— Малыш не клетка! Он живой! У него есть душа и сердце, Эмир. В его венах течет твоя кровь. Твоя. — Последние вскрики, и я чувствую, как все органы в моем теле неметь начинают. Сердце стучит все тише и тише. Руки падают, как плети. И если бы Эмир сейчас не держал, на пол бы упала. — Ненавижу тебя, чудовище! — Заплетающимся голосом. Практически отключаясь. Горячие губы ко лбу моему прикасаются.

— Я сам себя ненавижу, моя девочка. — Заключительные слова, которые я слышу. Нежным голосом, который обещал и обнадеживал. До последнего не веря в то, что мне не удалось спасти ребенка. Стать важной женщиной в жизни любимого мужчины. Судьба оскаливается, не давая мне выбора. И отключаясь от этого мира, мечтаю лишь о том, чтобы больше не проснуться. Смерть гораздо слащу той жизни, которая ожидает «после». После того, как маленькое сердечко перестанет биться по безжалостному приказу своего отца.

Эмир.

Человеческие решения всегда окрашены эмоциями. Чаще всего они не бывают рациональными. Скорее эмоциональными. Порой ты смертельно жалеешь об их совершении, а иногда навсегда забываешь, словно этого мгновения никогда и не было. И не понимаешь, какой ты на самом деле. Теряешь на мгновение истинную сущность, зацикливаясь на правильности выбранного пути. И пусть он будет неправильным. Поймешь это спустя долгое время, когда правда становится, оголена и уязвима. Душа и сердце начинают воевать с разумом. Пытаются показать, что чувства гораздо важнее разумных мыслей. Именно сейчас я в очередной раз борюсь, пытаясь унять в себе эту борьбу. Собраться с силами, и возможно принять в своей жизни самое правильное решение. Голова кругом. В затылке, будто колотит отбойный молоток. Свинцовая боль спускается по позвонкам ниже, парализуя мышцы на моей спине. Все тело в жутком напряжении, но оттягивать решенное совершенно бессмысленно. И это не цена за прошлое, которое, так или иначе, все еще находиться рядом со мной. Плетётся словно тень, постоянно напоминая о своем существовании. Наверно для того, чтобы я поминутно помнил о тех уроках, которое оно мне преподнесло. О тех поступках, которые со временем оказались ошибочными. Но раз, за разом касаясь своего прошлого, можно ненароком разрушить будущее. Хотя наверно у меня его быть не может. Зажмуриваю глаза, подхватывая потерявшую сознание Клео на руки. Быть может это последний раз, когда я настолько близко нахожусь рядом с ней. Все рушиться с неимоверной скоростью. Следуя за доктором, заношу ее в палату, бережно прижимая к себе. Кладу на больничную кровать, осознавая, что не смогу сейчас развернуться и уйти. Руки не выпускаю, не разрывая ни на секунду нашего физического контакта. Кажется, если это произойдет, навсегда ее потеряю. Твою мать, нет! Сцепляю зубы, сдерживая острое желание разораться в полный голос. Завыть от беспомощности, в которую снова окунула меня судьба. Продолжаю держать за руку, стараясь не думать о том, что проснувшись, Клео будет смотреть в мои глаза лишь с ненавистью и больной неприязнью. Ведь мне до боли известно, какого ощущать на себе подобные взгляды. С самого детства я видел в глазах матери и бабки эти разрушающие эмоции. Убивающие душу. Сейчас я собственноручно снова обрекаю себя на это. На душе омерзительное ощущение, которое ежесекундно приумножается. Изнываю от желания разнести эту чертову больничную палату вдребезги, понимая грязь своего поступка, но, увы, по-другому невозможно поступить. Бывают моменты в жизни, когда выход всего один. Какой-бы горький и ужасный он не был. И пусть это останется моим самый страшным грехом до конца жизни, я не могу принять другое решение. Сжимаю холодные тонкие пальцы, наклоняюсь вперед. Прикасаюсь горячими губами к вспотевшей коже Клео на лбу. Целую, от боли сжимая глаза. Ощущая себе тем самым чудовищем, с которым так излюблено, сравнивает меня собственная мать.

— Господин Эмир, — далекий и глухой голос доктора заставляет меня вздрогнуть и прийти в себя. Чуть отклоняюсь от Клео, поворачивая голову, — не переживайте, через пару часов все будет сделано. — В этих мужественных глазах оголенная печаль. Заторможено смотрю на мужчину, не соображая, что ответить. — Разрешите задать вам личный вопрос? — настойчиво спрашивает, зная, что я определенно попытаюсь на него ответить без всякого притворства и лукавства.

— Конечно. — Сглатываю, пытаясь протолкнуть застрявший ком в горле.

