не долго, но когда закончилось, Вульфу показалось, что он только что выспался, полон сил и здоровья. Поломанные ребра срослись и больше не болели, дышать стало легко, и усталость исчезла, будто ее и вовсе не было.

Он резво попытался вскочить, но крепкие оковы вернули его к реальности. Он взвизгнул и упал на пол.

— Что ты собираешься делать? — спросила Идунна.

— Прежде всего, бежать отсюда. А затем мы попробуем помешать Трюму. Нам надо протянуть совсем не много. Скоро Асы и союзники будут здесь.

— Я не смогу бежать отсюда, — печально сказала Идунна.

— Почему?! Я сниму с тебя цепи.

— Дело не в цепях. На мне нет оков. Если я попытаюсь бежать, Трюм почует это в сей же миг. Ведь я же Асинья.

— Понятно. Тогда мне придется идти одному, но я вернусь за тобой, как только смогу. Где Трюм держит твои яблоки?

— Не знаю. Пока можешь забыть про них. Сейчас важно заполучить обратно твой меч. И это будет труднее всего, потому что насколько я знаю, Трюм носит его с собой.

— Я в этом не сомневаюсь. Но я что-нибудь придумаю.

— Как ты собираешься снять с себя оковы?

— Сейчас узнаешь.

Вульф закрыл глаза и приготовился к очередному превращению. В этот момент послышался скрип открываемой двери, и непроглядную тьму рассеял тусклый свет полыхающего факела, который держал в руках вошедший в темницу великан.