— Как я мог скрыть такое! — оправдывался Рафаэль. — Да я чуть не лопнул, пока держал в себе этот секрет!

— И ты рассказал Валери с Айрис?! — скривился Темпл. — Зачем им?!

— Вообще-то он рассказал мне, — встрял Зейн, — а вот я уже Харви.

Темпл в замешательстве открыл и закрыл рот, осуждающе глядя на друзей.

— Получается Харви рассказал Айрис и Валери? — улыбнулась Билл.

— Нет, — отрицательно покачал головой Харви, — я в красках поведал Эйдену и Джейми.

— Эйден! — осуждающе воскликнул Темпл. — Как ты мог рассказать все моим сестрам?!

Эйден оскорбленно выпучил глаза, после чего на повышенных тонах сказал:

— Я рассказал?! Я?! Да ты совсем совесть потерял! Как ты можешь обвинять меня-я-я-я-я?!

Я нервно потер колени, предлагая Валери смыться отсюда, но та, умирая от смеха, наблюдала за всем этим, как за игрой в теннис, и совершенно не слышала меня.

— А кто еще это может быть?! — покраснел Темпл. — В жизни не поверю, что Джейми сплетничал о моих сексуальных встречах! Он всегда был нем как рыба, когда дело касалось секретов.

Все вопросительно взглянули на меня, я же тяжело сглотнул, чувствуя, как мне не хватает воздуха.

— Давайте откроем окно? — предложил я. — А то дышать нечем.

— ЭТО БЫЛ ТЫ?! — недоверчиво ахнул Темпл.

Валери и Айрис завизжали, как бы подтверждая данную теорию, и я, признавая все, сел обратно на диван. Щеки покрылись предательским румянцем.

— Как ты мог?! Как?! — ошеломленно закричал Темпл.

— Я не виноват! — закричал я под хохот всех остальных. — Это Валери вынудила меня, начав угрожать! Я сдерживался как мог! ОНА ВЫНУДИЛА МЕНЯ!

Темпл с выпученными глазами уставился на Валери, которая била меня по ноге и твердила мне, что я предатель.

— Валери тебе угрожала? — Темпл недоверчиво посмотрел на свою сестру, которая все еще продолжала пытки с моей ногой, правда, сменив левую на правую.

— Да я всего лишь сказала ему, что он больше не получит мою шарлотку, — повернулась к нему она.

Рафаэль упал с дивана, чуть не уронив за собой столик. Все угорали над нами, я же думал о том, что мне сейчас совсем не до смеха. Темпл посадил на кресло ржущую Билл. Я сделал шаг назад.

— Иуда! Ты продал меня за кусок пирога! — яростно прокричал Темпл.

— Ты же знаешь, что это моя самая любимая еда, — простонал я. — Она сказала, что больше не будет готовить его, если я не расскажу им эту историю!

Ничего больше не говоря, Темпл побежал в мою сторону, а я прыгнул через диван, устремившись к стулу, что стоял возле камина и служил единственным барьером между мной и разгневанным Эйбрамсоном. Мы кружили вокруг него: он пытался поймать меня, я — удрать от него. Бросив стул в его сторону, я перепрыгнул маленький столик, свалил его под ноги Темплу, который больно ударился мизинцем об него, после чего бросился к окну, открыв его и выскочив на улицу. Ночная прохлада ударила в лицо. Пробежав несколько метров босиком по холодной земле, я развернулся и уставился на Темпла, который остановился напротив меня. Ребята вывалились наружу, гогоча во все горло.

— Иуда!!!! — кричал Темпл. — Иуда!!

— Да об этом истории потом сплетничала вся школа! — отчаянно воскликнул я. — Эрик слышал вас в кабинете директора и объявил об этом по радиосвязи!

Темпл сокрушенно ударил себя по бедру, но все же успокоился, сев на землю и прикрыв голову руками.

— Какой позор, — простонал он. — Господи, и как смотреть после такого людям в глаза… Билл, прекратив смеяться, встала позади него и обняла за плечи, оперевшись щекой на макушку. Темпл обхватил ее руки ладонями.

— Темпл, в этой истории нет ничего такого, что делает тебя ужасным человеком, заслуживающего общественного порицания, — Темпл было запротестовал, но Билл села перед ним и закрыла ему рот рукой. — Послушай, ты совратил ребенка? — Темпл отрицательно покачал головой. — Изнасиловал человека? — он снова отрицательно покачал головой. — Шантажировал?

