Очень быстро. Сильно. И сабля у него хорошая, крепкая. Парировав несколько ударов, я атаковал в ответ. Враг увернулся или отбил. А его с боков начали подпирать люди, все под зельями и в тяжёлой броне. Я стал отступать, не желая втягиваться в подобный бой.

Воспрянувшие духом благородные обрушили на меня град ударов копьями и стрелами. А их лидер пошёл вперёд, пластуя воздух своей саблей. Не получалось отбивать всё, и по броне стали всё чаще проходить тяжёлые удары. Сжавшись и закрывшись тесаком, я стал отступать ещё быстрее, пока мы опять не остались один на один, с их усиленным бойцом.

Я чувствовал открытый источник врага, его питаемое скверной бешенство. Он силён, быстр, хорошо работает с энергией. Но, к сожалению, это не просто скверна, это не просто усилитель… И чем дальше, тем чаще каждый удар аристократа стал сопровождаться полным бешенства полузвериным рычанием.

Я же, наоборот, вспоминал зал родной качалки, мягкий диван, мечты о новой машине, школу и друзей, стараясь держать себя в ясном сознании. Мне пришлось подождать совсем немного, когда он стал контролировать себя ещё хуже. А, следом, пропустив мимо дикий, размашистый удар, составил короткую программу движения и отдал приказ скверне.

Свистнула сталь, и на траву упала его отрубленная по локоть рука, до сих пор держащая саблю. Ещё удар, от которого он закрылся наручем, смял металл вместе с костью. Следующий вошёл ему в шею сверху по диагонали, сминая сталь, круша ключицу, ломая позвоночник и заставляя голову повиснуть на куске шеи.

Ударив труп в грудь ногой, я вырвал завязший с искорёженном металле нагрудника тесак. С наслаждением потянул энергию, чувствуя, как собранная врагом скверна нехотя втягивается моей аурой. Немного, нет у меня времени на остальное. Окинув взглядом строй напротив меня, оскалился и, развернувшись, побежал к городу, не забывая на бегу убивать не успевших уйти с пути лучников.

Ров, склон и прыжок наверх, ухватившись руками за парапет стены. Перевалившись на ту сторону, опустился на землю, тяжело дыша. Лишь спустя пару минут, оклемавшись достаточно, чтобы подняться на ноги, встал и выглянул наружу.

Вражеский лагерь гудел, как развороченный улей. Несколько шатров весело пылали, раздавались крики о помощи. Довольно близко к стене подошёл тот самый отряд усиленных зельями благородных в хороших доспехах. Лениво отбивая саблями стрелы, они стояли, смотря на осаждённый город и о чём то переговариваясь.

Я запрыгнул на стену и, протянув руку, поманил их ладонью, но в ответ услышал только полные ярости крики. В меня даже не особо и стреляли, зная бесполезность этого дела. И, само собой, никто из них не рискнул забраться на стену.

А за моей спиной раздавался искренний громкий хохот ополченцев. И я, усмехнувшись, вскинул вверх покрытый кровью тесак, знаменуя удачную вылазку.

Такой вот он — средневековый пиар.

Осада оказалась на удивление скучным делом: после первого штурма благородные затихли, и вот уже неделю вся война сводилась к эпизодическим ленивым перестрелкам. Горожане же, в основной своей массе, после дикого напряжения сил на строительстве укреплений и вовсе были рады началу осады, воспринимая её, как отдых.

В некоторых местах стены возводились крытые галереи, давая дополнительную защиту городу и ополченцам. В спокойном темпе проводились тренировки ополчения, обещая уже через несколько месяцев вполне боеспособную пехоту. Без какого-то там большого личного мастерства, но строю это не очень и нужно.

Вооружения нужно больше. Жители осаждённого города подняли и раздели всех утопленников и убитых врагов при штурме, так что сейчас в кузнях жарко: ремонтируется и перековываются броня, оружие. Но благодаря этому всё больше ополченцев стали щеголять доспехами и сжимать в руках копья, трофейные сабли и луки. Чем дольше затянется осада, чем больше трофеев, тем более грозной силой будет становиться ополчение.

И в чём прелесть нашей ситуации: благородные, скорее всего, не будут втягивать в боевую учёбу и вооружать ополчение со своей стороны. По всем их прикидкам, сил должно хватить и так. А если обучить армию из смердов, то, что с ней потом делать, с учётом настроений в обществе?

