— Что-то произошло? — Не боясь, спрашиваю настороженно, зная, что этот мужчина больше не станет от меня ничего скрывать.

— Умер мой двоюродный брат. Я должен немедленно уехать, Клео. — Делает несколько шагов, сокращая между нами расстояние. Смотрит с опаской, понимая, что оставляет меня одну.

— Примите мои соболезнования. — В легкую дрожь бросает. Снова судьба начинает играть козырными картами, отстраняя от меня близких людей.

— Спасибо. — Обессиленно вздыхает, и я замечаю изученность в выражении его лица. — Послушай, Клео. Я оставлю охрану и, конечно, предупрежу Эмира о своей неожиданной поездке. — Напряжен. Безумно взвинчен. Сафир на пределе, это трудно не ощутить.

— Не беспокойтесь, Сафир, со мной все будет хорошо. — Машинально обнимаю руками живот. Настраивая себя только на положительные мысли. Все плохое, что могло произойти, уже случилось.

— Береги себя и малыша, девочка. — Подходя ближе, кладет руку на затылок, и, наклоняясь, целует в лоб. С бережной заботой, которая порой заменяет отцовскую. Сафир любил не только Эмира, но и ко мне проникся, выражая те же чувства. Покидает террасу, оставляя в одиночестве. Некоторое время я просто наслаждаюсь свежим воздухом, пытаясь свыкнуться с мыслью, что осталась одна. Рассчитывая на то, что узнав об отъезде Сафира, Эмир поскорее вернется ко мне. Не хотелось думать о плохом. Зацикливаться на рассказе и словах Зураб, которая перестала, надеяться, и верить в будущее. Никогда нельзя опускать руки и сдаваться. Прекращать борьбу, особенно если дело касается собственного ребенка. Это жестко и бессердечно запрещать матери видеть своего малыша. Наверно я бы никогда не смогла просить Кинга, если бы он осмелился сделать что-то подобное. В ожидании Эмира время слегка тянулось. Пообедав прямо на террасе, я еще долгое время просто отдыхала, дыша свежим воздухом. Спустя пару часов вернулась в гостиную, решив поиграть на фортепиано. Эмир прекрасно знал, о моей любви к музыке, и никогда не запрещал погружаться в этот необычайный мир. Порой сидя рядом, завороженно слушал, как я играю. А сегодня я решила поиграть для нашего сына. Мелодичную песню, которая в скором будущем может стать его колыбельной. Новые ощущения затмевали воспоминания из прошлого, заменяя их. Давая мне возможность почувствовать себя все такой же счастливой и любимой, как и раньше. Ближе к вечеру, взяв книгу с восточными сказками, которую Эмир купил специально для нашего сына, написанную на моем родном языке, устроилась в мягком кресле. Начала читать вслух, рассказывая своему мальчику красивую историю о любви принца и принцессы. Совершенно не похожую на ту, что произошла между мной и Эмиром. Успокаивающе гладила животик, ощущая, как малыш постепенно затихает и засыпает. Продолжала читать, погружаясь в эту историю. Еще с детства я любила подобные сказки, мечтая, что однажды и со мной произойдет что-то похожее. Невероятное и захватывающее. Но реальная жизнь далека от этих рассказов. Она гораздо жестче и опаснее. Бессердечно может лишить всего, не давая ничего взамен. Наверно мне все же повезло, что однажды на своем не легком пути я встретила Эмира. Одному Богу известно, что могло бы произойти, если бы Ирма продала меня какому-нибудь жестокому богатому шейху. Возможно меня бы давно в живых не было. И я бы никогда не испытала этого всепоглощающего чувства, которое люди называют любовью. Закрываю книгу, откладывая ее в строну. На мгновение глаза прикрываю, ощущая, что начинает клонить в сон. Никак не реагирую, когда слышу, что в гостиную кто-то входит. Наверняка, это всего лишь Зураб, которая настойчиво сейчас начнет отправлять меня в постель.

— Вижу, ты хорошо заботишься о малыше. — Этот злорадствующий голос моментально душу наизнанку выворачивает. Дергаюсь, замирая на месте. Глаза распахивая, вижу перед собой Амани. Гадко улыбающуюся. По-прежнему с победным взглядом. Не оставляющую надежд, что Эмир обязательно к ней вернется. Оцепенев от ее появления, слова не могу произнести. Не понимая, как эта гадина смогла беспрепятственно зайти в наш дом. — Разрешишь потрогать живот. Наверняка ребенок уже пинается. Я ведь права? — Нагло усмехается, почти подходя ближе.

