Нет, похоже, эти девушки действительно способны позаботиться о себе сами.

— И неужели не могла оставить нормальный адрес? Он тебе что, совсем не понравился? — Лило даже приплясывать начала от возмущения.

— Понравился, — Лисса поёжилась от холодного ночного ветра. — Но со мной-то он этим вечером не познакомился.

— А с кем? — Лило так опешила, что даже приостановилась.

— А, не знаю, — легкомысленно отмахнулась Лисса. — С какой-то стервой блондинистой.

— Мда, — протянула Лило. — А я-то думала ты на самом деле макияжу и прочим женским радостям значения не придаёшь. Оказывается придаёшь, да ещё как, только как-то наоборот.

— Ага, — покладисто согласилась Лисса. — Хотя действительно жаль — из него такая шикарная модель получилась бы! Давно хотела попробовать белым по чёрному написать, очень интересная техника, да всё подходящая натура не попадалась.

Она мечтательно закатила глаза, споткнулась и чуть было не рухнула на мостовую, Лило в последний момент подхватила её за локоть — помогла сохранить равновесие.

— Бедный парень не знает, какой он счастливчик!

— Да что ты! ТЫ как раз почти не позировала. Так, посидела чуть в роли натуры…

— Так за чем же дело стало, нужна натура — могу её обеспечить, со мной на курсе как раз двое таких, темнокожих учатся. Их уговорить попозировать девушке — раз плюнуть.

— Байхи или риманы? — придирчиво вопросила художница.

— А есть принципиальная разница?

— Ещё какая! У байхи, не в обиду будет сказано, совершенно другой оттенок кожи: более тёплый, коричневатый, а у риманов она скорее сероватая или даже из синя чёрная.

Лило только головой покачала. Ну да, есть что-то такое, она и сама замечала, но раньше ей казалось, что основное отличие темнокожих представителей их рас состоит в чертах лица, более резких у риманов, и более мягких, округлых, у байхи.

— Де-евушки, — раздалось вдруг протяжное. Увлекшись болтовнёй, обе перестали следить за дорогой и с удивлением обнаружили прямо перед собой группу развязных молодчиков. — Девушки хотят повеселиться? Девушкам нужна компания? Девушкам нужны мы!

Их быстро начали окружать — раз, и вокруг девушек уже полукольцо, два и … А вот на два ничего больше не случилась. Потому как пока Лисса тупила и соображала, что делать и нужно ли что-то делать вообще, её подруга принялась действовать. Нет она не показала класса в единоборствах, не сбила настрой особо остроумной шуткой и даже не завизжала, привлекая внимание и требуя помощи. Просто внимательно, по очереди посмотрела в глаза каждому своими невероятными, чёрными, колдовскими глазищами и произнесла тихо и размеренно:

— Шли бы вы. Мальчики.

От них моментально не то что отстали — шарахнулись и дальше девушки могли бы продолжать путь спокойно, но теперь уже Лисса не могла угомониться:

— Это что это было?

Лило только ускорила шаг.

— Ты маг, да? — продолжала приставать к ней Лисса.

Лило резко остановилась.

— Да. Но только говорить об этом мне бы не хотелось. Лады?

— Лады, — растерянно согласилась Лисса.

Первая неделя из отпущенных себе уже истекла, началась вторая, и уже даже были достигнуты кое-какие договорённости, но полевые работы так до сих пор и не начались. И Кайрен, уже начавший постепенно проникаться местным духом, подозревал, что причина этого не в каких-то реальных препятствиях, а в нежелании местных патриархов пускать козла в огород. Ибо на начальном этапе инструктировать рабочих придётся ему самому и будут они, скорее всего, обитательницами обширных гаремов. Трёх гаремов, двое из пяти Холмов отсеялись ещё на этапе переговоров.

Но время-то идёт, рассаду пора переносить в открытый грунт, и в храме не будут караулить его багаж вечно, а тут опять какие-то проволочки. Больше от безысходности и потребности делать хоть что-то Кайрен отправился на натуру — в предместья Спотто.

