Словно сам Бог лепил ее.

— Откуда ты узнала о Рафаэле? — спросила я, впуская ее в дом и закрывая за ней дверь.

За секунду до того, как дверь захлопнулась, Эйден подставил ногу и покачал головой, после чего выглянул, проверил, есть ли там кто-нибудь. Удостоверившись в нашей безопасности, он все-таки забаррикодировался, после чего сделал пару звонков и мы увидели в окнах каких-то мужчин, явно охранявших периметр.

— Как тебе удалось пройти мимо них? — спросил Эйден, кивая в сторону одного из людей с автоматом.

На ее ангельском личике появилась слабая улыбка, и мне показалось, что она озарила всю комнату. Хотелось надеть солнцезащитные очки, чтобы не ослепнуть. Боже, если она будет с Рафаэлем, я создам официальный фан-клуб этой пары. "Ну да, сейчас бы думать о романтике, когда твои родные и близкие подыхают в другом месте", — упрекнул меня голос в голове. Согласна с ним. Я отошла от темы.

— Лукреция? — вопросительно выгнула бровь Айрис.

Девушка, словно очнувшись, посмотрела на нас и нахмурилась.

— Простите, я не могу думать сейчас ни о ком другом, как о Рафаэле.

— Вы вместе? — уточнила Билл.

Она отрицательно покачала головой.

— Между вами что-то было? — встряла Айрис.

После этого вопроса в разговор вмешался Эйден.

— Девушки, с вашего позволения мы отложим данные вопросы на другое время и пройдем в гостиную для обсуждения наших дальнейших действий. У меня есть некоторые идеи, но мне нужно узнать ваше мнение прежде, чем я начну действовать.

— Мы тоже будем принимать непосредственное участие в спасении? — лукаво спросила я.

Эйден нервно улыбнулся.

— Знаешь, сейчас я нахожусь между двумя кувалдами. Если я позволю вам рисковать собой, то меня сожрут ваши братья и возлюбленные, если не позволю, то меня сожрете вы. Взвесив все за и против, я решил что второй вариант намного опаснее. С вашими братьями еще возможно договориться, но с вами — нет.

Мы, девочки, обменялись взглядами и улыбнулись, понимая, что Эйден сказал на самом деле правду. Лично я была очень рада, что Эйден за нас, а не против. Мы не станем терять время на споры и уговоры. Да и вообще Эйден нечасто проявлял мужскую напористость, предпочитая услышать мнение каждого, вне зависимости от пола. И это подкупало. Среди всей Шестерки он был моим любимцем. Показав Лукреции дорогу, я прошла за ней в комнату и села напротив девушки, чтобы видеть ее лицо. Все-таки она была слишком красивой. Переглянувшись с Билл, я поняла, что она тоже под впечатлением.

— Так откуда ты узнала, что с Рафаелем? — вновь спросила я, обратившись к Лукреции.

Нервно перетерев ладони, она поджала губы, после чего сделала несколько глубоких вдохов и взглянула на нас.

— От своего отца.

Эйден громко выдохнул.

— То есть твой отец уже в курсе происходящего? — задал вопрос он.

— Ты ведь понимаешь, что он не мог быть не в курсе сложившейся ситуации.

Эйден устало потер переносицу. Он хотел казаться спокойным, хотел не напрягать нас еще больше, но сейчас его выдержка дала слабину.

— Это совсем плохо? — запаниковала Айрис. — То что твой отец знает об этом?

Лукреция кивнула головой, подтверждая данную мысль.

— Он вообще узнал об этом от мистера Варгаса.

Эйден резко поднял голову и пронзил ее взглядом. Его лицо приобрело жесткость, челюсти сомкнулись, желваки заиграли на щеках. Никогда не видела его в таком состоянии. Придвинувшись к краю кресла, он развел ноги в стороны ноги и поставил локти на колени, сложив руки вместе.

— Что, прости?

Он закрыл глаза, поморщился и покачал головой, как бы отрицая услышанное. Если честно, мы тоже были в шоке. Дон Гвидиче и мистер Варгас — заклятые враги, ненавидящие друг друга до самой их сути. Вечное соперничество, убийства, вражда, перестрелки — все это было неотъемлемой частью всех людей, которые хоть каким-либо образом были связаны с Карателями и шайкой дона Гвидиче.

