Внешне Харви был весьма похож на молодого Бреда Питта, из-за чего девчонки частенько пытались подкатить к нему. Моя тупая двоюродная сестра Дебора (до того, как влюбилась в Темпла и стала бегать за ним, как гончая за жертвой) даже когда-то питала к нему романтические чувства и пыталась кадриться, но Харви, предпочитающий простых девчонок, не обращал на нее внимание, ибо в его мыслях уже давно крутилась другая. Как истинный однолюб, он выбрал девушку среди других и стал настойчиво ухаживать за ней, хотя знал, что ей нравится Темпл. Бедная Лили была обречена поменять свое мнение и отдать сердце Харви, ибо так, как он ухаживал за ней, никто из нас не умел: мы не были такими романтиками, устраивающими свидания под открытым небом, оставляющими цветы в комнате каждую ночь, читающими стихи… Вскоре эти двое не могли отойти друг от друга ни на шаг, предпочитая проводить все свое свободное время вместе. Пока не настала роковая ночь. Пока Харви не обгорел в пожаре и не провел многие месяцы в реабилитационном месте. Кто-то может подумать, что Лили бросила Харви после того, как увидела его тело, сплошь покрытое шрамами и рубцами, но нет, это он оставил ее, так как не был в силах преодолеть собственные страхи, возникшие в нем впоследствии того ужасного случая.

Спустившись по винтовой лестнице вниз, в подвал, мы согласовали пару моментов с Харви, после чего двинулись в ту сторону, откуда исходили голоса мужчин. Они смеялись, говорили о наркотиках, выпивке и сексе. О чем еще могут говорить такие ублюдки, как эти?

— Она кричала и брыкалась у меня в руках, пока я насаживал ее на свой член, — делился подробностями один из них. — Эта долбанная шалава не понимала, что должна была расплатиться со мной вместо своего брата, который обдолбался настолько, что ему вообще было на это плевать.

Я закрыл глаза, чувствуя себя так, словно меня окатили ведром ледяной воды. Харви позади меня вздохнул, что свидетельствовало о том, что он так же взбудоражен, как и я. Мне хотелось свернуть головы этим мерзавцам, что хохотали, обсуждая это дерьмо.

— И хороша она была? — спросил другой.

— О да, — протянул рассказчик. — Она была такой узенькой, что я кончил через несколько минут. И правду же говорят, что секс с девственницами совершенно другой.

Они снова заржали, давясь слюной, и я понял, что больше не могу слушать это. Понимая, в каком я сейчас состоянии, Харви немедленно схватил меня сзади и оттащил за угол, где прижал к стене.

— Приди в себя, — спокойно произнес он. — Вдох и выдох.

Я сделал так, как он сказал, ощущая, как рассудок начинает немного проясняться, и все желание убить их было еще сильно. Я снял маску, наплевав на то, что любой мог нас сейчас увидеть и понять, кто есть кто.

— Почему они существуют? — проскрежетал я. — Почему такие гниды должны жить?

Харви тоже снял маску и внимательно посмотрел мне в глаза.

— А кто сказал, что они должны жить?

На наших лицах отобразились понимающие улыбки.

— Когда? — спросил я, напрягая слух и слушая, как гниды снова засмеялись.

— Сделать нужно все тихо, — прошептал Харви. — Они не узнают нас, когда мы войдем туда, — он тыкнул на маску, — а мы воспользуемся моментом.

— Волк в овечьей шкуре, — кивнул я головой.

Харви мягко шлепнул меня по щеке и тут же погладил ее, заглянув мне в глаза.

— Ты как? Пришел в себя?

Я слабо улыбнулся, мотнув головой.

— Приду в себя только тогда, когда услышу их последние вздохи.

Он кивнул головой, братски обняв меня, а затем мы натянули свои маски и неспешно двинулись к отрытой двери, параллельно осматривая коридор. Никого там не найдя и приметив еще три двери, я первым вошел в комнату, видя перед собой трех взрослых мужчин максимально неприятной внешности: у двух волосы свисали патлами, у одного их не было вообще, глаза у всех маленькие, похожи на поросячьи, губы тонкие. У лысого они еще были обветрены, а тот, кто был с длинными волосами и карими глазами, похоже страдал дерматитом, из-за которого кожа его лица покрылась красными пятнами и весьма заметно шелушилась. На миг они замолчали при виде нас, окинув оценивающим взглядом фигуры, а потом лысый спросил:

— Какими судьбами, пацаны? — он противно вонзил зубы в яблоко, откусывая от него здоровый кусок.

