Сознание начало путаться, и, через мгновение, всё вокруг потемнело.

Очнулась бывшая богиня от боли. Пробежавшись внутренним взглядом по телу, поморщилась. Всё плохо. Она пропустила через себя слишком много силы. Но оно того стоило, когда Фиона задаст свои вопросы человечку, может многое измениться!

Однако стоило ей открыть глаза, как все мысли о будущем исчезли. Над ней поднимался нож. И силы вокруг было очень мало. Вскинув руки, она попробовала его отвлечь, но в обращённых на неё глазах не увидела ничего, кроме ненависти, страха и усталости.

Она дёрнулась, повернув голову. И клинок вместо того, чтобы ударить в горло, вошел в щёку, а потом, пробив вторую, в землю под головой.

Очень хотелось жить. От этого слишком многое зависело. Кто-то должен был однажды вернуть силу этому миру. И, несмотря на боль и выступившие слёзы, она сжала челюсти, не давая лезвию подняться для нового удара.

Бьёрн дёргал лезвие, пытаясь вырвать его. Но женщина сжала нож зубами, заливая всё вокруг кровью. Она пыталась вытянуть хоть немного скверны из окружающего мира.

— Бля! — выругался парень и, отпустив нож, навалился ей на шею локтем.

Ей нужно выжить. Нужно! Захрипев, она попробовала схватить кинжал, но вместо этого его вытащил он. Удар. Она закрылась ладонью, с ужасом смотря, как клинок пробивает её насквозь. Он вырвал его и нанёс ещё удар. Она прикрылась руками.

Он с трудом поднимал кинжал и опускал его. А её руки превращались в изрезанную пасту. Ещё один укол проскочил по скуле, полосуя лицо. Но она скопила немного силы. И ушёл приказ.

Скулящая полумёртвая туша хорсы сбила сидящего на ней ублюдка, подгребая под собой.

Фиона же, подвывая от боли, поползла в сторону. Ради своих братьев и сестёр, ради будущего этого мира. Выжить! Невзирая ни на что — жить! Позади раздалась возня, и, обернувшись, она увидела, как из-под вяло шевелящейся туши зверя потихоньку выползает парень.

Уперевшись изрубленными кистями о землю, плача от боли и заливая всё вокруг кровью, она, на четвереньках, ещё быстрее двинулась прочь.

Порезанные куски лица висели на мышцах и костях, в голове мутилось от боли и страха. Но она ползла. Скверны становилось немного больше и, впитав капли силы, эльфийка сумела встать на ноги. А позади поднималась с земли фигура преследователя. Невнятная ругаясь, он сделал первый шаг в её сторону.

Зачерпнув ещё немного силы, она схватилась руками за лицо, оглянувшись ещё раз, шагнула вперёд. Голая, залитая кровью, движимая ненавистью, болью и страхом. В голове обрывки мыслей. Выжить! Отомстить! Вырвать под пытками всё, что он знает. Уничтожить ублюдка!

Ну а пока, преследуемая по пятам звуком тяжёлых шагов, она плелась вперёд.

В конце концов, желание жить сильнее всех прочих.

Я плёлся за этой сукой, смотря на её голую задницу. Жопа красивая. А вот сил продолжать преследование осталось совсем мало. Но сдаваться нельзя, главное сейчас сделать ещё один шаг. Тварь нужно убить. Не знаю, что она поняла в том, что увидела, но сомневаюсь, что у меня будет спокойная жизнь, если я сейчас отступлю.

Я держал бывшую богиню перед глазами и шёл вперед. Она ранена, истекает кровью. Я смогу!

Под ногу подвернулся торчащий из земли корень, и я рухнул на землю, гремя доспехами. Спина впереди вздрогнула и ещё сильнее ускорила шаг. Я попытался встать. Не смог. Порванные связки горели огнём, голова кружилась так, что сосредоточиться ни на чём не мог. Не говоря уже о крайней слабости.

Попробовал ползти, но силуэт всё равно удалялся, а лес вокруг начал демонстрировать признаки жизни. Я дёрнулся ещё пару раз и остановился. Сука вытянет скверну и сможет восстановить силы быстрее, чем я. Не говоря уже о контроле различных тварей или растений. Это кроме возможности частично контролировать меня самого.

Я сел и, прищурившись, проводил взглядом скрывшуюся женщину. Я её изувечил. Получил врага, который будет меня преследовать, пока не уничтожит.