Так уж получилось, что самые идеальные условия для выращивания винного ореха (а он очень требователен) находились именно в районе аутентичных жилых кварталов, где высокие, больше похожие на небольшие горы холмы во много ярусов изрыты коридорами и помещениями разного назначения, в которых живут многие поколения гордых владельцев гаремов с многочисленными жёнами и детьми. Собственно сами холмы, а точнее наружная их часть, и являлись объектом его интереса. И ведь не скажешь, что эти земли использовать было не принято: кое-где были разбиты небольшие огородики, некоторые сплошь заросли фруктовыми садами.

Бродить по холмам — это было не особенно вежливо, всё равно что по крышам чужого дома лазать, но и ничего страшного. Вон, ребятня обоего пола носится с гиканьем и свистом. Чуть с ног не сбили, сорванцы.

— Дяденька, — рядом с ним остановилась, отделившаяся от ватаги девочка постарше. — А что вы тут делаете?

— Гуляю.

Ну а что он ещё мог ответить?

— Здесь просто так гулять нельзя, — она склонила на бок головку с выгоревшими на солнце каштановыми прядями.

— А я не просто так, — ему в голову пришла забавная мысль — вспомнилась шутка, которую с ним сыграли давешние девушки из бара. — Я ищу Дом со Скрипом.

— Тогда вы совсем не там ищете, дяденька, — мгновенно сориентировалась девочка, ни на минуту не усомнившаяся в серьёзности взрослого, — вам нужно спуститься с нашего холма, вон там дорожка есть, — и она неопределённо махнула куда-то в сторону, — перейти по мосту на Холм у Ручья и чуть впереди по дороге от его парадного входа будет Дом со Скрипом.

Поблагодарив, он отправился по заданному маршруту и оказалось, что это не розыгрыш, как он грешным делом подумал, а реально существующий адрес. И дом оказался действительно домом — полностью деревянный, средних размеров особняк, и каждая его ступенька действительно скрипела на свой голос. Очень музыкально. Он даже, пока никто не видит, попробовал потоптаться на пороге — проиграть какую-нибудь простенькую мелодию, но ступеньки напоследок возмущённо скрипнули и замолчали. Кайрен ухмыльнулся и постучал в дверь. Потом ещё раз постучал, настойчивее. Дверь скрипнула вопросительно и, словно бы от вибрации, приоткрылась. Приглашают? Но за дверью никого не было, и на первом этаже стояла такая тишина, что сразу становилось понятно, что там пусто.

— Есть здесь кто? — сказал он негромко.

Никто не ответил, но сверху донёсся какой-то звук. Подняться? Благородное воспитание вступило в конфликт с привычкой доделывать всё до конца и последнее одержало победу — Кайрен поднялся наверх. Хозяйку дома долго искать не пришлось — она обнаружилась в залитой послеполуденным солнцем комнате перед мольбертом с палитрой в одной руке и кистью в другой. Причём сама девушка была почти не видна, от неё остался только подсвеченный солнцем силуэт да нимб золотых волос, а вот картина, налитая яркими, жизнеутверждающими красками прямо-таки бросалась в глаза. На ней цвёл такой же летний полдень, какой был сейчас за окном, у плетня стояла, подперев бока пухлыми руками, женщина средних лет, и заразительно хохотала.

— Я гениальна, чёрт возьми! — воскликнула художница, отступая на шаг назад и, не отрывая взгляда от только что законченной картины, сунула кисть и палитру на заваленный тюбиками с краской столик.

— Не могу не согласиться, — послышался голос от двери.

Лисса резко обернулась — на пороге её мастерской стоял тот самый риман с которым она познакомилась в баре накануне. Надо же, нашёл! Хотя Лисса не сомневалась, что тот, столкнувшись с первыми же трудностями, бросит неблагодарное занятие. И как проник в дом? Она же закрывала дверь. Вроде бы закрывала. Или нет?

А Кайрен рассматривал её: девушка была совершенно не та и в то же время та самая. Исчезла яркая самоуверенная красотка — на её месте оказалась одержимая художница, чью неброскую красоту ещё нужно было рассмотреть. Чем он сейчас и занимался — рассматривал.