— Душно очень, — зачем-то пояснила она служанке.

— Так снимите шаль, — подсказала та, на что Элизабет лишь поежилась.

— Да… что-то мне вчера шею продуло, — пробормотала она, — когда я ездила на поля.

Анна вынырнула из шкафа, держа в охапке ворох белого в цветочек муслина.

— Поберечься бы вам, мадам, — сказала она. — Вы еще не совсем оправились от укуса змеи, а уже носитесь повсюду как угорелая. Да еще и этот Самсон…

Элизабет напряглась, а служанка положила платье на кровать и продолжила:

— Что люди о вас подумают? Здоровенный черный негр таскает вас на руках, а вы к нему льнете как кошка.

— Ни к кому я не льну! — возмутилась Элизабет, чувствуя, что покраснела до корней волос. — Если я не могу ходить, мне что теперь, и с кровати не вставать? И вообще, это не твое дело. Подавай одеваться!

Обиженно поджав губы, Анна достала из шкафа исподнее и корсет. Элизабет прикрыла волосами засос и сняла шаль, а, одевшись, тут же закуталась в нее обратно.

— Будете обедать в комнате? — поинтересовалась служанка, причесывая ее.

— Да, — кивнула Элизабет.

Она потянулась за туалетной водой, но когда взялась за флакончик, у нее засаднил палец, который она вчера поранила о хлопчатник. Взглянув на царапину, Элизабет вспомнила, что обещала раздобыть для негров перчатки. Но где же их взять? Придется поговорить со свекровью.

— Знаешь, я передумала. — Она взглянула на Анну в зеркало. — Пообедаю внизу с миссис Фаулер.

— Оно и правильно, мэм. С родней надо поддерживать хорошие отношения.

Господи, опять эти нравоучения! Элизабет закатила глаза, но перечить не стала. От служанки ей было нужно кое-что еще…

— Анна, — она сделала глубокий вдох, — у меня закончилось снадобье…

— Какое снадобье?

— Ну… то, что ты приносила мне. Помнишь?

— От беременности, что ли?

— Ну да.

Служанка вытаращила на нее пронзительно-голубые глаза.

— А зачем оно вам? Мистер Фаулер же в отъезде, — справедливо заметила она.

Черт! Это провал. Элизабет вчера допила последние капли. Но она не собирается отказываться от свиданий с Самсоном, поэтому снадобье ей нужно позарез! Хоть его семя и оказалось на простыне, а не у нее внутри, дополнительная предосторожность не повредит.

— Ну… просто… на всякий случай, — начала она и, поняв, как двусмысленно это прозвучало, торопливо поправилась: — Я имею в виду, вдруг Джеймс неожиданно вернется из поездки? Пусть лучше снадобье будет у меня под рукой.

— Это конечно не мое дело, мадам, — сухо заметила Анна, убирая пучок на затылке Элизабет под сеточку для волос, — но почему вы не хотите родить мистеру Фаулеру малыша? Глядишь, и отношения бы наладились. Ребеночек бы укрепил ваш брак.

«Ага. Особенно чернокожий», — подумала Элизабет, а вслух сказала: — Я просто еще не готова стать матерью. Мне нужно время.

— А времени-то у вас и не густо, мэм. Вам уж двадцать годков-то стукнуло. У моей мамаши в этом возрасте уже двое нас было.

— А что ж ты сама еще никого не родила? — съязвила Элизабет, но тут же устыдилась своих слов. Вместо того, чтобы с достоинством осадить служанку, перешла на личности а-ля «сам дурак».

— Так я — девица, мадам, а вы — мужняя жена, — спокойно ответила Анна. — Если вы не хотите рожать детей, зачем же тогда выходили замуж?

— Не поверишь, я и сама постоянно задаю себе этот вопрос. — Элизабет тяжело вздохнула. — Анна, ну пожалуйста, будь добра, достань мне еще одну бутылочку! Я подарю тебе браслет. Хочешь тот, с зелеными камушками?

— Ладно, мадам, но это будет в последний раз. Понимаете… — Анна замялась. — Теперь ведь жалование мне платит мистер Фаулер, и если он узнает, что я помогала вам его обмануть…

— Он не узнает! — Элизабет схватила ее за руку. — Клянусь!

Анна ничего не сказала, лишь кивнула без особого энтузиазма.

— Вы собирались спуститься, — напомнила она. — Мне позвать этого вашего Самсона?

— Да. Скорей всего он в конюшне.

— Хорошо, мэм.

