Девушка долго собиралась с мыслями, но через минуту подрагивающим голосом ответила:

— Мама с папой продают на рынке свежие овощи и цветы, у нас и правда никогда не было больших богатств. Но не всё можно купить, Меритас.

— Я — лорд! Просто найму мага, и он сделает всё, о чем пожелаю!

— Речь не об этом! — не выдержала Мия, но взяв себя в руки продолжила. — Мои глаза уже пытались лечить и лекари, и маги. Родители голодали, но откладывали, и в моё трёхлетие к нам домой пришёл старец. Один из лучших магов академии. По словам ребят он был огромен как медведь, но я чувствовала его мягким и добрым. И тогда в нашем доме загорелся огонёк надежды. Но ненадолго…

На глазах девушки навернулись слёзы. Теперь уже словоохотливый Мерик не нашёл слов. Мия продолжала:

— Он навещал меня каждый год, поддерживал мою способность видеть хотя бы так и обещал найти лекарство, но этого не произошло. В последний мой день рождения он пришёл, как и всегда, только пах по-особенному. Еловыми иголками и морозной свежестью. Руки его были уже не такие мягкие, а кожа обветрена и суха. Он сказал, что должен уйти куда-то очень далеко и возможности навещать меня не будет. Я очень расстроилась и тогда он рассказал мне, что на самом деле никакого лекарства он так и не нашёл, и вернуть то, чего никогда не было попросту невозможно, — уже всхлипывая тараторила девочка. — Глаза нельзя вылечить, понимаешь?! Они, по его словам, состоят не только из тканей. Там будто бы находится что-то вроде самоцвета. Я не поняла. Но мои самоцветы с рождения замутнены.

Закончив говорить, девушка разрыдалась и уткнулась носом в жилетку Меритаса. Юноша вытаращил глаза, но подавил в себе желание отшатнуться и неуклюже обнял девушку за плечи.

— Ну и ладно… — выдавил он.

— Прошу, Меритас, если ты вдруг захочешь уйти, то просто скажи мне об этом, — утирая нос тыльной стороной ладони сказала Мия. — Я пойму. Не уходи молча, как Влас.

Юноша не понял о каком конкретно временном промежутке говорила девушка, но всё же успокоил её:

— Хорошо-хорошо. А вы с ним были друзьями?

— Вряд ли… Он хотел, чтобы я была его девушкой. Я, впрочем, была не против, первое время. Иногда Влас говорил мне приятные вещи, что я красивая, но… Относился ко мне как к вещи.

Юноша возмутился:

— Но ведь нельзя насильно заставить человека стать твоим?! Это, как его… Противоестественно!

— Да… — задумчиво выдохнула Мия. — Заставить нельзя, а попросить можно?

— Так за спрос гемов не берут! — усмехнулся Мерик. — Только кто ж захочет быть чьим-то, если не всегда получается быть хотя бы своим?

Мия тревожно помяла руку Меритаса и тихо, опустив голову, произнесла:

— А вот, к примеру, ты, мог бы стать моим мальчиком?

— Ха-ха!

Он был рад, что Мия не могла видеть его лицо. То надменное выражение, с которым изо рта вырвался нервный смешок медленно исчезло, уступив место растерянности, и, даже страху. Ветер слегка трепал длинную девичью чёлку открывая взору два изумрудных глаза с замутнёнными зрачками, глядящими сквозь него.

— Ха, — выдавил он.

Девушка молчала, терпеливо ожидая ответа. Казалось, что она так и останется сидеть здесь, хоть до утра, пока он не ответит. В голову мальчика закралась игривая мысль подшутить над девушкой, соврать, и посмотреть на её удивлённое лицо. Наверняка она просто пошутила. Какие могут быть отношения между будущим лордом Хейдина, вторых по размеру земель после королевского Элинга, и дворовой девчёнкой, пусть и весьма симпатичной?

Меритас поймал себя на мысли, что любуется девушкой, не сводя глаз, уже несколько минут. Её беззащитная хрупкость топила непробиваемый инфантилизм юноши в вихре неизвестных чувств. Внезапно решение стало для него очевидно. Лорд поднял голову и краснея произнёс заезженную романами фразу:

— Пока смерть не разлучит нас…

Так парочка и сидела, любуясь закатом до последнего луча Фолио на горизонте. Вернее, Меритас любовался девушкой, положившей голову ему на плечо, а Мия любовалась тем буйством красок, что в её воображении называлось закатом.

