— Какого черта ты расшумелась? — стремительно направляется в мою сторону и, подходя, хватает за руку. Встряхивает, почти приподнимая меня с кровати. — По-моему тебя никто не трогает, вот и наслаждалась бы одиночеством, пока еще есть такая возможность. — Нагло усмехается в полный голос, небрежно отпуская руку. От чего я почти валюсь на спину, ощущая, что головокружение усиливается. — Завтра приедет машина, и тебя переправят в Сирию, а там, можешь поверить мне на слово, тебя ждет настоящий кошмар. — Смех этой гадины становиться громче и настойчивее. Всхлипываю тихо, стараясь при ней не заплакать. Не быть слабым ничтожеством, которое не сумело сопротивляться и бороться.

— Мне нужен врач. — Полностью игнорирую ее слова о моем будущем. Сейчас ничего не имеет значения, кроме жизни ребенка. — Прошу тебя, Зураб, позови врача. — Облизываю пересохшие дрожащие губы, ощущая неимоверную жажду.

— Ты разве видела в поселении медпункт? — Начинает маячить по комнате, отвечая с издевкой. Нахально усмехаясь после каждого сказанного слова. — Забудь о прошлой жизни, неженка. Носиться с тобой здесь никто не будет. — Злясь. Почти приходя в бешенство. Доходит до входной двери, больше не произнося ни слова. Замирает, а потом оборачивается, смотря исподлобья.

— Помоги, Зураб. — Задерживая дыхание. Осознавая, что если сейчас эта девушка развернется и уйдет, я умру здесь. — С ребенком что-то случилось. Я чувствую это. Не будь настолько бессердечной. — Почти умоляя. Унижаясь. Но в данный момент не могу поступить иначе. Эта девка единственная, кто может мне сейчас помочь. Плевать, как она со мной поступила. Все неважно.

— Позову знахарку. Только не знаю, как скоро она к тебе сможет прийти. — Серьезно, и уже более спокойно. Словно понимает и ощущает, что я не вру. Просто прошу о человеческой помощи. Надеясь, что в черствой душе этой обиженной судьбой девушки, осталось еще что-то доброе и чистое.

Смотря в одну точку, слыша, как захлопывается входная дверь. Тишина и снова полное одиночество. В душе омерзительная пустота. Перед глазами объектив камеры, и мои произнесенные слово, эхом проносятся в сознании раз за разом. Наверняка Эмир уже получил эту запись. Поверил, даже не засомневавшись. Все спланированное этими мразями удачно получилось. Раз и навсегда он оставит попытки меня найти. Отпустит, и будет ненавидеть всю оставшуюся жизнь. Вспоминая момент записи, осознаю, что даже я поверила собственным словам. Всем обвинениям и упрекам в сторону Кинга. Но сейчас, черт возьми, реальность обрушилась, прижимая меня грудой камней к грязной земле. Все потеряла. Семью. Любимого мужчину, рядом с которым теперь наверняка его жена. Ведь именно этого Амани и добивалась. Ничуть не сомневалась, что мое похищение это ее рук дело. Хитрая сука расчетливо придумала план, и привела его в исполнение. Задыхаясь, начинаю хвать ртом недостающий кислород. Двигаюсь назад, а потом просто укладываюсь на кровать, чувствуя, что силы меня окончательно покидают. Перед глазами проносятся сотни воспоминаний, большинство из которых принесли мне счастье, и подарили незабываемые ощущения. Ни смотря, ни на что, я благодарна судьбе, что она подарила мне Эмира. Позволила любить его. Быть рядом пусть и такое крохотное количество времени. Если я останусь в живых, то до конца своих дней буду вспоминать это чувство, которое, я уверена, больше никогда не повториться. Ложусь на бок, прикладывая руки к своему животу. Начинаю снова гладить, безмолвно умоляя своего малыша пошевелиться. Откликнуться на мои прикосновения. Но все тщетно. Несколько одиноких слезинок скатываются по щекам. Время превращается в вечность. Мысли смешиваются, одурманивая. То отключаюсь, то прихожу в себя, подхватываясь в холодном поту. Взгляд на двери кидаю, мысленно моля, чтобы Зураб скорее привела ко мне знахарку. Спасла моего мальчика, если еще не поздно. Сильнее поджимаю под себя ноги, ощущая резкую боль внизу живота. Вскрикиваю, не в силах ее переносить. Кривлюсь, чувствуя, как внутри все печет. Словно залпом я выпила несколько стаканов крутого кипятка. В жар бросает. Бессознательное состояние, с которым я с трудом пытаюсь справиться. Тонкое хлопковое платье от пота промокло насквозь. В ушах шумит. Открывая глаза все расплывается. Туманно слышу, как дверь в комнату раскрывает и кто-то проходит. Глухие посторонние голоса. Тяжелые шаги, которые все ближе и ближе. Теплая рука прикасается к моему холодному лбу, после чего замираю, разворачивая голову. Пожилая женщина. Достаточно опрятная и добрая на вид. Пронзительно смотрит прямо в глаза, а затем начинает обсматривать. Трогает руками живот, слегка надавливая. Начинает что-то говорить на арабском языке, но я даже не пытаюсь понять смысл сказанных слов. Сил нет. Все тело предательски изнывает от боли. Подсовывает руку под мою шею, и что-то мягкое подкладывает под голову.