Служанка вышла за дверь, а Элизабет осталась сидеть перед зеркалом, переваривая услышанные слова. Она привыкла считать Анну союзницей, чуть ли не подругой, и как-то упустила из виду, что теперь жалование ей платит Джеймс.

«Но ведь это мои деньги! — с возмущением подумала Элизабет. — Какое он имеет право ими распоряжаться? Ах, если б я только знала, что брак — это рабская кабала, то ни за что на свете не вышла бы замуж».

Она достала из ящичка голубой газовый платок и, приспустив шаль, обернула его вокруг шеи. Пальцы ловко завязывали над засосом красивый бант, а в голове лихорадочно роились мысли.

Может попытаться добиться развода? Но как? С чего начать? Должны же быть какие-то законы на этот счет. Спросить бы у кого-то, кто во всем этом разбирается… У какого-нибудь адвоката… Но где его найдешь в этой глуши?

«Алекс Паркер! — осенило ее. — Он ведь адвокат! Поеду к Мэйбл и попробую разузнать, сможет ли он чем-нибудь мне помочь».

Нехорошо, конечно, выносить сор из избы, и рассказывать посторонним о том, что она хочет развестись, прожив всего несколько месяцев в браке. Но разве есть другой выход? Мэйбл — хорошая женщина, быть может, она или ее муж подскажут решение.

Нужно ехать! Ах, если бы только не эта чертова нога! Элизабет приподняла юбки, задрала штанину панталон и посмотрела на голень. Вокруг укуса все еще расплывался огромный синяк, и мышца болела, если на нее надавить, но в целом стало гораздо лучше.

Элизабет поправила шаль и поднялась. Убедившись, что может стоять на двух ногах, она сделала пару шагов. Вышло неуклюже: икра заныла, плохо сгибался сустав, но с поддержкой она сумеет проковылять несколько ярдов. Верхом, конечно, ей не добраться, но можно взять экипаж.

В дверь постучали. Элизабет сказала: «Войдите!», и на пороге показался Самсон. Рослая плечистая фигура заполонила собой весь проем, и у нее перехватило дыхание. Картины минувшей ночи промелькнули в ее мозгу, и Элизабет застыла, судорожно схватившись за спинку стула.

— Доброе утро, мэм.

Самсон шагнул в комнату, и лишь сейчас Элизабет увидела Анну, маячившую у него за спиной.

— Скорее уж «добрый день». — Элизабет нервно усмехнулась. — Что-то я сегодня совсем разоспалась.

Он пристально взглянул ей в глаза, и его губы дрогнули в понимающей улыбке. Но в ту же секунду он опустил голову, вновь превращаясь из любовника в раба.

— Вы меня звали, мэм?

— Да. Помоги мне спуститься в столовую.

Он подошел к ней и наклонился. Обхватывая его за шею, Элизабет поймала осуждающий взгляд служанки, но ей уже было на это плевать. Когда Самсон подхватил ее на руки, она прильнула к его крепкой груди, уловила биение его сердца, и весь мир перестал для нее существовать.

Самсон понес ее по лестнице на первый этаж. Элизабет вспомнила, как эти сильные руки сжимали ее в объятиях прошлой ночью, и ощутила, как от желания намокло между ног.

— Я хочу тебя! — шепнул Самсон ей на ухо. — У меня сейчас ширинка лопнет.

Лицо полыхнуло, и Элизабет в смятении глянула вниз. Ее юбки, свисая чуть ли не до самого пола, прикрывали бедра Самсона от посторонних глаз. Пока он ее несет — никто ничего не увидит. Но что будет, когда он поставит ее на пол?

Как назло в столовой было полно народу. Миссис Фаулер, прямая как жердь, сидела за накрытым столом. Роза и Сара вытянулись по струнке у нее за спиной. Пэтси вальяжно размахивала опахалом, а у двери стоял Цезарь и, подобострастно согнувшись, о чем-то докладывал госпоже.

Когда Самсон с Элизабет на руках переступил порог, все дружно уставились на них. Брови миссис Фаулер поползли вверх, собирая лоб горизонтальными складкми.

— Элизабет? — удивилась она. — Какими судьбами?

— Вот, решила составить вам компанию за обедом. — Элизабет растянула губы в слащавой улыбке.

— Что ж… — Свекровь кисло скривилась. — Очень мило с твоей стороны. Садись.

Цезарь выдвинул стул, и Самсон усадил Элизабет на сиденье. Мельком оглянувшись, она заметила, что он встал так, чтобы спинка стула по пояс закрывала его.