Кадисса воспользовалась глупостью зверя и, подгоняемая адреналином, кинулась к краю поляны, к деревьям, отмечая про себя, что игнийские морахи хоть и ощутимо превосходят размерами тефтонгских, но с большим отрывом проигрывают в скорости.

Чувствуя, как монстр дышит ей в затылок, и брызжет слюной, Кадисса подбежала к деревьям. Зажав кинжал между зубов, она прыгнула, обеими руками вцепившись в ближайшую лиану. Издав игнийский воинствующий клич: “И-и-и! Чик-чик!” и качнувшись, пропустила мороха под собой.

Зверь, неожиданно потерявший добычу из виду, повернул голову, но по инерции пролетел дальше, обрывая лианы и снося толстый ствол дерева. Кадисса, чуть было не потеряв равновесие, перепрыгнула на другую лиану. Раскачавшись и сделав полный оборот вокруг ветки, сгруппировалась и ударила пятками обескураженному зверю в плоское подобие носа.

Морах взвыл, и рёв его вперемешку с клокочущими звуками боли был хорошо знаком разведчице.

Энергии от удара хватило, чтобы в теле зверя начали образовываться кристаллы, наносящие ему боль. Кадисса знала, что сейчас зверь наиболее опасен. Гораздо безопаснее издалека наблюдать как он мечется в агонии, снося всё на своём пути, но нужно завершить начатое. К глубокому сожалению разведчицы, бороться с гигантским монстром без молотов было невозможно, но сейчас это было и необязательно.

Разыскав среди щепок на земле тот самый "громкий" бутон, Кадисса использовала его как приманку. Ослепший от боли и ярости морах, направляемый свистом бутона, таранил вековые деревья, тем самым самостоятельно завершая начатое Кадиссой.

— Грязная победа… — прошептала она.

В очередной раз с рёвом влетев в ствол, уставший монстр покачнулся и осел на заднюю точку тяжело дыша.

— Что, братец, устал? — крикнула ему спрыгнувшая с ветки Кадисса, наконец вынув кинжал изо рта. — Пол леса перепахал, Аарш Зенток.

— У-у-у… — низким, леденящим душу голосом провыл морах, заваливаясь на бок. Кадиссе показалось, что он кивнул головой отвечая на её вопрос.

С осторожностью, держа кинжал наготове, она подошла к зверю. Тот покорно положил огромную голову перед ней и, постучав когтем по макушке, где было его слабое место, предоставил разведчице возможность его добить.

— Вот так просто?! — возмутилась она.

— Дол-лжен… слиш-шком слаба-а… — фыркая прорычал монстр.

Кадисса выпучила глаз, челюсть её, казалось, коснулась земли.

— Кто слаба?! Я?! Ах ты мешок вараньего навоза!

Крутанув в руке кинжал, она с криком “Ка!” с силой воткнула его в голову зверя и провернув вытащила клинок. Морах окончательно обмяк, выдохнув последний воздух из лёгких.

Отдышавшись, Кадисса подняла над ним вытянутую руку, замерла и закрыла глаза. Жест не обязательный, просто привыкла. Чтобы распылить на гемы тушу нужно сосредоточиться на её энегрии, но у Кадиссы этого не получалось. В голове всплывали обрывки слов Гаррека:

“Они убивают животных без разбора, а ведь среди них попадаются и уникальные — разумные особи!”

— Невозможно! — взорвалась криком Кадисса. — Звери не умеют разговаривать!

“Люди убивают ради самоцветов. Животных, монстров, различных неприятных им существ. Но ведь не все они опасны!”.

— Такова природа! ”Ибо жизнь — это путь, а смерть — её логическое завершение”, — цитировала она отрывок из самой известной молитвы на Тефтонге.

“Баланс рушится”, — голос Гаррека эхом отражался в душе Кадиссы, постепенно затухая. Она ещё долго стояла с закрытыми глазами боясь снова остаться наедине с собой.

Опустив руку она прошептала в пустоту:

— Я точно схожу с ума. О Замуи, за что….

На покрытую кровью траву упала слеза. Зверь исчезал, оставляя за собой золотистое свечение. Кадисса в недоумении посмотрела на свои руки:

— Но я не… Стоп, куда?