Вздохнув, я отставил флакон с кислотой, который держал в руках. Очередная подзарядка маной прошла успешно, и пришло время наводить шороху в лагере противника. Если выйдет, конечно…

В воду мягко вошли вёсла, и дракар Свена вышел на гладь реки, устремляясь в сторону врагов. Сейчас они отнесли свой основной лагерь до бывшей лесополосы и активно окапывались, окружая его различными ловушками.

Я гордо усмехнулся: эта оборона предназначена для одного меня. Сложно ожидать вылазок из города, когда в стенах даже ворот нет. Но, впрочем, а зачем, когда есть река?

Корабль, между тем, поравнялся с их лагерем и стал брать ближе к берегу. После прошлой моей вылазки северянин отвёл меня в сторону и тихо, чтобы не слышал никто из ополченцев, но с душой, обматерил. Если убрать весь мат, то суть его претензий сводилась к тому, что если бы акция была спланирована, то можно было нанести противнику намного больший вред. Что мы и планировали попробовать сейчас.

Я вынул тесак из ножен и глубоко вдохнул, насыщая кровь кислородом, а после легко перемахнул через стену. Короткий полёт, удар ногами в землю и следующий прыжок, перепрыгивая ров. Тем временем, в подходящее к берегу судно устремились сотни стрел, мигом превращая щиты из досок, которыми был укрыт десант и гребцы, в ёжиков. Корабль ткнулся носом в берег, а я, наконец, добежал и влетел во вражеских лучников, рубя тесаком направо и налево.

Стрелки побежали, не желая умирать, и как раз в этот момент от наших ударил залп из луков и арбалетов, положив ещё полтора десятка человек. Я рванулся за убегающими, убив ещё пять врагов и отогнав остальных дальше.

Этого времени хватило, чтобы с корабля на берег бросилось три десятка ополченцев, начавших прямо на месте раздевать трупы и добивать раненых, или утаскивать тела к кораблю, если быстро обчистить их не получалось. Я же, подхватив самые далеко лежащие тела, потащил их к нашим.

Таким образом, за несколько минут мы приобрели отличные луки, доспехи, оружие. Я внимательно смотрел, как последние бойцы поднимаются на корабль, а следом отходят от берега. Добыча неплоха, подобные рейды стоит устраивать чаще.

Но моему задору быстро настал конец, когда от лагеря ко мне устремилось три фигуры. Сжав крепче тесак, я глубоко задышал, подготавливаясь к бою. Наклонился, ногой вкапываясь в почву, чтобы получить больше опоры. И когда первый из закованных в сталь и усиленных скверной бойцов оказался в нескольких метрах, мир мигнул.

И я осознал себя летящим в землю без тесака в руках. Перекатившись через голову, развернулся, бросив взгляд на цель атаки. Мой меч вошёл в нагрудный панцирь, смял, разорвал местами броню, и в этом месиве из крови и металла — застрял. Инерция же была так велика, что я не удержал оружие в руках.

И всё бы ничего, но двое его товарищей атаковали. Я сдвинулся назад, спасаясь от диагонального взмаха саблей, к сожалению, вышло слишком медленно, и по груди проскрежетал клинок, сминая доспех. Следом, мне в шею пришёл удар от другого благородного, и я был вынужден пригибаться, только чудом пропустив смерть над головой. Смялся наплечник от скользящего удара, прилетело ещё раз в грудь. Рванувшись вперёд, я, всё же, сумел выхватить саблю из рук первого убитого мной бойца, благоразумно не пытаясь выдернуть из искорёженного месива свой тесак, и парировал следующий удар.

Только для того, чтобы тут же броситься в сторону от атаки второго врага. Но это просто привело к тому, что его сабля прошла по смятому наплечнику, наконец, окончательно тот оторвав. Сместившись в сторону, я впервые смог нанести собственный удар.

Через мгновение паровать атаку, ответить. Отступить.

Сознание не успевало за своими и чужими ударами. Меня, как и моих врагов, вело только чутьё и понимание боя. Я постоянно отступал, старался двигаться так, чтобы меня атаковал только один. Времени на то, чтобы вложить больше энергии в атаку, ускориться, не было. Враги начали звереть, усиливаясь скверной ещё больше.