— Не смей приближаться ко мне! — В полный голос. Набираясь такой же наглости и смелости. Это женщина ни за что не получит то, зачем пришла. Поднимаюсь с кресла, не показывая перед ней опасений и своей слабости.

— Перестань бояться! — Амани разговаривает на равных, останавливаясь в полуметре от меня. — Я не причиню вред этому ребенку. Наверно ты не знаешь, Клео, но я тоже была беременна. — Ее голос предательски вздрагивает. Впервые в этих жестких змеиных глазах, я замечаю проблески слез, от переполняемой боли. — Ощущала, как малыш толкается и реагирует на прикосновения. — Все искусной игрой кажется. Не могу поверить в то, что слышу, ведь Эмир ни разу не упоминал об этом в своих откровенных рассказах. Зачем скрыл от меня этот отрезок своей жизни.

— Зачем ты пришла? — С одной стороны мне жутко хотелось услышать продолжение всей истории, с другой поскорее избавиться от общества это коварной и хитрой женщины.

— Мы очень ждали его с Эмиром. — Не реагируя на мой вопрос, продолжает говорить, отстраненно смотря куда-то за мою спину. — Купили много детских вещей и игрушек, а наш сын умер. — Зубы стискивает, и я не понимаю к чему сейчас подобные откровения. — Я виновата в его смерти. Только я. — Мне хочется что-то сказать, но создается ощущение, что Амани напрочь забыла о моем существовании. Разговаривает сама с собой, просто погружаясь в прошлые воспоминания. На месте стою, внимательно слушая. Дожидаясь подходящего момента, чтобы вернуть ее к реальности. Обсматриваю Амани, замечая в ее руке несколько сложенных листов.

— Эмир ждал появление наследника, а я не смогла оправдать его надежд. Во время беременности я ездила по детским домам от благотворительного фонда нашей семьи. В одном из них заразилась корью. — Казалось бы, я должна беспрекословно верить ее словам, но где-то подсознательно ощущала, что Амани просто играется. Вызывает жалость, чтобы потом нанести свой главный удар. — Мучительные дни болезни и борьбы за жизнь. Спустя некоторое время я перестала ощущать движения нашего сына. Все было кончено. После того, что я пережила я не смогу разрушить мечту своего мужа, причинив вред ребенку, которого ты носишь. — С неким облегчением. На мгновение мне даже показалось, что Амани была рада, что ее малыш не появился на свет. Двоякие ощущения, которые мне не давали покоя.

— И что же было дальше, Амани? — Смело спрашиваю, пытаясь узнать причину разрушения этого брака. Ведь по-настоящему любящие люди способны перенести любое горе.

— Глубокая депрессия и несколько попыток суицида. — Безо всякого сожаления. Или Амани безукоризненная актриса, или со временем ей удалось все это пережить. — Я стала неуправляемой и неадекватной. Перестала жить, не находя поддержки у Эмира. Он постоянно упрекал, говоря одни и те же слова. «Ты виновата в смерти нашего ребёнка». «Зачем ты поехала в этот приют». — Слушая искаженный голос Амани, мне кажется, что сейчас я словно наяву слышу голос самого Кинга. Все настолько перемешалось, что я совершенно не понимала, как нужно себя вести. — Брак разрушился. Я провела чертовых три года на реабилитации в психиатрической больнице по приказу Эмира. Но даже это я ему простила. — Амани усмехается, делая еще шаг навстречу. — Потому что любимый муж возродил меня, обещая новую жизнь. — Осмеливаясь, поднимает руку, прикладывая ее к моему животу. Пару раз поглаживает, а затем резко останавливается. Она пришла в наш дом вовсе не для того, чтобы поведать мне свою душещипательную историю.

— Не трогай. — Говорю тихо, чтобы не накалять атмосферу. Дергаясь от холодных касаний этой женщины.

— Этот малыш станет сыном для меня и Эмира. Ты выносишь его и родишь здоровым. — Амани вмиг снимает маску убитой горем женщины, показывая свое истинное лицо.

— Убирайся из этого дома! — Не желая больше слышать не единого слова. Уже осознавая, что Амани безумна. Делаю шаг назад, удлиняя между нами расстояние.