Она привыкла, что, распыляя туши монстров ритуалом “извлечения”, на их месте возникают маленькие серебристые завихрения энергии, которые воронкой впитываются в образовавшиеся самоцветы. Сейчас же потоки энергии не собирались в маленький камень, а напротив, развевались на ветру золотой пылью. Переключившись на внутреннее зрение, она увидела фонтан из золотых вихрей. Подобно зигзагообразному следу шутихи, вихри поднимались над кронами устоявших перед натиском мораха деревьев и возвращались назад в землю.

— Эллария впитывает энергию! — восхищённо выдохнула Кадисса, смахнув с щеки слезу. — Гаррек был прав…

Она не запомнила, как долго просидела в раздумьях посреди поляны, но весь остаток дня она не могла сосредоточиться на преследовании, заметно сбавив в темпе. Чувство мести и желание нагнать Искола всё ещё подтачивало изнутри, но теперь это было не так важно, как раньше.

Животных, что впоследствии попадались на пути, она старалась не трогать, изредка пуская жирненькую пухлокрылку на ужин. Встреченные звери пропускали гостью, провожая грустным, как ей казалось, взглядом. Даже попавшийся на пути детёныш мораха, лишь презрительно взглянул, когда она, заранее заметив хищника, тихо ретировалась, не желая новых жертв.

Повозиться пришлось лишь с попавшимися на пути туполобыми кабанчиками. Не отличающиеся умом боровы с громким хрюканьем преследовали Кадиссу, пока их жизнь не закончилась вместе с её терпением. Расправившись с кабанами, она с трудом поборола желание обзавестись горстью драгоценных самоцветов. Успокоила себя тем, что переночевать сможет и за стенами города.

Она отдавала себе отчёт, что направляется в город. Не простой захолустный городишко, а настоящую столицу Тефтонга, где без гемов и шагу не пройти. Но семя сомнений, посаженное Гарреком глубоко в душе Кадиссы, пускало первые несмелые ростки. Она даже на мгновение испугалась, представив, что изменения в балансе энергии Элларии могут быть связаны со странным всплеском.

С такими мыслями Кадисса вышла из густого леса, оказавшись на пологом холме. Отсюда открывался красочный вид на раскинувшийся внизу сказочный город. Она нередко восхищалась величием вулкана, возле которого жила, но представшая перед глазом картина захватывала дух. Не дыша, Кадисса рассматривала двухуровневый город.

С высоты было хорошо заметно, как его надвое делит крупная река, впадающая в океан. Сверху, на огромных сваях, возвышался верхний город. Здесь точно не обошлось без магии. Белокаменный исполин, выстроенный вдоль устья “реки равенства”, будто ухмыляясь, укрывал собой ветхие домики. Со своей зелёной зоной и тонкой речушкой-ручейком, что прямиком с горной гряды Пика Гира водопадом впадала в устье. Верхний город оканчивался титанических размеров крепостью, которая, казалось, врезана в гору.

— Элингберг, столица мира… — прошептала Кадисса, хотя внутри визжала от восторга. Но потерять голову — значит поставить миссию под угрозу. Она расправила плечи, накинула капюшон и сказала себе:

— Вперёд, Ди, ты нужна клану. В городе должны знать о всплеске.

***

Вместе с большим караваном рогоколов, гружёных объёмными тюками пряностей, Кадисса без труда миновала охрану у ворот города. Уставшие стражники даже не посмотрели в её сторону. Не пришлось показывать лицо, что несказанно радовало. Кадисса давно не видела своё отражение, но была уверена, что выглядит не лучшим образом.

Передвигаясь по улицам, кишащим горожанами, Кадисса невольно прижималась к стенам городских построек. Такое скопление людей вызывало у неё чувство тревоги и беззащитности. Она не привыкла оставлять спину незащищённой и в попытках уследить за каждым прохожим казалась похожа на запуганного зверька.

Среди хаотично раскинувшейся паутины тонких улочек и то и дело возникающих на пути разномастных домишек можно было бродить бесконечно. Хорошо, что каменный верхний город с белоснежными домишками всегда выступал ориентиром. Вблизи он казался ещё больше, закрывая собою половину небосвода.

Все куда-то спешили, но не это настораживало. Люди улыбались друг другу и на каждом шагу слышалось:

— Мира и процветания! — и ответ не заставлял себя ждать: