— Архангел вызывает дредноут. Дредноут, ответьте, — я сменил канал связи и вместе с этим сделал лицевой слой шлема прозрачным.

— Ара слушает вас, Архангел.

— Врата в бункер закрыты. Нужно вмешательство "Молота".

— Вас приняла, Архангел. Немедленно уведомляю группу "Молот".

— Конец связи.

— Вы как, Архангел? — Кондор тоже показал своё лицо.

— Болит, но жаловаться не на что: вам досталось больше, — вздохнул я, смотря на оставшийся кусок пулемётной ленты, что полностью свисает вниз. Примерно десять пуль осталось.

— Заменить "коробку"?

— Нет, пока не надо. Мне этого вполне хватит чтобы убить одного человека, — заверил ликвидатора.

— Архангел, говорит командир группы "Молот". Открываем ворота. Внутри только цели, — связались со мной.

— Благодарю за помощь, "Молот".

— Архангел, просьба не только от группы "Молот", но и от всех "наших". Передайте императору привет "от центурионов, которые всё помнят".

— Принято, "Молот", сообщение будет доставлено в неизменном виде.

— С вами приятно иметь дело, Архангел. Конец связи.

К моменту завершения нашего коротенького диалога ворота уже окончательно открылись.

— Как договаривались, — вздохнул я и скрыл своё лицо. — Вхожу один.

После этого, опустив пулемёт вниз, я пошёл к входу. Первым меня встретил ещё один тоннель вниз, но он оказался коротеньким, всего на десять метров. Я спустился и прошёл сквозь вторые врата, что уже у самого бункера. А внутри светло, много статуй, растения, картины, много что в золоте. Вот и пришло время. Судя по карте, которую откорректировали союзники, все цели в одном зале. Все три цели. В дальнем по коридору. Он больше остальных. Я, не особо размышляя, выбил изысканную деревянную дверь. По мне сразу же начал стрелять император, но я короткой очередью прострелил ему руку и он упал обратно на кресло.

Глава государства одет в красную мантию с золотистым плащом. Всё его одеяние украшено самоцветами и золотом. Украшенный рельефом в виде золотого орла пистолет лежит на земле. По рукаву расплывается кровавое пятно. Его жена и десятилетний сын тоже одеты очень богато по каким-либо меркам. Женщина закричала от страха и забилась в угол, спрятав голову руками. Сын же начал убегать в другую комнату. Я крикнул ему стоять, но тот не отреагировал и пришлось прострелить ногу. Он упал и начал рыдать, а по полу начало расплываться маленькое кровавое пятно.

— Передаю приветствие от "центурионов, которые всё помнят", — первое, что сказал я. — Всему, рано или поздно, приходит конец. И Федерации, и Империи.

— И ради чего всё это? — прошипел сквозь боль император. Какой же он жалкий сейчас. За всем пафосом прячется обычный человек. Совсем не необычный, а вполне пересечный. Когда он потерял власть, то стал никем. — Империя предложила мир, а вам оказалось мало?

— Какой мир? — засмеялся. — Я похож на дурака? Убить лидеров восстания и захватить все территории — это не мир. Это война. И ты стал жертвой своих высоких амбиций. Пытаясь ухватиться за всё, потерял последнее, что осталось.

— Предатели, — пробормотал бывший правитель. — Предатели везде. Надо было ещё более жёстко всех фильтровать.

— Дурак, — с презрением бросил я. — Твои чистки и заставили всех, кто до этого сомневался, предать тебя. Забавно было наблюдать превращение одного тамплиера из цепного пса в "к чёрту это государство".

— И чего ты хочешь в обмен на мою жизнь? — наконец-то спросил он.

— Я? На самом-то деле многое. Но я же знаю, что ты опять соврёшь, — посмотрел на ленту. Ещё одна пуля со внешней стороны пулемёта. Значит, ещё одна в казённой части.

— На этот раз без лжи, — он посмотрел на меня, не в силах найти глаза за шлемом. Он полон отчаяния и готов пойти на что угодно, чтобы сохранить жизнь.

— Ну, если действительно честно…

— Да! — выкрикнул. — Да, клянусь! — перебил тот. Быстро же начал давать клятвы.

