— Ну, да. Кто лучше, кто хуже, но я-то точно хорош. В конце концов, учился этому.

Офицер с прищуром взглянул в глаза лорда и протянул:

— Вот в этом-то всё и дело… А как думаешь, есть кто-то лучше тебя?

— Конечно, есть. Что с того? Магистр из Ласкенты фору даст и мне, и любому, кто не обучался в академии. И не только в обращении с огнём, но и с водой, землёй, воздухом и даже молнией. Один такой и меня учил! — оправдывался Мерик.

Дирк взял его за плечи и посмотрел в глаза.

— Здесь это неважно! Ты просто невероятно везучий сукин сын и даже не представляешь своей бараньей головой насколько. Спрашиваешь, где ты?

Меритас почувствовал себя уязвлённым, каким бывал раньше только во время ссор с отцом. Стараясь держать себя в руках, лишь кивнул в ответ.

— А я тебе отвечу. Ты, каким-то непостижимым для меня способом, попал в Ионию. Внутрь шара, понимаешь? Ты жил снаружи, так ведь? Был свободен? Умел колдовать разные фокусы? Еды там полно́ самой разной? У вас даже есть свой Сол, который, кроме света, даёт ещё и тепло! Всё верно перечисляю?

Юный лорд, ошарашенный внезапным порывом ярости, вновь кивнул, проглотив образовавшийся в горле ком. Дирк продолжал:

— Эллария там у вас, значит? Умные звери и драгоценные стекляшки? Не жизнь, а песня! И главное, — он ткнул пальцем в грудь Мерика. — Самое противное, что я верю каждому твоему слову! Каждой нелепой сказке. Ведь однажды уже слышал их. И она не могла лгать…

— К-хм, кто? — робко переспросил Меритас.

— Это уже четвёртый вопрос, мой мальчик, — Дирк сменил голос на услужливый и мягкий. — Но юный бог ещё недослушал предыдущий ответ. Один неверный шаг и ты сдохнешь. Ты здесь застрял. Среди таких, как я. Иония, парень.

Дирк погладил печать на бледной руке и, оттянув воротник, показал Меритасу её продолжение на шее. Помрачневший лорд откинулся на спинку экипажа и, опустив голову, крепко задумался. Дирк не унимался и, приблизившись к лорду, прошептал на ухо:

— А знаешь, что ещё забавнее? Для них ты действительно бог, но не для меня. Спасибо, что развеял сомнения. Таких, как ты тысячи, а может, и десятки тысяч. И, не приведи Сол, кто-то ещё об этом узнает…

— Эй, там! Кажется, у нас компания, — Сурво постучал сапогом по стенке кареты. — Судя по цветам прелатские. Дирк, готовь жало.

Мерик выглянул из окна в направлении движения. Карета неслась по ухабам, свернув с нормальной дороги. Майор не шутил, говоря, что придётся срезать и Дривиц, не смотря на опасность, ехал по прямой к точке назначения. Одному Юни извество, как у кареты ещё не отвалились колёса.

Наперерез экипажу во весь опор неслись пятеро конных наездников, поднимающих за собой пыль. Меритас не успел разглядеть их, Дирк резко втянул его обратно в кабину, проронив при этом:

— Постарайся не высовываться. Духовники служат Солу, а мы его слегка недолюбливаем. Будет лучше, если они не заметят, что у тебя нет печати.

Сблизившись с конвоем, гвардейцы прелата спешились. Двое из них, уверенно, не опасаясь потных, тяжело дышащих солдат, подошли к карете и остановились в пяти шагах от спрыгнувшего с козел Сурво. Одеты они были так же, как Дирк в первую встречу с Меритасом: в тёмно-фиолетовую форму с чёрным крестом на нагрудных нашивках. На поясах висело тонкое колющее оружие, похожее на то, что было у Дирка и Сурво, но ощутимо длиннее.

Самый широкоплечий гвардеец, — вероятно, главный, — сделал полшага вперёд. Меритас мысленно окрестил его командиром, а второго — его помощником. Командир вынул из наплечной сумки маленькую торбу, достал из неё длинный скрученный лоскут ткани и громко зачитал:

— От лица прелата Валиано Тароя, первого гласа Ион Сола на острове Евстрай, объявляю верховного главнокомандующего Окко Унероса еретиком, который осуществил акт сожжения дюжины членов совета Евстрая. Согласно указу верховного главнокомандующего Окко Унероса, четыреста шестьдесят седьмого года от первого рождения: «Любой, в чьих действиях будет доказан еретический подтекст, приговаривается к немедленной смерти путём четвертования».

