Живительная влага доставляла огромное удовольствие. Так как плавать Кадисса не умела, вдоволь настоявшись в озере, она вышла назад с твёрдой уверенностью, что весь проделанный путь и жертвы были не напрасны. Она жива, зрение вернулось и желать большего попросту нельзя.
Спустя ещё пару заходов в воду Кадисса отошла подальше от водопада, чтобы не мешал думать, и решила отмыть от грязи и пота одежду. Сознание прояснилось, а отдых и перекус восстановили силы и пока тряпки сохли на нагретых Фолио камнях, разведчица крутила в руке кинжал и вспоминала карту Тефтонга. Для дальнейшего движения следовало определить направление:
— Так-с. Элингберг находится на западе от пика Гира в устье реки Равенства, впадающей в океан Туманов. Не помню, есть ли рядом крупные озёра, но я должна быть уже недалеко. Три дня пути, не больше.
Воодушевившись скорым прибытием в столицу, Кадисса проглотила остатки пайка, собранного Гарреком. Быстро натянув одежду, она отправилась дальше. Решила пройтись по правому берегу озера, вдоль камней, чтобы дойти до домика, что виднелся с утёса. Возможность чётко видеть дорогу вызывали у разведчицы слёзы радости, она даже удивилась тому, когда успела стать такой сентиментальной.
Подходя к дому Кадисса накинула влажный походный плащ с капюшоном. Она слышала, что одиноких путников здесь никто не трогает, но незнакомому игнийцу никто точно рад не будет. Постучавшись в дверь, она крикнула:
— Есть кто? А-у!
Ответа не последовало. Обойдя дом, нашла тропинку, идущую в глубь леса. Вдоль тропинки стоял не новый, но крепко сбитый заборчик, и иногда на пути попадались старые каменные жаровни с пеплом. Всё указывало, что здесь часто ходили, и, возможно, тропа ведёт в деревню. Кадисса не хотела, чтобы о её присутствии узнали без крайней необходимости, поэтому сошла с тропы, продолжая движение вдоль неё на небольшом отдалении.
Вскоре, издалека послышались всхлипы. Осторожно подкравшись, Кадисса увидела небольшой родник. На камне возле родника сидела худенькая русая девушка в светлом холщовом платье с хозяйственным передником. Она всхлипывала, уткнувшись в ладони, пнула ногой стоящую перед ней пустую корзинку и разрыдалась. Осторожно выглядывая из-за дерева, Кадисса хотела было подойти к девушке и узнать в чём дело, как услышала ещё один женский голос:
— Фаерина! Чего воешь как рогокол на случке?! Зачем убежала? — высокая полная женщина в жёлтом платье без рукавов быстро шагала к роднику. — Фаерина! С тобой разговаривают! Расскажи мне, что случилось! Мужики в ярости, кулаки разминают, ты точно ничего не выдумала?
— Не-е-а-т! — разрыдалась девушка ещё сильнее. — Они это! Гады-ы!
— Ох, сова ты ушастая, — шлёпнула себя ладонью по лбу женщина. — Успокойся и расскажи обо всём по порядку! Кто тебя обидел?
— Да што-о вам на-адо! Я фолинику собирала на северном берегу речки. Там они — эти ироды! — девушка перестала плакать и смахнула пальцем слёзы с ресниц. — Уроды какие-то, двое их там было. Приставали, хватали везде, хотели изнасиловать, я еле убежала! А они в след смеялись ещё…
— Кто-то из наших? Али люди короля, поди? — сухо спросила женщина в желтом платье.
— Не-ет! Я вообще не разумела кто такие. По цвету кожи не наши совсем! Не с Тефтонгу!
Кадисса раскрыла рот: “Нед с Исколом? Заодно?! Вот это поворот! Ох, братец, не туда ты свернул, не туда”.
— Не с Тефтонга? — приподняла бровь женщина. — А откуда?
— Вот сами у них и спросите!
— Впервые такое на моей памяти… — задумалась женщина и взяв всхлипывающую девушку за руку повела её в деревню. — Пошли, расскажешь обо всём мужикам, решим, что делать с подонками.
— Я уже знаю, что с ними делать, — практически беззвучно прошептала Кадисса.
Глава 11. Комен. Слизь, мох и кубики
«Может, ну её к Солу, всю эту затею?»
