Комен водил взглядом по комнате, пытаясь сосредоточиться на истории, но выходило неважно.

— Вы слушаете? Не так давно я узнал, что уникальные предметы, имеющие одинаковую форму, вес и прочие свойства, имеют магическую связь. Моя супруга называла это “энергетический резонанс”. Тогда я обратился к магам Ласкерля, и они согласились помочь найти кольцо супруги, то что я сейчас держу в руках. Оно лежало… — Ёрин запнулся. Оперевшись на подоконник, он сделал глубокий вдох и выпалил: — Лежало на дне океана Туманов, на очень большой глубине, неподалёку от Хелимовой косы, что у подножия пика Гира. Кроме кольца не нашли ничего, но я смирился с утратой…

— А чем я-то могу помочь? — Комен потирал ушиб на предплечье и, как ни старался, не смог проникнуться сочувствием к лорду.

— Всё дело в том… Да вы наверняка уже слышали… — мужчина сглотнул подступивший к горлу ком и выдохнул. — Мой сын пропал. Меритас… Он исчез в ту самую ночь, когда я попросил его подарить проклятое украшение проклятой дочери проклятого купца. Копия должна быть при нём.

— И всё же я не понимаю… — начал Комен, но Ёрин его перебил.

— Что здесь непонятного, парень! Ты же идёшь к магам! Во имя Юни, я не верю, что ты такой простачок, каким пытаешься казаться! Прошу, пусть узнают местоположение второго кольца! — лорд терял терпение и всё чаще отводил взгляд пряча влажные глаза. — Старики не отвечают на мои письма, слишком заняты консилиумом, будь он неладен!

— А почему вы сами не поедете? — вопрос витал в воздухе.

Лорд прикусил губу:

— Я не смогу. Нет-нет. Просто не перенесу, если и это кольцо окажется где-то в океане. Это должен узнать кто-то другой.

— Э-э… — только и смог выдавить Комен, ошарашенный вылитой на него информацией как ведром ледяной воды.

— У меня осталось не много. Доставать кольцо из океана оказалось недешёвым занятием и весьма нелёгким. Но могу поспособствовать провизией, подорожными грамотами, снаряжением. Подберёшь себе оружие из арсенала, идёт?

Ёрин снова протянул ладонь для рукопожатия, перегнувшись через стол. Комен хлопал глазами, переводя взгляд то на лорда, то на руку, впервые столкнувшись с подобным жестом.

— Помоги мне найти сына, если он ещё жив.

— Постараюсь… — Комен протянул руку перед собой, не представляя что нужно делать и Ёрин, выдохнув с облегчением, сам пожал её.

Эми отвела Кадиссу в чистую светлую корчму. Шесть больших люстр, плотно заставленные свечами, освещали побеленные стены и потолок, отчего в зале становилось ослепительно светло. В этой части города людям катастрофически не хватало света. Центр Элингберга погружался в сумерки не только вечером, но и когда Фолио поднимался в зенит.

По словам Эми, Эверзор — королевский дворец, и прилегающие к нему территории, строились на сваях специально, чтобы всегда быть над землёй на возвышении не ниже пары дюжин Титанов. Кадисса не очень хорошо разбиралась в мерах длинн. Игнийцы никогда не строились ввысь, предпочитая иметь возможность быстро сняться с места.

И здесь Эми пришла на помощь:

— Обычно такие высокие сооружения в Элинге измеряли в ростах Титанов. Так называют воинов личной армии короля, куда набирали исключительно сильных, высоких, но, что самое главное, — верных короне людей. Каждый из них был, как минимум, раза в полтора выше среднего Тефтонгца.

— О Титанах я слышала, но остальное — чушь варанья. Кто высоко сидит — больно упадёт, — хмыкнула Кадисса, гладя белую чистую скатерть стола, за который их усадил хозяин корчмы.

— Госпожа де Фенис! — он задрал нос и подкрутил усы. — Для вас и вашей гостьи, как всегда, подготовлена вся палитра вкусов. От обжаренного до золотистой корочки мяса остропёрых коршунов, прямиком из сердца Игнфтонга, до глубоководных ихтиорий слабого копчения, пойманных у берегов Баутонга!