Сплюнув, жадно выпил остатки воды во фляге и остался сидеть, пытаясь придти в себя. Наконец, выдалась минутка обдумать произошедшие события: то, что видел в видении, показанном мне после атаки на разум бывшей богини.

— Бьёрн, да? — тихо прошептал, оглядывая лес вокруг.

Расстроен ли я, что оказался просто копией памяти? Да хрен его знает. То, что я больше не совсем Андрей, было понятно давно, как бы не отгонял от себя эти мысли. Я ведь даже на уровне привычек другой человек. Мне раньше никогда не нравилось острое или жирное, чтением тоже не увлекался.

Да и такой любви к различным авантюрам не наблюдалось. Разумеется, я старался думать, что это всё просто изменение условий раскрыло другие стороны моего характера. Но пора признаться самому себе окончательно. Я другой. И это, в конце концов, не так уж и плохо.

Надеюсь, что у меня там, точнее, у Андрея, всё будет хорошо. Лучше, чем у тут. И когда-нибудь я узнаю, кто и зачем перенёс копию памяти в этот мир. Но, если уж на то пошло, от меня тамошнего не убыло, раз уж он без проблем прожил не меньше года. А здесь нынешний я получил шанс на полноценную жизнь.

Сейчас следует решить, что делать дальше. Нужно где-то отлежаться хотя бы пару часов и валить домой. Эта сука идёт в сторону ядра, там она быстро восполнит часть сил. Не знаю, решится атаковать сразу или, всё же, сначала залижет раны. Я ей руки и, что важнее, лицо превратил в мясную нарезку. Так что на её месте точно бы атаковал.

— Как же херово!

И что-то подобное меня ждёт, когда начнётся финальный откат от извлечения скверны? Сука извлекла из меня почти всю заразу разом, и я остался со всеми своими травмами наедине. Но, так или иначе, нужно двигаться. Мне ещё рано помирать, особенно от руки сумасшедшей твари.

Глубоко вдохнув, медленно встал. И осторожно, останавливаясь на каждом шагу, вернулся на поляну.

— Добил? — встретил меня вопросом очнувшийся Крайг.

— Ушла, — скривившись, сплюнул я.

— Плохо. Она отомстит, — между слабым быстрым дыханием обронил слова ящер.

— Идти сможешь?

— Не сейчас.

— Тогда надеемся, что мстить она будет не прямо сейчас, — вздохнул я, осматривая поляну.

Рядом развалилась туша мутировавшего медведя. Судя по всему, почти мёртвого. На тропе лежал древень, кажется, окончательно дохлый. Остальные твари разбежались ещё в процессе ритуала, кто мог. Я подобрал тесак и копьё. Примерившись, вогнал остриё в глаз дёрнувшемуся хорсе.

Вообще, свои названия есть для всех мутировавших тварей. Но в этих широтах гургами, например, изменённых волков никто не называет. А вот к медведям имя прилипло, слишком уж их на скверне разносит по массе и силе. Южнее по материку свои предпочтения к монстрам. Там больше кошки почтением пользуются.

Вырвав копьё из глазницы монстра, взял в руки тесак и стал пытаться пилить зверю бочину. Не получалось, навалившись всем весом, я сумел его вогнать в бок, но прорезать шкуру вбок не получалось. Слишком ослаб.

— Вынь, — скомандовал подползший ближе дракон.

Я молча извлёк тесак, потянув за рукоять всем телом и отвалившись в сторону. А он, воткнув вместо него свои когти, дёрнул всем весом, разрывая шкуру.

Вытащив нож, я полез внутрь и, измазавшись в крови, отчекрыжил печень. Отрезал себе кусок, остальное проглотил дракон. Сгрёб сухих веток, развёл огонь. Насадил мясо на палку и воткнул ту в землю рядом с пламенем.

Раздался треск костей, когда посвежевший Крайг начал разрывать на куски медвежью тушу и закидывать в пасть понравившиеся куски. Бросив ленивый взгляд на измазанную в крови морду, только вздохнул и устроился на пожухлой траве удобнее, закрывая глаза. Я, конечно, не планировал засыпать, но, в итоге, практически сразу отключился.

Когда открыл глаза, костёр уже прогорел, несмотря на положенные драконом брёвна. Рядом свернулся клубком Крайг, дремля. Лес вокруг нас даже не начинал оживать, так и повиснув мёртвыми побегами паутинки. И, не считая того, что где-то, не дальше чем в паре километров, должна исходить ненавистью бывшая богиня, сейчас это довольно безопасное место.