Но если я оставлю девушку, её могут и подстрелить. Судя по выстрелам, их человек шесть. Рассредоточенных вокруг нас так, чтобы, двинувшись к кому-то одному, я неизбежно подставился под выстрелы других и, что хуже, оставил брюнетку без прикрытия.

Щелчок тетивы, и от шлема отскочила ещё одна стрела. Скрипнув зубами, я опустился ещё ниже и приказал:

— В люльку! Сейчас я кинусь вперёд. Держись как можно крепче и упри голову в ремень, рванёт очень сильно!

За спиной зашевелилась девушка влезая в переноску, и через десяток секунд по наплечнику ударила ладошка. Я замер на долю секунды, составляя программу действий. Толчок правой ногой, потом оттолкнуться рукой от дерева и толчок левой. Вытянуть вперёд правую ногу.

Скверна взорвалась импульсом силы. Мир мигнул, и я вылетел на дорогу, чудом сумев не запнуться. Но повезло, так что бросился вперёд. Потом вправо, влево, ещё влево. Через несколько секунд моих прыжков зигзагами, засада осталась позади.

Я пробежал около километра и замедлился. Повернув голову, тяжело дыша, спросил:

— Не ранена?

— Если бы ты не предупредил, я бы сломала шею! — раздался возмущённый ответ.

— Жива. Хорошо, — коротко ответил, останавливаясь.

Грудь жгло бешенство. Скверна в крови кипела огнём, требуя крови. И, честно говоря, мне совсем не хотелось сдерживаться.

— Я могу залезть вот на то дерево. Там густая крона, меня будет не видно.

Из-за плеча высунулась рука, показывая на приметный местный дуб. Выдохнув, я подошёл ближе и начал снимать рюкзак. Элеонора выпуталась из переноски ещё на ходу. Подсадив её, посмотрел, как она скрывается наверху.

Душу немного согревало взаимопонимание между нами, радовало, что девушка не стала нести всякую околесицу, а сделала ровно то, что сейчас нужно.

Разместившись на ветке так, чтобы не было видно с земли, она высунулась, и помахав мне рукой, пожелала:

— Удачной охоты!

Я рубанул кинжалом, срубив небольшое дерево. Обтесав сучки и ветки, придирчиво его осмотрел. Сойдёт. Закинув получившийся шест на плечо, пробежался, возвращаясь к месту драки с разбойниками и, за пару сотен метров, пошёл шагом.

На месте нападения ожидаемо никого не оказалось, впрочем, это и не обязательно. Найдя место лёжки одного из грабителей, присел на корточки. Сосредоточился на скверне, отдавая приказ по усилению обоняния, на который она достаточно легко откликнулась, всегда бы так. Следом, присев на корточки, начал глубоко дышать носом.

Прелые листья, насекомые. Человеческий пот. Зажмурившись, я отдался на волю запахов, плывущих в лесу. И, поднявшись, пошёл по следу, сделав несколько кругов по петляющим следам. Даже, в один момент, был вынужден встать на колени, нюхая отпечатки сапог.

Дальше, кивнул своим мыслям и пошёл уже не только по запаху, но и по совсем свежим следам. Когда вонь немытых тел стала нестерпима, я убрал повышенное обоняние. Да и не нужно оно уже, судя по следам, их лёжка совсем близко. Уже через пару минут ветер донёс до меня обрывки разговора.

Ну, думается мне, сначала нужно поздороваться и создать правильное впечатление. Усмехнувшись своим мыслям, начал напевать на русском:

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю,

Придёт серенький волчок и ухватит за бочок.

Он ухватит за бочок и потащит во лесок,

И потащит во лесок, под ракитовый кусток…

— Что, за… Тревога!

Впереди, среди бандитов раздался громкий крик, а потом звуки разбегающихся шагов. Продолжая напевать, вышел на полянку, в центре которой горел небольшой костёр, спрятанный в яме, а вокруг были разложены походные вещи. Лениво покрутив головой, выхватил из воздуха стрелу. Сжал кисть, ломая древко и отбрасывая обломки.

Взмах руки, и посох влетел в ближайшие густые кусты, вызвав крик боли. Не останавливая колыбельную, обошёл кусты, получив пару стрел в кирасу. За зарослями меня ждал отползающий, кашляющий кровью мужик. Судя по всему, летящий шест сломал ему несколько рёбер и повредил лёгкие.