Я прошел вперед, встав рядом с тем, у кого были патлы свисали до груди, а глаза оказались серенькими. Он нахмурился. качнув головой. Быстро пробежавшись глазами по помещению, я удовлетворенно заметил, что эти трое были уполномочены следить за передвижениями всех, кто находился в театре: на длинном обшарпанном столе расположились четыре компьютера, экраны которых делились на шесть частей и показывали буквально все. Эти ублюдки были настолько увлечены рассказами о низменных и мерзких делах, что совершенно не обратили внимание на тот угол, в котором мы буквально две минуты назад стояли с Харви, демонстрируя свои ангельские лица. Ох, какую же идиотскую ошибку они допустили.

— Чего вы молчите? — спросил ушлепок рядом со мной, и я по голосу понял, что он как раз является рассказчиком.

Не дав им больше времени, я выхватил два своих ножа. Один я кинул другому длинноволосому в глотку, пронзив ее насквозь, отчего свинья рухнула на пол, как подкошенная, а второй всадил рядом стоящему сначала в живот, затем пошагово в оба бедра, лишив его возможности двигаться. Харви в этот момент свернул шею лысыму, который было закричал. С открытым ртом он повалился на пол.

Оставшийся в живых ублюдок заныл, хлюпая носом и проливая горькие слезы.

— Пожалуйста, — взмолился он, — я сделаю все, что угодно.

Усмехнувшись, я ударил его по лицу рукоятью ножа, тем самым оглушив ублюдка, а затем схватил его за язык и сделал одно резкое движение, благодаря которому наш ушлепок больше не сможет говорить. Он замычал во все горло, упав на пол, после чего сжал рот и зарыдал. Его нога пришлась бы моей голени, если бы я вовремя не убрал ногу. Он попытался что-то сказать, но из рта вышли только мычание и кровь. Я обернулся, дав знак Харви следить за компьютерами, а сам опустился на корточки, глядя, как этот паразит извивается от боли.

— Эта долбанная шалава не понимала, что должна была расплатиться со мной за то, что причинила боль невинному существу, — передразнивал я, наклонив голову и посмотрев на него.

Мой взгляд поверг его в ужас, из-за чего он стал отползать от меня в надежде удрать, я же схватил его за ногу, грубо потянув на себя, после чего ударил несколько раз сапогом ему по лицу, сломав нос и челюсть.

— Нет, не-е-ет, — рассмеялся я, когда увидел, как у него закатываются глаза, — не выключайся, мы еще не закончили. Я оставлю тебя в живых, слышишь? — я несколько раз ударил его по щеке, отчего его веки затрепетали. — Слышишь, я оставлю тебя в живых! Ну постараюсь, конечно, правда, не совсем уверен, что это возможно после того, что я собираюсь сделать с тобой.

Харви отвернулся, понимая, к чему идет дело, а я спустил штаны ублюдка вниз, обнажив его уродский член. Как только мой нож коснулся его, ублюдок попытался закричать, захлебываясь собственной кровью, и ударить меня, но Харви, который старался не глядеть на то, что я делаю, навел пистолет на его руку и выстрелил. Когда я закончил, аккуратно положив отрезанный член в карман ушлепка, заметил, что от боли он отключился.

— Вот слаба-а-ак, — протянул я, вытирая нож и перчатки. — Я-то думал, что мы еще поиграем с ним.

Харви поморщился при взгляде на лежащего в крови ублюдка.

— Я всегда говорил, что ты больной, — вздохнул он. — Но действуешь ты, конечно, умело.

— Такие уроды должны платить по заслугам, — повел плечами я. — Я надеюсь, что ад существует и теперь эта мразь будет для него топливом. Божья кара хоть и неминуема, но ждать ее иногда приходится слишком долго. Я всего лишь решил ускорить процесс.

Оттащив тела в угол, я подошел к Харви, который внимательно наблюдал за экранами. Ткнув на экран компьютера, он уставился на меня, явно ожидая реакции. На одном квадратике был изображен человек, лежащий на полу со связанными руками. Пол деревянный, большой, но было явно видно, что для него настали не самые лучшие времена. Позади человека валялось несколько платьев самых разнообразных цветов: сиреневое, голубое, красное, оранжевое и желтое. В какой-то момент сильное тело молодого человека задвигалось, и к нему сразу же подошли люди: всего два человека, оба стоящие спиной, и все же один жутко напоминал мне кое-кого. К лежащему на полу Рафаэлю мог подойти только его папаша. Кулаки сами собой сжались. Но Варгас старший лишь только наклонился к сыну и даже нежно коснулся головы, что-то говоря. Солдат рядом с ним тут же удалился и появился лишь через несколько минут с мужчиной в белом халате. Он с собой привез врача? Стоило мне только подумать об этом, как к Рафаэлю склонился мужчина в белом халате и стал проверять пульс и зрачки.