Вперёд, утопи свои грёзы в вине!
«А что если я за грозой не поспею?»
Возьми да, попробуй, что стоит тебе?»
Из сказаний «Об охотнике за грозами».
Голые скалы, холодный солёный бриз и безысходность — не самые приятные ассоциации с родным домом. Комен тосковал по нему, но с каждым днём всё меньше думал о месте, в котором родился. Город Чакр, остров Ильдраир, да вся Иония в целом — эти названия не отзывались в сердце теплом, что по началу немало удивило молодого альбоса. Он безумно скучал по Касу — простому парню с окраин, сильному и очень доброму другу, что всегда в первую очередь думал о других, и никогда о себе. По Найре — утончённой аристократке и заучке, но до боли родной подруге. Именно её озорная искорка нередко заводила всю компанию на приключения, а невинное личико и бездонные глаза спасали от неминуемого наказания.
Дом — не там, где ты живёшь, но там, где живёт душа. А душою Комен был рядом с друзьями, и тем тоскливее ему становилось. Одному Солу известно сможет ли парень когда-нибудь ещё увидеться с ними. Третью ночь подряд парню снился один и тот же сон: рыжеволосая подруга улыбалась, рассматривала его лицо и резко изменившись в лице растворялась в пустоте. Комен быстро свыкся с новым для себя понятием тёмного времени суток и уже почти не называл ночь сном, как это делают в Ионии.
Уже неделя прошла с момента, как Комен рассказал старейшине о своём сновидении и разговоре с загадочным магом. Про кубик, он, конечно, умолчал. Боялся потерять единственную вещь, сулящую ему призрачные шансы выбраться из деревни. Куб — это ключ к возвращению домой. Но Варка, услышав о гроте Уты, округлила глаза, помрачнела и сказала, что никогда о таком не слышала. Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Лишь Гастод, наедине с Коменом, глядя сквозь него, сказал: “Не смей приближаться к шахте. Сгинешь”.
Сразу после разговора со стариками Комен пошёл к Матеусу. Тот обучал Пэга магии. Вернее, мальчик так сказал, но на деле просто обстреливал струйками воды истерически хохочущего здоровяка. Лишь одно упоминание о шахте и маленький маг взорвался фонтаном полезных и не очень подсказок о том, как до неё добраться. Оказалось, что спокойным шагом идти не больше получаса, а вход больше похож на расщелину в скале. В шахте, по словам Матеуса, ещё до его рождения, добывали камень для постройки крепостей Элингберга и Хейдинбурга. Во время землетрясений двадцать лет назад была затоплена большая часть тоннелей. Сейчас местами сгнившие перекрытия могли заживо погрести под толщей глины неудачливого спелеолога. А обилие влаги и мха привлекает не самых приятных чудовищ. Но самое главное — основной вход в неё располагался с обратной стороны горы, а значит есть шанс выбраться из деревни.
****
Следующим утром, только Фолио показался из-за горизонта, альбос собрался помочь Гастоду с его ежедневной рутиной и после ненадолго улизнуть из деревни, чтобы найти тот самый вход. Размышляя как бы незаметно устроить вылазку к шахте, Комен прогулочным шагом спускался с мельничного холма в деревню. На встречу ему быстро шли двое мужчин — высокий и низкий. Первого, хромого коротышку, одетого в лёгкий жилет на завязках, Комен видел впервые. Второго же альбос знал в лицо — он помогал парню тушить огонь в злополучную ночь. Приблизившись на расстояние вытянутой руки, незнакомец крикнул в лицо Комену:
— Ах ты собака иглошёрстная!
— Мы же тебя приютили как родного! — будто вздыхая проговорил второй мужчина, крепко схватив парня за руку.
— Что случилось? Я не…
Ответ прервал удар в живот.
— Я тебе, гнида, за твою выходку пальцы рук и ног переломаю! Заставлю мелкого их вылечить и снова сломаю! — истерил незнакомый коротышка.
— Остынь, его ждёт Вариллия. Она сказала — он “пустой”. А доказательств кражи у нас нет.
— Но Освальд! Ты же сам сказал, что этот придурок сарай сжёг! — продолжал кричать коротышка, бросая презрительные взгляды на альбоса.
— Я не специально… — оправдывался Комен.
Высокий мужчина сделал шаг, чтобы оттеснить парня от нападающего и спокойно объяснил:
