— И как? Успешно?

— И да, и нет. С одной стороны они действительно выжили и сохранили свой образ жизни, с другой в техническом плане не только не продвинулись вперёд, но даже не всё смогли сохранить из того, с чем уезжали.

— Так они вроде бы того и хотели, разве нет? — Лисса не отрывалась от рисования даже удивляясь и задавая наводящие вопросы.

— Э, нет. Речь тогда, помнится, шла о прогрессе социальном, против технических примочек облегчающих быт они ничуть не возражали, — она протёрла стёклышко, за которым навечно замерла стрелка между красными и чёрными делениями. — Вот. Так что когда они вновь воссоединились с остальным цивилизованным миром, многие вещи из тех, что они пользовались остались только в музеях производивших их компаний. А прозвище «архонавты» придумали им журналисты.

— Хочешь сказать, что вот этот механизм, — Лисса указала карандашом на стиральную машину, — родом из тех времён?

— Нет, — рассмеялась Лило, — этот намного моложе, но тоже уже морально устарел. Даже в не самом богатом Холме у Ручья машинки стоят поновее.

— Кстати, давно хотела спросить, откуда вы берёте средства на такие дорогостоящие новшества?

— Да по разному бывает. Когда удаётся заключить удачную сделку и подзаработать на традиционных промыслах, когда приходится долго и трудно копить, а когда и в подарок получаем. У нас, если ты не знала, принято на собственное сорокалетие дарить материнскому холму ценный подарок. Касается это правда только мужчин и одиночек вроде тебя, которые хоть и редко, но всё же встречаются. И тут уж кто чего по жизни добился: кто дарит коврик или там гобелен, кто годовую подписку на газету, а кто и отопительную систему в доме меняет. Заранее ничего не обговаривается.

— Но могу поспорить, что матроны пристально следят за успехами своих птенцов, — хитро предположила Лисса.

— И это тоже, — легко согласилась Лило. — Но больше из-за того, что успехи выходцев повышают престиж самого Холма. Это много значит в нашем мире. А можно посмотреть, что ты там рисуешь?

— Смотри, — Лисса протянула подруге блокнот.

На его страницах царил организованный хаос изгибающихся под самыми невероятными углами труб, торчащих из них вентилей, наползающих шкал и стрелок, а так же шестерёнок, которых в оригинале вообще не было, по крайней мере на видимых его частях. Лило встала лицом к раритетной стиральной машине, взяла в вытянутую руку блокнот и принялась демонстративно сравнивать их, глядя то на рисунок, то на модель.

— Техноарт, — с лёгкой улыбкой пояснила Лисса. — Новый и весьма динамично развивающийся вид искусства.

— Это выше моего понимания, — Лило сунула блокнот назад его владелице. — Или ниже. Мне бы что-нибудь реальное, земное. Практическое.

— И это говорит маг! — Лисса закатила глаза. — О, кстати, о реальном и практичном, запустить-то эту штуку можно?

— Не рекомендую. Даже если она не была сломана, даже Предтечам неизвестно сколько её не запускали, не чистили, не смазывали, не осматривали. Тебе дать наводку на обслуживающую компанию?

— Шутишь? Да у меня столько тряпок не наберётся, чтобы заполнить этот барабан, даже если собрать их все, до последнего носового платка. Я уж лучше по старинке, в тазике.

Лисса закрыла блокнот, мимоходом любовно его погладив, вернула на место карандаш, для которого имелся специальный кармашек и, направившись к выходу, продолжила:

— Одно плохо, мы так и не нашли место, для твоих магических принадлежностей.

— Почему не нашли? — Лило в два шага нагнала подругу. — Я с самого начала придумала: если её оставить в любом месте твоей мастерской, она затеряется, как отдельное зёрнышко в гумне.

— А сразу чего не сказала?!

— А зачем? По-моему мы отлично провели время: я развлеклась, ты нашла себе новый источник вдохновения для рисования.

— Ну ты и…

У Лиссы просто не хватило слов.

Разбудил её запах. Нагретые на солнце доски, тёплая выпечка с корицей и ванилью и ещё что-то … что-то неуловимое, но безусловно уютное.

Форменное издевательство, если учесть, что из еды у неё только сырые овощи, которые ещё нужно как-то приготовить. Да и тех немного, кладовую давно нужно было бы пополнить, но она всё забывала. Нет, есть же ещё травяной сбор: лимоника, пергец и тёртые ягоды шпорницы. Это конечно не полноценный завтрак, но вполне позволит продержаться ещё некоторое время и даже взяться за работу. Вчера не доделала, хоть сражалась с палитрой и красками до последнего и легла далеко за полночь, сил только и хватило на то чтобы кисти отмыть.

Но работа никак не клеилась — ароматы витавшие в воздухе, сладкие, как сваренное из августовских фруктов варенье, и лёгкие, как шлейф духов красавицы, будоражили и не давали сосредоточиться.

— Ладно, ладно, — раздражённо сказала она вслух. — Поеду я за продуктами.

Запахи не только не исчезли, но даже как будто усилились, стали ещё соблазнительнее. Ну что ты тут будешь делать?! Пришлось прямо сейчас, а не тогда, когда на то появится настроение, отправляться на зелёный рынок и по магазинам. Впрочем, в последних она покупала исключительно только соль и сахар, ибо все остальные готовые и полуготовые продукты там, с одной стороны были дороговаты, а с другой, качества весьма сомнительного. Да нет, она была не капризна и вполне могла бы ради экономии времени закупиться полуфабрикатами, тем более что и готовить у Лиссы было особенно не на чем. Из всей кухонной утвари у неё до сих пор имелась только одна привезенная из дома малая кастрюлька, в которой она и воду на чай подогревала и супчики варила и даже приснопамятные улитки поджаривались именно в ней. Но выплаты за последние сданные в галерею вещи запаздывали, денег опять было в обрез, а провизии следовало закупить побольше, чтобы ещё хоть какое-то время об этом не думать.

Это было очень верное решение, в чём Лиссандра убедилась очень и очень скоро.

По дороге медленно брёл человек, и плечо его заметно оттягивала весомая сумка. Дом внимательно в него вгляделся заново оттёртыми до блеска глазами-окнами, чувствуя интерес человека именно к себе. Пропустить беспрепятственно или заставить поколотить в дверь? Или вообще заглушить все звуки, чтобы хозяйку зазря не беспокоил? Дом не умел думать, зато он хорошо чувствовал и чем ближе подходил путник, тем яснее он понимал, что этому человеку хозяйка будет рада. Наверняка.

Майсиль толкнул дверь, легко и бесшумно отворившуюся и ощутил мгновенный приступ раздражения: что за балда его сестрица, живёт чуть не в самых потрохах у Предтеч и даже двери толком не запирает. Скинул на пол сумку, осмотрелся: просторненько тут, вверх широкая лестница уходит, по правую руку дверь, и если его нос не обманывает, там находится кухня.

— Эй, малая! — гаркнул он в пространство.

Сверху донёсся восторженный взвизг, дробный топот и по лестнице слетело пятьдесят кило чистейшей радости в вихре цветных юбок. Майсиль ухмыльнулся, стал в стойку поосновательнее упершись левой ногой в пол и приготовился ловить.

— Йёу!

Поймал, покрутил два круга вокруг себя и поставил на ноги.

— Почему это я малая? Я, между прочим, на два года старше тебя!

— Зато я ростом выше!

Встреча родственников продолжалась в некотором сумбуре, Лиссандра прыгала вокруг брата и всё норовила его потискать, тот пытался задавать какие-то осмысленные вопросы, но не успев дослушать ответы на них, перебивал и снова что-то спрашивал. В конце концов дело дошло и до гигантской сумки, которую Майсиль, чтобы не тащить далеко, водрузил тут же, на кухонный стол.

— Это что, всё твои вещи?

— Это всё ТВОИ вещи и я даже представлять себе не хочу, чего туда могли наложить мама, сёстры и тётушки, — Майсиль закатил глаза.

— А вот я бы не отказалась, — задумчиво проговорила Лило. Всё, к чему прикасались руки йокси было, как минимум, оригинальным.