Удар ногой выбил у бандита из руки кинжал. Подобрав оружие, придирчиво бросил на него взгляд. Неказисто, но, вроде, крепко. Подхватив разбойника за ногу, подтащил его к ближайшему дереву. И прижав голень к стволу чуть выше уровня головы, ударил кинжалом.

Лес разорвал полный боли крик, а на дереве остался висящий вниз головой грабитель. Отступил, оценивая получившуюся картину. Довольно кивнул. Отбил очередную стрелу и, подхватив шест, отправился за следующим.

Позади хрипел кровавой пеной висящий на дереве человек. Рывок на два десятка шагов, отбить посохом стрелу. И остались лишь расширенные в ужасе глаза сидящего за деревцем грабителя. Удар посохом сломал ему руку и рёбра. Крепкого кинжала у него не оказалось, но пояс и высокая ветка на дереве тоже подошли.

Свистнули стрелы. Сдвинувшись в сторону, я хмыкнул. Одна из них торчала в груди болтающегося на дереве, орущего тела. А на полянке собралось шестеро злых мужиков, сжимающих копья и топоры. Луки они отбросили сразу же, как только выстрелили.

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю…

Напевая, медленно пошёл к ним, легкомысленно помахивая посохом в руке.

Разбойников потряхивало от страха. Только что они были властителями чужих жизней и судеб, решая, кому жить, а кому умереть. И вдруг всё так резко поменялось — охотники стали дичью. Тем не менее, один из них нашёл в себе сил громко крикнуть:

— Вали его братцы, бычара точно один!

Отметив его в уме, бросился вперёд. Отбить копьё, размозжить шестом голову копейщику. Подхватить дрянное копьё. Укол в ногу, отступить, атака в грудь. Не удержавшись при виде представившейся возможности, шагнул вперёд и, перехватив копьё за пятку, нанёс длинный укол. Копьё дрогнуло дважды, нанизав двоих разбойников сразу. Шаг назад, поддевая ногой брошенный шест. Удар расплескал мозги раненому в ногу бандиту. Следом тупое остриё вошло в грудь ещё одному, проламывая кости.

Оставшийся на ногах, самый смелый банит ткнул мне в лицо копьём. Перехватив древко, рванул его на себя и лёгким ударом кулака пробил в солнечное сплетение, заставив его растянуться на земле.

Посвистывая, крепко связал, а после подвесил за ноги на дерево. Осмотрев остальных, сплюнул и возиться с подвешиванием трупов не стал. Лень.

На удивление, их лёжка оказалась ближе к дереву, на котором заняла свою позицию Элеонора, чем место засады. Пара сотен метров — и я рядом.

— Спускайся! Всё закончено.

— Так быстро? Сейчас! — раздался возглас сверху, и через минуту осторожного спуска девушка спрыгнула рядом со мной.

— Остался ещё допрос. А там — в зависимости от него. Пойдём!

Развернувшись, направился напрямик через лес, присматривая за задумчивой девушкой. Которая, лишь когда мы прошли половину пути, передёрнула плечами, вспоминая произошедшее столкновение, и призналась:

— Страшно! Стрелы летят, а откуда, ну совершенно не понятно! И сделать ничего нельзя, только прятаться!

— Убийцы, — скривился я. — Предпочитали не оставлять живых свидетелей, а убивать всех. И опытные, судя по всему. Засада хорошо организована.

— Сколько же путников они так расстреляли, наверное… — с печалью протянула принцесса, оперевшись на мою руку и перепрыгивая через поваленное дерево.

— Сейчас и узнаем, — пожал плечами я.

Знакомая полянка встретила нас стоном приколотого к дереву за ногу бандита и мычанием висящего, связанного, оставленного для допроса.

Элеонора немного побледнела, рассматривая тела, скривившись при виде того, которому я размозжил голову. Зрелище раскиданных мозгов в осколках черепа, и правда, не самое красивое. Но они видела и участвовала уже и не в таком, так что подошла к единственному пленному и бросила на меня вопросительный взгляд.

Я расслабил верёвки, и он рухнул на землю, грязно выругавшись при падении. Подойдя, сел рядом на корточки и, достав нож, постучал лезвием по ладони. Сухо, изображая равнодушие, поинтересовался: