Теперь речь шла о том, чтобы минимизировать ущерб, нанесенный нелегальными раскопками. Они должны были выяснить, был ли скелет поврежден полностью, или хотя бы часть его осталась нетронутой.

В последнем случае им понадобился бы палеоантрополог, а также полиция — любые найденные захоронения должны быть исследованы на предмет их возраста и возможной причины смерти.

— Айвар, ты идешь? — Мия легонько подтолкнула мальчика, который пристально смотрел на яму в земле с выражением скорби.

— А? Да.

Следуя за Мией и Линнеей обратно к лодке, он тихо произнес:

— Это сделал папа, да? Он понятия не имеет…

Мия повернулась и положила руку ему на плечо.

— Нет, но он ведь не археолог. Он, скорее всего, просто не понимает. Но мы позаботимся о том, чтобы никакого вреда больше не было, так что все будет в порядке.

На самом деле это было не так, но она не могла вынести печального выражения лица мальчика.

Хокон принес инструменты и начал счищать потревоженный грунт. Казалось, что Торессон — если это действительно было его рук дело — бросил копать, когда нашел то, за чем пришел.

Находились ли там еще какие-то предметы, кроме фибулы? Возможно.

Если женщина была достаточно высокого статуса, чтобы с ней в могилу положили такую прекрасную вещь, рядом должны были быть и другие, полагающиеся ритуалом: набор для рукоделья, нитки бус или иные украшения, веретено и нож для еды. Хотя, насколько мог видеть Хокон, в раскопе не было ничего, кроме костей, но вторая каменная насыпь оставалась нетронутой. Еще одна могила? Наверняка.

Торессону, должно быть, не хватило времени, иначе он копал бы и там.

Разве Айвар не говорил, что его отец нашел брошь как раз перед поездкой на Дальний Восток? Это объясняло бы, почему он до сих пор не вернулся к раскопкам; с той поры он, очевидно, был слишком занят.

Ублюдок.

Хокон почувствовал себя неловко из-за таких мыслей. Всего за несколько коротких недель Айвар занял прочное место среди самых сильных его симпатий. Но отец мальчика — совсем другое дело. Его нужно было остановить.

Оставив пока могилу женщины как есть, он пошел догонять остальных. Здесь требовались полномасштабные раскопки, и ему нужно было привести сюда других членов команды, чтобы можно было все сделать как полагается.

Он пытался отдать должное чаю, булочкам и бутербродам, пока они вчетвером наслаждались пикником, устроенным на плоском скалистом выступе, но его мысли были далеко. Мысленным взором он видел ладью викингов с носом в виде змеиной головы, бросившую якорь у маленького песчаного пляжа.

Женщину несли, высоко подняв ложе из волчьих шкур, люди пели, плакали, перешептывались… Небольшая процессия змеилась, поднимаясь на холм, носилки с осторожностью и почтением легли рядом с ямой в земле. Сама женщина, закутанная в клетчатое одеяло, с великолепной брошью, скрепляющей его края…

— Папа, смотри! Я нашла сокровище. Айвар так говорит!

Линнея с разбегу бросилась ему на колени, рывком вернув Хокона в настоящее.

— Что?

— Разве это не красиво? — Она протянула крошечный круглый предмет с отверстием посередине. — Мы вымыли ее в озере.

— О, янтарная бусина. Ты действительно нашла нечто ценное. — Хокон улыбнулся дочери. — Покажи Мие.

— Да, это великолепно, Линнея. Мне нравится, как сквозь нее просвечивает солнце, а тебе?

— А я нашел вот это. — Айвар поднял что-то мокрое и мягкое, судя по виду, кусок ткани, и скорчил гримасу.

— Мы копали на пляже, и это было зарыто там, у кромки воды. Похоже на твое одеяло для пикника, Мия. Может, твоя бабушка когда-то потеряла?

— Можно мне взглянуть? — Хокон взял кусок материи и сразу же отметил про себя выцветшие краски и грубое плетение. — Черт возьми, — пробормотал он.

— Папа! Ты сказал плохое слово! — Линнея рассмеялась и ткнула его в ребра.

— Извини, но… Мия, взгляни-ка сюда. А я сейчас принесу пластиковый контейнер.