— Нет… Но я совратил замужнюю женщину.

Он виновато взглянул на нее.

— Ты не виноват в том, что взрослая замужняя женщина не решилась отказать тебе, — сказала она. — Это был исключительно ее выбор: повестись на тебя или нет. Это она должна испытывать муки совести за то, что переспала с несовершеннолетним мальчиком. По-хорошему на нее бы еще заявление написать…

— Нет! — замахал руками Темпл. — Она не виновата! Я слишком настойчиво ухаживал за ней и склонял к сексу…

— Но ты же не изнасиловал ее?

— Нет, нет… — Ну вот и все, — пожала плечами Билл.

— И ты не будешь подначивать меня этим?

— А зачем? Это явно не та история, которую мы будем рассказывать нашим детям.

Темпл хохотнул и замотал головой, Билл тоже засмеялась, обхватив его голову и прислонив ее к своей груди.

— Как можно быть такими романтиками? — высказался Эйден, толкнув в плечо Валери. — Меня сейчас стошнит радужным дерьмом единорога.

Валери усмехнулась, толкнув Эйдена в ответ.

— Ты думаешь так, даже когда вспоминаешь Джейн?

Улыбка исчезла с лица Эйдена, взгляд стал выражать печаль.

— Я предпочитаю вообще о ней не думать, — произнес он, после чего переключился на меня. — Забери свою девушку, она меня достала.

Он театрально закатил глаза, снова толкнув в сторону Валери, после чего отошел в сторону. Я подошел к ней, параллельно наблюдая за тем, как все остальные скрываются в доме.

— Не говори с Эйденом о Джейн, хорошо? — попросил я, ласково проводя пальцами по щеке Вал.

— Почему?

— Потому что эти отношения невозможны.

— Но ведь он любит ее, и она тоже, как мне казалось, когда-то испытывала к нему чувства.

— Она встречается с его родным братом. Эта любовь действительно невозможна.

Валери тяжело вздохнула, обняв меня.

— Но они ведь могут еще расстаться.

Я отрицательно покачал головой, глядя через окно на Эйдена, который что-то рассказывал всем и показывал странные, смешные движения. Мой братишка. Бог наказал его за то, что он был слишком доверчив и добр ко всем.

— Вряд ли они расстанутся теперь, — пожал плечами я.

Валери оторвала голову от моей груди, посмотрев в глаза. Я убрал с ее лба волосы и стал перебирать пальцами нежные пряди, что были словно шелк.

— Почему "теперь"? — озадаченно спросила она.

— Потому что две недели назад Грегори сделал ей предложение. Свадьба назначена на одиннадцатое июля.

Валери ахнула, прикрыв лицо руками, после чего затопала ногами и заплакала. Грудь наполнилась печалью за друга, который с пятнадцати лет был влюблен в Джейн, учившейся в параллельном классе.

— Не должно быть так, — сказал я, глядя на него, улыбающегося и веселящегося с Зейном. Да, на лице была радость, но в глазах… Он есть комок печали, разочарования и тоск, — не должно быть неразделенной любви… Жаль, что мы не влюбляемся в тех, кто выбирает нас. Эаль, что мы выбираем путь страданий, заставляя наши глаза смотреть на тех, кто нас не видит, уши слушать тех, кто нас не слышит, сердца биться чаще ради тех, кто холоден к нас. Любить тех, кто нас не любит…

Я сжал Валери в руках, слушая, как она плачет, и вспоминая, каким был дураком, заставив нас потерять столько времени, столько дней, которые мы могли бы провести вместе. Я заставлял смотреть себя на других, пока искал ее глазами, слышал других, мечтая слушать ее голос…

— Я люблю тебя, — прошептал я, поцеловав ее макушку.

— Я люблю тебя, — всхлипнула она, вытирая рукавами слезы. — Очень сильно люблю.

Печально улыбнувшись, я притянул ее обратно к себе и нежно поцеловал в губы, благодаря Бога за то, что он вовремя открыл мне глаза.

— Ну что, пойдем обсудим дальнейший план действий? — вскинул брови я.

Она кивнула головой, приобняла меня за талию, и мы вошли в дом. Перед тем, как дверь за нами закрылась, я увидел Дарио, который кивнул мне. Я кивнул ему в ответ, показав знак, после которого он таинственно улыбнулся и скрылся за воротами.