Кадисса отвернулась, пряча улыбку за тканью капюшона. Эми заметила это, коротко кивнула корчмисту и, когда тот ушёл, продолжила речь:

— Эверзор появился раньше города и всегда заслонял собой улицы нижнего Элингберга, оставляя лучи звезды лишь самым богатым. Все эти домишки, построенные вокруг каменных свай, возводились силами горожан, желавших жить ближе к короне. Но они и не подозревают, что Эверзор лишь длинный мост между королевской крепостью в скале. Маги, не колеблясь, обрушат его, если это потребуется, оставив крепость неприступной. Но не волнуйся, мир, заключённый столетия назад, не может исчезнуть за один день!

Идти на праздник было рано и девушки решили перекусить. Вернее, розоволосая изобретательница ела за двоих, а Кадисса скромничала. Не притронулась ни к чему, кроме одного известного ей блюда: тушеного мяса длинношейки узкоголовой в остром соусе из песчаного перчика.

Ей было неловко находиться среди красивых и нарядных тефтонгцев, которые в приподнятом настроении тратили горы самоцветов, чтобы набить брюхо.

Кадисса пыталась сосредоточиться и предсказать дальнейшие шаги предателей. Она привыкла думать в одиночестве, но сейчас из каждого угла только и слышалось, что о предстоящем "грандиозном фейерверке" и "легендарном самоцвете".

— В канун благоденствия Элларии король Аитхен приказывает вынести достояние династии “Гем тысячи оттенков” на обозрение подданных и гостей Элинга, — сказала Эми, мечтательно подняв взор к потолку. — В этом самоцвете заключена энергия, равная более чем двухсот пятидесяти тысяч фиолетовых гемов.

— Кровавое достояние, — хмыкнула Кадисса, рассматривая блестящую серебряную вилку. По привычке, ела руками, изредка прикрываясь капюшоном от недоумевающих взглядов окружающих.

— О чём ты? — ловко орудуя столовым ножом Эми разрезала вдоль брюха тонкую рыбёшку, поданную на дымящемся каменном подносе.

— Достояние династии — это сытые рты и спокойные за сыновей матери. А не безумно дорогая стекляшка.

— Ты не понимаешь, — усмехнулась розоволосая, аккуратно промокнув уголок губ салфеткой и подняв взгляд к потолку. — У этого гема долгая и интересная история!

— Карс Шаррах, ты же не собираешься мне её сейчас пересказывать?

— Воспользуюсь случаем, пока наш счёт не оплачен тебя отсюда не выпустят, — хохотнула де Фенис.

— Агрх… — выдавила из себя Кадисса, скрипнув зубами. — Только быстро. Я чувствую, что теряю время.

— Много-много лет назад, когда жители континентов враждовали и не имели прямой связи друг с другом…

— Кор-роче, — игнийка вогнала вилку в стол, проткнув скатерть.

— Ох, смотри сама, такую красивую историю пропускаешь! И так, мало у какого правителя просто так лежит в кармане красный самоцвет, ведь он не только считался раньше самым дорогим, но и просто создать его из оранжевых — задача невероятно сложная, ведь, чем больше энергии сокрыто в геме, тем искуснее в магии должен быть человек. Его удобнее разделить и пустить во что-нибудь полезное. Но король Кардониан…

— С вулкана я плевала на вашего короля, — перебила Кадисса.

Эми невозмутимо продолжала:

— Взял он красный самоцвет и отправился по миру. Посетил Хейдин, Лэйк, Ласкерль, а после и Ильфтонг. На Баутонге был и у племён туманников, и в Элладе, которая тогда считалась сердцем Элларии. В Игнфтонг, кстати, тоже заглянул.

— И заключил мир с одним из вождей, знаю я эту историю. Его потом волкам скормили за то, что с тефтонгцами якшался.

— У вас все такие горячие? — подмигнула розоволосая и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Кардониан был одновременно очень сильным магом и невероятно мудрым человеком. Он ездил ради того, чтобы заинтересовать правителей и к каждому из них нашёл свой подход. Хотел сплотить народы, но ещё он был одержим созданием нового гема, ещё более ёмкого, чем красный.

— Какой в этом смысл? Его ведь не продать.

— Дослушай. В итоге, он собрал в Элингберге правителей всех восьми регионов планеты и предложил им мир на равных условиях: каждый должен внести красный самоцвет, но обладателем этого сокровища, как и полноценным властителем Элларии, станет тот, кто обуздает мощь восьми самоцветов. Так как никто и никогда ранее не делал ничего подобного, многие скептически отнеслись к затее. Ведь красный — крайний цвет, видимый человеческим глазом.