— Почему вы не хотите этого ребенка? — Логичный вопрос, который мое подсознание прокручивало раз за разом. Готов ли я сказать правду опытному доктору то, что тревожно бушует в моем сердце?! Да, я сам себе до конца признаться не мог. Мужчина родом из Индии. Под его чутким и внимательным руководством на свет появились сотни детей. Лучший в своем деле на Востоке. Доктор Ришат категорически был против абортов. Считал их грехом, который невозможно замолить. Совсем недавно я лично поддерживал его центр финансовой помощью. Зная, что именно он поможет появиться на свет моему первенцу. Сделает все, чтобы любимая девушка и малыш в ее утробе были под чутким наблюдением и заботой. Смотря сейчас в его глаза, не мог сказать правды. Что-то останавливало. Понимая, что этот мужчина, даря человечеству новую жизнь, так же легко может ее убить, молчал.

— Вы сделаете то, о чем я вас попросил. — Сквозь зубы. Проявляя неосознанную грубость, которая порождалась беспомощностью. Ненавидел себе в этот момент, но выхода другого все еще не видел. — Доктор Ришат, — гулко выдыхаю, пытаясь собраться с силами. Взгляд отвожу больше не находя сил смотреть в глаза мужчине, — оставьте меня с Клео наедине на несколько минут! — Судорожно втягиваю воздух носом, растягивая мучительное время. Оттягивая необратимый момент, после которого жизнь снова превратиться в серое существование.

— Хочется надеяться, что вы передумаете, господин Эмир. — Доктор, проговаривая последние слова, тихо выходит из палаты, оставляя нас с Альби вдвоем. В последний раз пытается достучаться до моего здравого смысла, и поразмыслить о последствиях этого мерзкого поступка. Внутри все сжимается. Хочется крикнуть мужчине вдогонку, что я забираю Альби, увозя домой, но я не мог этого сделать. Не мог. Взъерошиваю волосы судорожно, двигаясь ближе к больничной кровати. Напрягаясь, беру Альби за руку, мгновенно чувствуя холодность нежной кожи. Не решаюсь взгляд поднять, чтобы посмотреть на ее лицо. Слишком сложно. Черт! Не представляю, что в будущем мне нужно будет совершить, чтобы загладить перед моей девочкой свою вину. Настраивая себя на мысли, что счастье вовсе не в детях, глаза поднимаю, смотря на безмятежное выражение лица. Будто Клео не под воздействием лекарств, а просто спит. Такая нежная и милая. Внутри все переворачивается. Сердце екает, полностью останавливаясь. Едкое ощущение отравляет весь организм. Мне нужно убедить самого себя, что потеря ребенка еще не конец. Не трагедия, из-за которой разрушиться жизнь, черт возьми, не стану лукавить я безумно хотел малыша именно с Альби. с девочкой, которая стала владелицей моего сердце и черной души. Двигаюсь ближе, сжимая холодные пальцы между своими дрожащими ладонями. Наклоняюсь чуть ниже, пытаясь уловить хоть какие-то мельчайшие движения в ее мимике, но ничего не происходит. Клео просто спит, уже не понимая, что происходит.

— Прости меня. — Шепотом. Осознавая, что она не услышит этих слов. Будто пытаясь загладить вину за то, что пока не произошло. Грею ее руки, ощущая, что с каждой секундой они становятся все холоднее. Словно жизнь навсегда покидает ее тело. Душа Альби медленно гаснет. Лютый холод сковывает сердце, которое растопить я больше не сумею. Судьба в очередной раз накидывает удавку на шею, стремительно ее затягивая. Не оставляя не единого шанса. Не предоставляя выбора. Ставя перед фактом, который я с горечью в душе принять должен.

С силой жмурю глаза, заставляя себя отпустить ее руку. Подняться со стула, чтобы как можно быстрее убраться из палаты. Выждать эти несколько долгих часов, которые уничтожат не только мою жизнь, но и жизнь Клео тоже. Несколько шагов, и я, хватаясь за железную ручку, толкаю дверь вперед, выходя в коридор. Делая всего шаг, прислоняюсь спиной к стене, позволяя себе, наконец, сделать большой и жадный вдох. Который вмиг обжигает легкие. Обугливает останки души, превращая меня в мертвеца. Замечаю доктора Ришата, который пристально смотрит, не решаясь подойти ближе. Собираю остатки сил, сам делаю шаги к нему навстречу, пытаясь унять, внезапно бешено бьющееся сердце. Если бы я остался в палате Клео еще на одну минуту, изменил бы решение, рискнув всем. Но я сделал правильный выбор. В это мгновение только об этом и думал.