— Это я понял, но сначала нужно выбраться из леса… — альбос обратил внимание, что в траве бегает что-то маленькое. — Эй, мелкий, ты где?

— Шу-шу! — послышалось где-то в траве.

— Да, да, ты — Шу-шу, дорогу покажешь нам?

Матеус хохотнул:

— Ха, ты уже ему имя придумал?

Тушканчик выскочил из-за дерева, забрался Комену на плечо, протяжно пискнул и снова скрылся за растительностью, оставляя за собой тонкий след примятой травы.

— Ну что, пошли туда, куда ведёт мелкий, — пожал плечами Комен. — Выбор всё равно не большой.

****

Шу-шу скакал впереди путешественников примерно в одном направлении, что позволило Комену немного расслабиться. Правда его то и дело одолевала тревога и навязчивое чувство, что поблизости постоянно кто-то бродит и шуршит в кустах. Матеус успокоил его:

— А как ты хотел, утопленник, это же лес!

Продвигаясь сквозь лесную чащу, ребята насобирали грибов и ягод Рибуса. Когда Матеус выбрасывал каждый второй, найденный гриб и молча продолжал поиски, Комен злился. И всё же, нехотя, но в глубине души признавал, что рад компании. Странные на первый взгляд грибы, мясистые и сочные, по словам мальчика, можно было есть даже сырыми. И на вкус они оказались… Вкусными! Как бы банально это не звучало.

— Их бы ещё обжарить хорошенько, до хрустящей корочки. М-м-м… Пальчики оближешь! — сказал Матеус.

Комен не знал сколько прошло времени, но при упоминании жареной пищи, в животе у него образовалась пропасть, ведь с утра он не успел даже позавтракать. Пришла пора привала. Выбрав для остановки небольшую полянку друзья насобирали в округе сухих веток. Костёр решили жечь в центре поляны, подальше от деревьев и притовтав небольшой участок травы сели на неё. Над их головами образовался зелёный колодец из листьев деревьев, в котором как рыбы в маленьком пруду плыли облака.

Альбос подавил в себе желание лечь на спину, чтобы насладиться видом и полез в отобранную у мертвеца сумку за огнивом. Приспособление для высекания искр пригодилось путешественникам как нельзя кстати, Матеус честно признался, что побаивается огня и старается не пользоваться энергией для розжига.

— Деда говорит, в лесу жечь костры опасно. У меня редко получалось поупражняться с огнём. А после того, что случилось с тем сараем возле мельницы, так вовсе не хочу им пользоваться.

— Но ведь ты хочешь стать настоящим магом? Наверняка она обязаны это уметь, — стоя на одном колене и высекая искру за искрой спросил Комен.

— Да, но… Э-э, погоди, а откуда у тебя эта сумка?

Глаза альбоса забегали и он даже слегка покраснел, но быстро ответил:

— В шахте нашёл.

— У моего папы была похожая.

— Да-а? Ну что ж… Наверное такие были у старателей в шахтах… — на ходу придумывая отговорки Комен стал с удвоенным усилием высекать искры и найденный хворост наконец разгорелся. — А вот, смотри-ка, огонь!

Он, не торопясь, раздул пламя, и постарался отвлечь мальчика, послав того искать прутья для жарки грибов. После лёгкого перекуса путешественники всё же решили немного полежать. Пока Матеус придумывал на что похожи пролетающие над ними облака Комен воспроизвёл в памяти иероглифы, увиденные рядом со скелетом:

— Мат, а что значат вот эти буквы, то есть иероглифы? — он поднял руку и водя пальцем по небу показал мальчику что запомнил.

— Первый — это как указатель на того кто пишет, в твоём случае — это значит “Я”. Второй — означает твои возможности, но с маленькой чёрточкой наверху — это значит, что ты не можешь, не в силах что-то сделать.

— А вот такой? — раздвинув траву, аккуратно, стараясь не сбиться, альбос нарисовал третий знак. Сложный, составной.

— Ого! Ничего себе, откуда ты его знаешь? — вскинул бровь Матеус.

— В книге твоей увидел, — соврал Комен. — Интересно же! Мне стоит научиться читать, как думаешь, а?

— Меня дедушка быстро научил и тебя я тоже быстро научу! И пары лет не пройдёт, как ты сможешь прочитать свою первую книгу!

Комен глубоко вздохнул:

— Так что там с тем иероглифом?