Сурво оскалился:

— Забавная ситуация нарисовалась… Я не понимаю одного, при чём здесь мы?

Из кареты выбрался Дирк:

— Это же настоящая трагедия! Может ли наш скромный отряд быть чем-то полезен служителям Сола?

Командир гвардейцев пробежал глазами по лоскуту ткани и продолжил читать:

— Прелат имеет все основания полагать, что верховный главнокомандующий лишился рассудка в результате контакта с еретическим артефактом, — гвардеец опустил руки с лоскутом и перевёл взгляд на ухмыляющегося Дирка. — Я вижу, что вы преданные воины Евстрая. Но Унерос выжил из ума и пролил кровь невинных. Его зверства нельзя оправдать! Прошу вас встать на сторону духовенства!

— А что, если откажемся? — скалился Дирк.

— В любом случае мы вам не враги, — голос мужчины дрогнул. — Просто информаторы, направляемся в монастырь.

— Через степь, не по берегу? — недоумевающе переспросил Сурво, положив левую руку на рукоять кортика. — Если идёте в монастырь, то крюк в пару циклов вам обеспечен. Чего ты не договариваешь, гвардеец?

Командир помялся, убирая торбу с посланием, и переглянулся с помощником. Тот рукавом промокнул испарину на лбу, положил руку на пояс и ответил:

— По берегу слишком опасно. Унерос собирает корабли, Керсония кишит войсками.

— Флот мобилизуется? Уже? Твою мать, — выругался Сурво. — Нужно спешить!

В этот момент редкую высохшую траву степи озарила яркая вспышка. Взгляды устремились в небо, не исключением был и Меритас.

Ион Сола словно стрелой пронзил плотный луч белого света. Проходящий сквозь всю Ионию, он, отразившись от кристалла, устремился куда-то далеко в океан. Дирк с блаженной улыбкой наблюдал за явлением.

— Как иронично, — обронил Сурво, всматриваясь в слепящий ореол вокруг Сола.

Кони экипажа, заметив боковым зрением яркую вспышку, замотали головами. Дривиц натянул вожжи, чтобы осадить неспокойных животных, ненадолго помогло.

В этот момент в уши ударил оглушительный раскат грома, переходящий в металлический скрежет, больше похожий на утробный женский крик. Земля под ногами содрогнулась.

Солдаты Сурво покрепче перехватили копья, готовясь атаковать. Гвардейцы прелата выхватили оружие и попятились.

— Уходим! — проревел командир.

— Дирк, жало! — скомандовал Сурво.

Их кортики одновременно покинули ножны, продолжая металлическую симфонию грома, звенящую в ушах Меритаса. Гвардейцы отбили серию ударов, но Дирк отвлёк внимание помощника, сделав фальшивую подсечку. Спустя вдох, тот уже захлёбывался кровью, хватаясь за сквозное отверстие в шее.

В отличие от Дирка, Сурво пришлось не так сладко. Командир гвардейцев держался заметно лучше помощника и делал уверенные выпады, целясь майору в сердце. Тот неуклюже отражал атаки левой рукой. Гарда короткого кортика не подходит, чтобы ловить оружие противника в замок и Сурво, зная это, приходилось уворачиваться. С рёвом он отскакивал назад, выворачивался, уходил от прямых ударов, но проигрывал в манёвренности и ловкости.

Противник наступал, вынуждая уйти в глухую оборону. Отходя назад, майор оступился и, уворачиваясь от разящего острия, выгнулся дугой, встав на носки. Оружие противника коснулось мундира по касательной, проскочив между пуговиц. Сурво зашипел от боли и согнулся, припав на колено, тем самым заключив лезвие в замке между телом и плотным мундиром. Прелатский гвардеец дёрнул за рукоять, но не успел вытащить оружие. На мгновение застыв, он выдохнул тихий стон боли. Из его рта тонкой струйкой потекла кровь. В спине гвардейца торчал кортик Дирка.

— Стареешь, пёс, — небрежно бросил он.

Сурво оттолкнул от себя противника. Падая тот оглянулся и увидел, что его товарищ тоже проиграл схватку. Меритас видел глаза командира, полные удивления. Умирая, он издал душераздирающий крик.

Трое выживших гвардейцев уже седлали коней.

— Они не должны добраться до монастыря! — рвал глотку майор, перекрикивая далёкие раскаты грома и вопли умирающего. Он окинул взглядом своих солдат, топчущихся на месте. — Что встали как вкопанные, сыны собаки?! Дирк, догнать!