— Как больно…

Кадисса не узнала собственный голос. Слова, скрипучие и сухие, как песчинки, острыми гранями ранили горло.

— Я жива? Кхе…

Вода аккуратно наполнила рот. Немного, ровно на глоток. Слава Замуи, жива! И сознание наконец прояснилось. Она вспомнила просыпалась в бреду и не выдерживая боли снова погружалась в сон.

Там — хорошо, безопасно. И совсем не больно. Во сне Кадисса разговаривала с отцом глядя на Замуи. Звонко смеялась, слушая байки дяди Шена. Молчала, гуляя с Кайсатом по бескрайним барханам пустыни. Вновь и вновь побеждала голубую волчицу.

Наяву груз ответственности слишком тяжёл. Проклятье, как же больно! И темно.

— Есть здесь кто?

Есть. Она отчётливо слышала чужое дыхание, шорохи, тихий всплеск воды, звуки деревянной толкушки. Кто-то кормит и обрабатывает раны, но она не видит абсолютно ничего. Кромешная тьма и запах мокрой волчей шерсти. Молись, чтобы это была просто повязка. Потерю второго глаза уже не пережить. Впрочем, по началу боль была такая, что она тратила последние силы на просьбы её прикончить. Так что, возможно, второй глаз — не плохая цена за сохранённую жизнь.

С ясным сознанием Кадисса смогла обратиться к внутреннему зрению. Аура незнакомца излучала ярко-бирюзовый цвет. Её это успокоило. Обычно такой аурой светился отец, и она считала, что только дружелюбно настроенный человек может ею обладать. Но это определённо не Дорон, нет. Руки его сильны, но в то же время нежны, да и не такие большие.

Он взял что-то с пола, подошёл, присел на колени рядом с Кадиссой и прикоснулся к плечу.

— Ай! Уф… — прошипела она, вздрогнув от прикосновения холодной влажной ткани.

Незнакомец усмехнулся:

— Хех, девушки. В одиночку расправилась со стаей падальщиков, а как к ране прикоснуться… — голос мягкий, мужчина ещё молод.

— Спасибо… — Кадисса через боль привстала.

— Ох, лежи-лежи, не вставай! Я думал ты всё ещё бредишь!

— Уже нет. Кому я обязана жизнью?

— Не стоит. Я боялся… но мои страхи в прошлом. Сейчас твоей жизни ничего не угрожает… — судя по интонации Кадисса решила, что собеседник колеблется. — Почти.

— На мне всё заживает как на собаке.

— Я не беспокоюсь насчёт ран. Падальщики порвали кожу, прокушено плечо и кисть, но… Ты сильная и эти раны скоро заживут…

— Что-то не так? — Кадисса теряла терпение, догадываясь о чём незнакомец хотел бы умолчать.

— Я бы не хотел делать поспешных выводов…

— Мой глаз?

— Твой глаз. Я наложил повязку с компрессом из лечебных трав. Воспаление ослабло, но ненадолго, здесь бы пригодилась трёхцветная фиалка, но она растёт далековато. Я не мог бросить тебя одну, а до Тефтонга не меньше суток пешком, — с сожалением в голосе произнёс незнакомец.

— Не меньше суток?! Мы не на ставке клана? Карс Шаррах! Кто ты такой?!

— Я не… М-м… Нет, я живу один. Меня, кстати, Гаррек зовут.

— О, вулкан! Значит отец ещё не знает о моём провале. Я смогу закончить миссию! — на радостях девушка чуть было не сорвала повязки. Резко дёрнувшись, она почувствовала боль и жар разливающийся по всёму телу.

— Это исключено, ты слепа. Но слава богам очнулась и больше не просишь отправить тебя к праотцам. Теперь я могу быть уверен, что ты дождёшься пока я хожу за фиалкой.

— Если ты думаешь, что меня это остановит, то сильно ошибаешься, Гаррек. Я — Кадисса, дочь вождя, либо выполню свою миссию, либо умру. А раз умереть ты мне не позволил, то будешь моими глазами.

— О-ох, девушки… — простонал парень. — Ты слишком слаба и не пройдешь и пары шагов.

— Я не шучу!

Кадисса пошатываясь попыталась подняться. Рука упёрлась в подстилку из чьих-то шкур. Вот откуда воняло мокрой шерстью! Голова кружилась, а с закрытыми глазами контролировать положение ослабшего тела в пространстве было ужасно трудно. Унимая подходящую к горлу тошноту, она на выдохе встала в полный рост.