— Это определенно сотканная вручную шерстяная ткань. — Мия бережно положила находку в контейнер. — Ты действительно думаешь, что она может быть древней? — В ее глазах застыло выражение благоговения. — Это было бы просто… вау!

— Уточним датировку с помощью радиоуглеродного метода, но да. Полагаю, что это возможно. — Хокон поднял глаза. — Молодец, Айвар, и ты тоже нашел сокровище. Если это то, что я думаю, коллеги в музее будут страшно рады.

— Неужели? Потрясающе!

В конце концов они вернулись на материк и отправили Айвара домой, несмотря на его протесты.

— Но я хочу помочь охранять остров, — проворчал мальчик. — Было бы здорово не спать всю ночь и все такое.

— Поразмысли вот о чем, — строго сказала ему Мия. — Мы не можем позволить твоему отцу узнать, что ты помогал нам или что мы подозреваем его. Он может сделать что-нибудь глупое, например спрятать эту фантастическую коллекцию до того, как мы придумаем способ, дающий нам возможность изучить ее. И если именно ты задержишь отца по дороге на остров, как ты думаешь, что он скажет? У тебя будут большие неприятности.

— Ну да, я знаю, но…

— Вот что, нужно перехитрить его. Ты должен убедить отца, что провел дома все выходные, играя в плейстейшен — что-нибудь такое. Если он узнает, что ты работаешь с нами, он придет в ярость. — Мию, казалось, осенила одна мысль. — Он когда-нибудь был, ну, знаешь, жесток по отношению к тебе? Или проявлял какие-либо подобные намерения?

— Нет, он в основном просто не замечает меня. Мы почти не разговариваем.

— О, хорошо. Спрашиваю на всякий случай. И все же будь осторожен, ладно? Наверное, будет лучше, если ты разыграешь перед ним такого бормочущего подростка. — Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Хокон гадал, что она имела в виду, но это, очевидно, была шутка, которую понимали только они двое.

— Хорошо, я сделаю все, что в моих силах. Если он спросит, где я был, я просто скажу «выходил проветриться».

— Превосходно. И, Айвар, пожалуйста, не приходи завтра, пока не узнаешь, что он ушел. С этого момента ты должен быть особенно осторожен. Договорились?

— Договорились.

Хокон вернулся на остров один, чтобы соорудить навес над разоренным погребением; концы брезента он придавил камнями из насыпи. Все, что здесь осталось, должно было быть теперь сохранено любой ценой. Работая, он снова услышал голоса, шепчущие вокруг, — печаль, мольбы к богам позаботиться об умершей, желание, чтобы они воссоединились с ней в загробной жизни…

Волна скорби захлестнула его, он почти захлебнулся горем, но вынырнул, справился. Женщина, погребенная на острове, не имела к нему никакого отношения.

И все же он знал, что каким-то образом она была ему близка.

Кери понятия не имела, как долго ее держали в вонючем маленьком погребе, но похитители, по крайней мере, не собирались морить ее голодом: раз в день ее кормили. Еда была не самой лучшей, но жизнь поддерживала. Кроме того, Кери проводила много времени, прыгая вверх-вниз, чтобы согреться и дать возможность телу хоть как-то подвигаться. От нечего делать она принялась перебирать немногочисленные варианты спасения и наконец придумала план.

Поскольку большая часть хижины находилась под землей, нижняя часть стен была полностью из глинистого грунта, со временем затвердевшего.

Пошарив в темноте, Кери обнаружила торчащий острый камень, который удалось высвободить, а затем начала ковырять стену в разных местах. Она надеялась отыскать камень потяжелей, но при этом чтобы он удобно помещался в руке. Еду ей приносил один и тот же человек, который, очевидно, считал пленницу слишком слабой, чтобы как-то ее опасаться. Она поддерживала это убеждение, проявляя притворные вялость и безразличие, поскольку рассудила, что удар по голове ему лучше нанести неожиданно. Но для этого ей нужно было оружие.

Проходили дни — она потеряла им счет, — но ни разу ей не попалось ничего подходящего. Сделав очередную выемку, она всякий раз засыпала ее снова, прихлопывая и уплотняя на случай, если кто-нибудь вздумает посветить на стены, но это оказалось лишним. Никто не интересовался ею. Во всяком случае, пока, но она не могла рисковать.