— Он означает, что ты извиняешься. Но не просто, за оплошность или провинность… — мальчик замолчал на несколько секунд, проводя пальцев по начертанным линиям. — Он означает искреннее сожаление за то, что не оправдал чьих то надежд.

Мальчик сел и устало посмотрел в глаза Комену:

— Комен, его не могло быть в книге…

— Да?! — альбос потряс головой и решил сменить тему. — Видимо перепутал с чем-то! Такие сложные у вас знаки… Ладно, проплыли, пошли-ка поищем нашего мелкого друга, а? Шу-шу, ты где?

Матеус махнул рукой и опустив взгляд медленно поднялся с травы. Комен тоже встал, но стоило окинуть поляну взглядом, как он оцепенел. В паре шагов от них стоял кабан, с точно такой же костяной бляхой на лбу как те, что напали на ребят у ручья, во время поисков Пега. Сейчас он не пытался никого припечатать или затоптать, а лишь спокойно стоял и пофыркивая наблюдал за пришельцами.

— Мат, идём скорее, засиделись уже, — Комен подтолкнул мальчугана в противоположном направлении, воспользовавшись тем, что тот не заметил вепря за высокой травой.

Вопреки ожиданиям кабанчик не сдвинулся с места и вскоре скрылся из виду за толстыми стволами деревьев. С сотню шагов альбос поторапливал Матеуса и обернувшись в очередной раз, не заметив никого, кроме догоняющего ребят тушканчика выдохнул с облегчением.

— Утопленник, смотри! — окликнул его мальчик.

— Ай? Чтоб тебя! Что это за дрянь?!

Не успел Комен успокоиться, как вновь чуть не получил сердечный приступ. В дюжине шагов перед путешественниками застыл большой и доброжелательный желатиновый пудинг желтого цвета. Вернее, Матеусу он наверняка казался именно таким, а вот Комен уже успел сегодня вступить в бой с подобным чудовищем и глазами искал поблизости какую-нибудь палку потяжелее.

— Слизь! Это, наверное, брат Джернона! — восторженно сказал Матеус и рванул к чудовищу.

— Не смей, он опасен! — крикнул альбос и потащил мальчика под руки назад.

И снова, вопреки опасениям Комена, гигантский желеобразный сгусток никак не отреагировал ни на звуки, ни на действия ребят. Переливаясь в лучах света и тихо побулькивая, он оставался недвижим.

— Да не переживай ты, утопленник, видишь, он добрый!

Матеус вырвался из рук альбоса и подошёл поближе. Тем временем откуда-то из леса послышался тонкий протяжный писк Шу-шу. Комен обойдя слайма стороной пошёл на звук и снова схватился за сердце. Тушканчик сидел на огромном цветочном бутоне, размером с пять голов Комена, растущем на спине у самого странного существа, что он когда-либо видел. Покрытое тёмно-зелёной кожей, шесть толстых лап с перепонками, как у земноводных. Голова, похожа на черепашью, но с вытянутым картофелеобразным носом и выразительные глаза с ресницами, с интересом изучающие Комена. Жуть какая! И в страшном сне такое не присниться. Матеус вынырнул из-за спины альбоса и пустился изучать странный бутон.

— Ва-а-у! Малыш нашёл гермина! У деревни таких не бывает… Они живут в болотах.

— Неизвестно насколько он агрессивен, лучше держаться подальше, — Комен потерял терпение и схватив мальчика за руку пошёл дальше, отдаляясь от булькающей слизи и гермина. Шу-шу, тихо пискнув, быстро догнал ребят и примостился на плече у альбоса, аккуратно обвив хвостом его шею.

Комен с трудом перебирал ватными ногами. Он чувствовал страх и неуверенность. Нежданные встречи с монстрами и неизвестными представителями местной фауны, внезапно, не вселяли в него того же чувства, какое он испытал назвав себя избранным. Постоянно ожидая нападения он бежал от всего, что казалось ему странным. Его раздражало спокойствие Матеуса, пусть он ещё ребёнок и не понимает, что в мире на каждом шагу тебя подстерегают смертельные опасности.

В чьём мире? Это не важно, закон жизни суров и справедлив для любого: либо ты, либо тебя. Или нет? Знания, опыт и жизненные уроки, полученные парнем в Ионии, не стыковались в сознании альбоса с детским, но, возможно, более правильным в данной ситуации отношением к жизни, как у Матеуса. От этого у Комена болела голова.