— Ладно, — я нажал на крючок и выпустил две последние пули ему в грудь. Он не умер мгновенно, но из рта начала идти кровь. Точнее, это кашель. Я же вздохнул и скинул пустую коробку с плеча, после чего достал из-за спины вторую и, для начала вытянув кусок ленты, зафиксировал её в том же месте, вставил конец в казённую часть оружия и передёрнул затвор.

— Мне это не причиняет удовольствия. Простите, но иначе нельзя, — сказал я и выпустил длинную очередь в сына императора, после чего перевёл взгляд на его жену, которая не в силах совладать с эмоциями, и нажал спусковой крючок. Зажал… Лишь потратив около половины оставшегося боекомплекта, я пришёл в себя и посмотрел на ствол. Дымится. Теперь я точно не солдат. Теперь я убийца. Как низко я пал?

Кира вышла из комнаты Давиана и сначала зашла к себе. Она оставила на тумбочке свой складной нож. Нет, он ей никогда не служил в качестве оружия. Он совсем не подходит для этой роли ввиду короткого лезвия. Это напоминание. Ада при их последней встрече выцарапала на внутренней части одной из половин рукояти слова: "Мир забудет, но ты — никогда". Она не объяснила суть этой фразы, но это не нужно. Жрица нашла в них глубину, которую не поймёт никто другой. Это напоминание о всём том, что она сделала. И о добром, и о плохом, ведь с кем, как не с ней, эти воспоминания останутся на всю жизнь?

Спрятав нож в карман, девушка потянулась и вышла обратно в коридор. Подошла к комнате Велериума и постучала.

— Что-то нужно? — генерал открыл дверь и удивился такому визиту.

— Можно поговорить? — спросила иерихонка.

— Да, конечно, — удивлённо ответил мужчина и пропустил её к себе. Кира же, не стесняясь, взяла себе стул и присела на него, закинув одну руку за спинку, а второй предложив сесть Велериуму.

— А я думал, что Давиан слишком вольно ведёт себя, — вздохнул генерал и всё же присел. Он понимает, что любые его приказы будут восприняты как пустой звук.

— Не стоит заблуждаться: ты о мне ничего не знаешь, — уверенно заявила девушка.

— Я удивлён, — признался собеседник.

— Чему же?

— Впервые имею честь разговаривать с вами.

— Действительно, — согласилась. — Неправильное начало, как для иерихонской жрицы.

— Вы забыли сказать "бывшей".

— Ты так уверен в этом? — Кира ехидно улыбнулась. — Я никогда не переставала быть ею, и Давиан это знает лучше кого-либо. Но да ладно, не за этим я сюда пришла.

— Я уж думал, что просто поговорить захотелось, — вздохнул мужчина.

— Увы. Мне всё это не особо нравится, но всё же задам несколько вопросов, ладно? Только не стоит врать "иерихонской ведьме."

— Что вы имеете ввиду? Если вопрос не провокация, то я готов ответить на него. Но не потому, что это просите вы. Это потому, что я уважаю Давиана и, как вследствие, не собираюсь грубить его приближённым.

— Вот как оно? — жрица удивилась и отложила этот ответ себе в память. Интересно, очень интересно. — Тогда первый вопрос, если ты готов отвечать.

— Давайте уже, — Велериум от этой абсурдности устало потёр глаза. Он не понимает, почему друг послал к нему разговаривать Киру, а не пришёл сам.

— Ещё в зародыше идеи восстания ты планировал попросить помощь в Империи?

— Допустим. Я не понимаю суть вопроса сейчас. Да, я чётко понимал, что без внешнего финансирования ничего не получится.

— А как насчёт того, что многие примкнули к этой затее из-за страха, что их головы полетят так же, как Давиана? — девушка идёт по цепочке, постепенно подводя к сути вопроса, а не вывалив всю суть сразу на голову. Так можно составить куда более подробную картину того, что происходит в голове собеседника. Это ей приносит некое удовольствие: вспомнить то, чему училась так давно.

— Это отрицать было бы глупо. Такое ощущение, что я на допросе.

— Так и есть. Почему? Где-то позже узнаешь. Раз ты не отрицаешь ничего, то так даже лучше. Хорошо, что ты не врёшь. Итак, тогда почему доказательства, которые указывали на Империю в деле Давиана, внезапно исчезли вместе со всеми людьми? Так ты пытался вытащить своего друга из тюрьмы? Или же ты просто воспользовался им, как инструментом в достижении какой-то своей цели? К примеру, организации восстания.