— То есть мистер Варгас сам сообщил твоему отцу о Рафаэеле? — спросила я, сузив глаза. Это все больше походило на бред.

Лукреция положительно покачала головой, не в силах вымолвить и слово. Ее лицо исказила гримаса боли и отчаяния.

— Каким образом? — с феноменальным спокойствием уточнила Билл. — Почему именно твоему отцу? Они ведь ненавидят друг друга.

Айрис и я в унисон закивали головой.

— Мой отец…, - Лукреция запнулась, — очень зол на ваших друзей, из-за того, что вы сделали весной прошлого года.

Мы непонимающе уставились на Эйдена, который слушал все это с беспристрастным лицом. Все, теперь шутливый, веселый парень исчез, уступив место хладнокровному мужчине, который думал лишь о спасении своих братьев. Взглянув на нас, он бросил краткий комментарий:

— Мы сорвали ему крупную сделку.

Лукреция в подтверждение кивнула головой.

— С того момента он жаждет возмездия, обозлившись на вас. В особенности на Рафаэля и Зейна.

Эта парочка всегда действует заодно. Не разлей вода.

— И чего он добивается сейчас? — обратилась к ней я.

Лукреция взглянула на меня, беспомощно, отчаянно.

— Мистер Варгас в обмен на сотрудничество, продаст их моему отцу.

В доме установилась тишина. Ощущение было, словно мы все оглохли. Нам оставалось лишь только смотреть друг на друга в надежде, что услышанное является неправдой, бредом сумасшедшего… И все же Лукреция не походила на больную. И все же ее слова имели место быть. Наши отцы — наглухо отбитые люди, способные даже мать родную продать, да и детей собственно.

Первым мы услышали Эйдена, голос которого стал арктически ледяным, лицо которого выражало неприкрытую ярость, глаза которого сверкали от эмоций.

— За какое сотрудничество?

Лукреция пожала плечами.

— Этого я не услышала. Меня и маму попросили покинуть комнату.

— Когда ты услышала этот разговор?

— Сегодня утром. Не было и двенадцати.

— Почему ты не сообщила нам об этом тогда? — жестко спросил Эйден, встав позади кресла и облокотившись на его спинку. В руках блеснуло оружие.

Лукреция насторожилась. Не сводя с него взгляда, она сказала:

— Потому что нас держали взаперти.

— Да? — ехидно усмехнулся он. — И как же ты освободилась?

На ее лице вновь отобразилась боль, и она поспешила отвернуться от нас. Пока Лукреция не видела, я осуждающе взглянула на Эйдена, жестами показывая, что он неправ, однако наш друг, добрый и веселый, благородный и душевный, посмотрел на меня так, что в груди неприятно кольнуло. Словно он пригвоздил меня, приказав молчать, словно в его сердце не осталось и капли веры в человеческую честность и доброжелательность. Нет, такой Эйден мне не нравился.

Встав с дивана, я подошла к нему и положила руку на плечо, заставив посмотреть мне в глаза.

— Ты не такой, — прошептала я. В моих глазах стояли слезы. — Ты самый добрый человек, которого я знаю. Пожалуйста, не позволяй своим сомнениям подавлять это.

На долю секунды мне показалось, что в его глазах появился проблеск, но это было временно.

— Сядь, — приказал он.

Я осталась стоять на своем месте.

— Валери, — мягко позвала меня Билл, — сейчас не подходящее время.

Я передернула плечами, не принимая такого Эйдена. Нет. Для меня это был самый милый человек на свете, а не тот мужчина, что стоял сейчас перед мной и был готов хладнокровно убивать. Услышав шум сзади, я обернулась и увидела, что Лукреция встала. На ее лице читался гнев.

— Ты думаешь, что я подставная личность? Что я пришла сюда, чтобы заманить вас в ловушку? Что мой отец уговорил меня помочь ему? Ты думаешь, я не знаю, какой ты? — она подошла ближе, тыкая в Эйдена пальцем. — Я видела тебя и всех остальных в ту ночь, когда кровь лилась рекой — пять лет назад. Сколько тебе было тогда? Восемнадцать? Девятнадцать? Хотя какая разница, если ты все равно был мальчишкой, который хладнокровно убивал ради своих друзей?! Думаешь, я не знала, чем буду рисковать, если заявлюсь сюда? Да?! — Лукреция покраснела от гнева и закричала во все горло. — Ты не имеешь никакого права так относиться ко мне!