— Не шевелись, девочка! — Приказывает грозным голосом, даже понимая, что мне чертовски больно. Отходит куда-то в сторону, и я слышу звон стекла. Звук струящейся воды. Снова далекие незнакомые слова. Женщина возвращается ко мне, держа в руках стакан наполненный жидкостью, похожей на крепко заваренный чай. Садится рядом, и снова поднимая мою голову, подносит стакан ко рту. В нос моментально бьет резкий травяной запах. — Ты должна выпить все до капли. — Настойчиво требует, наклоняя стакан. Начинаю пить мелкими глотками, морщась от горечи напитка. Выпиваю все до дна, обессиленно приземляясь головой на подушку. Смотрю в сторону входа, видя, как в комнату заходит Зураб, серьезно смотря то на знахарку, то на меня.

— Что происходит? — Зураб строго обращается к женщине, не обращая на меня абсолютно никакого внимания. Словно я ненужная вещь, от которой хочется скорее избавиться. Подходит ближе, кидая на меня презренный взгляд.

— Роды скоро начнутся! — Женщина не пытается даже обернуться, дарит все свое внимание только мне. По голове гладит, пытаясь успокоить. Особенно после того, как меня лихорадочно начинает знобить. — Мне нужно вернуться в поселение, чтобы позвать помощницу и взять необходимые вещи. Не оставляйте ее одну. — Обращается к Зураб, которой явно не по вкусу просьба этой женщины. Стоит ей только выйти, Зураб тут же оставит меня одну. Но наверно это лучшее, что она может сделать.

— Закончите с этим скорее. — Жестоко и холодно. Бесчеловечно. — Завтра за ней приедут, и я не хочу вручать покупателям испорченный товар. — Свозь пелену боли я слышу ее ядовитую усмешку. Боже, от чего люди становятся такими жестокими? Немой вопрос, зависающий в сознании. Наверно я никогда не смогу найти на него ответ.

— Лежи тихо. — Женщина обращается ко мне, никак не комментируя слова Зураб. Делает вид, что вообще ее не существует. — Будет больно, но ты должна держаться. — Гладит по руке, поднимаясь на ноги. — Я скоро вернусь. — Улыбается, даря мизерную искорку надежды. Света, который настырно проникает сквозь тьму, обволакивающую мой разум. Быстро выходит из комнаты. Зураб разворачивается и делает тоже самое. Пьянеть начинаю. Сгибаю ноги в коленях, ощущая, как боль становиться сильнее. Овладевает каждой клеткой моего тела, лишая возможности ощущать мышцы. Невыносимо жарко. Внутри все печет. Начинаю тихо шептать, прося Бога спасти моего мальчика.

Оставить его жизнь, забрав мою. Большего не нужно. Корчусь, изнывая в муках. Стараюсь резко не двигаться, вспоминая слова знахарки. Время тянется очень медленно. Проходит минута или десять не понимаю. Все в прострации. Ноги дрожать начинают. Создается ощущение, что вниз живота кто-то вонзил острый кинжал. По самую рукоять. Провернув несколько раз. Слез больше нет. Полное опустошение. В лихорадочной дрожи, ерзаю на месте. Обнимая живот. Осознавая, что вот-вот произойдет что-то до безумия страшное.

— Терпи. — Нервно вздрагиваю, ощущая что-то холодное на своем лбу. Намоченную марлевую салфетку.

— Не могу. — Через стоны. Женщина разрезает мое платье до самой груди, отодвигая в сторону мешающие куски ткани. Что-то делает, и я чувствую, что подо мной становится мокро. Боль с каждой секундой усиливается. Начинает давить на живот обеими руками, двигаясь ближе к подножью кровати. Разводит мои ноги в стороны.