Единственная ночь, но она навсегда запечатлеется в его памяти.

Было очень странно возвращаться в Лондон, проведя так много времени в шведской глубинке. Мия поймала себя на том, что грязь и бешеный темп жизни бросаются в глаза сильнее, чем прежде, так же как и загазованный воздух, но она знала, что это быстро пройдет. Она всегда любила британскую столицу и чувствовала себя в ней дома, как и в Швеции. Как будто она состояла из двух половинок и ни одна половинка не была правильнее другой.

— Эгей! Есть кто-нибудь дома? — Она втащила свой маленький чемодан в квартиру и, оглядевшись, заметила записку на кофейном столике.

Поехал на футбольный турнир. Напишу позже, чтобы сказать, в каком пабе мы находимся. Предполагаю, что встретимся около 6 часов. Ч-з

Она должна была приехать в пятницу вечером, но билеты на самолет были намного дороже, чем в субботу утром. Теперь она не увидит Чарльза до вечера. Она вздохнула. Возможно, их воссоединение было бы приятнее, если бы они подождали еще немного. А пока надо узнать, свободен ли Алун, чтобы пообедать с ним.

— Я всегда готов перехватить кусочек-другой, ты же знаешь. — Алун работал сверхурочно и был рад встретиться в Сохо в китайском ресторанчике. — Расскажи о раскопках — есть что-нибудь любопытное?

Мия рассказала ему обо всех захватывающих находках — длинном доме, ткацкой хижине и кельтском кресте.

— Хотела бы я знать, он был куплен или владелец поселения совершил налет и украл его. В любом случае кто-то был с этим крестиком очень небрежен: мы нашли его зарытым в пол ткацкой хижины.

— Если только его не положили туда специально. — Алун ухмыльнулся и взял себе еще порцию дим-сама, умело орудуя палочками для еды. — Может быть, один из трэллов украл его у хозяина и намеревался в какой-то момент забрать и бежать с ним?

Мия рассмеялась.

— Ну, если это и предполагалось, то, очевидно, он так и не сделал этого. О, чуть не забыла — еще я нашла гребень, сделанный из кости, и на нем было написано рунами имя владелицы: Кери, но написано с руной «К».

— Неужели? Похоже, в твоем поселении было много кельтов.

— Это не мое поселение. Ну ладно, технически теперь оно принадлежит мне, но ты знаешь, что я имею в виду. В любом случае это всего два предмета, так что на самом деле не так уж много.

Алун, глубоко задумавшись, уставился в пространство.

— Кери, как в… Может быть, Керидвен? Довольно распространенное имя в Уэльсе. На самом деле в той старой легенде, о которой я тебе рассказывал в прошлый раз, героиней была Керидвен. — Он скорчил гримасу. — Я все еще работаю над текстом. Некоторые его части в значительной степени неразборчивы из-за его возраста.

— Да, может быть, так звали кельтскую рабыню. Хокон, парень, отвечающий за раскопки, и я предположили, что она могла быть любимой наложницей или кем-то в этом роде.

— О-э-э! Вы, викинги и ваши сексуальные шалости, а?

Мия толкнула его локтем.

— Я тут ни при чем, и я уверена, что в то время здесь все было точно так же, так что не надо мне этого говорить. У всех были рабы.

Что-то в том, как Алун произнес это имя — Кери, его чудесный валлийский акцент, почти ласкающий слово, — пробудило воспоминание внутри Мии: Хокон во время их первой встречи читает надпись на ее кольце. Похоже, что это могут быть E и R, а последняя буква может быть I, но это не ясно. Может быть, им предшествовала руна «К»? Нет, это было бы слишком фантастично. Ей придется проверить догадку, как только у нее в руках окажется лупа.

Они расстались, проболтав добрых два часа, и Мия, все еще чувствуя радостное оживление от разговора, пробежалась по магазинам, а затем направилась в паб, чтобы встретиться с Чарльзом. Они с Алуном всегда находились на одной волне, и никогда не было необходимости следить за тем, что говоришь, чтобы не утомлять собеседника археологией в больших количествах. В ее голове мелькнула мысль, что с Хоконом у них тоже была одна и та же волна, одни и те же интересы. В отличие от нее и Чарльза. Что у них на самом деле было общего? Она изо-всех сил пыталась вспомнить хоть что-то.

Сначала, когда между ними все было новым и волнующим, разница не имела большого значения. Хотя их вкусы в музыке, фильмах и даже ресторанах не совпадали, они были рады пойти на компромисс, по очереди решая, куда двинуться на сей раз. Мия думала, что именно в этом и заключаются отношения, но в последнее время ей казалось, что по большей части уступала она. У Чарльза всегда имелась причина, из-за которой его выбор был лучше или должен был быть первым — или босс сказал, что просто необходимо попробовать конкретный ресторан, или кто-то на работе посмотрел потрясающий фильм, и, конечно же, они тоже должны были его увидеть. Безграничная энергия и энтузиазм, которые так увлекали ее вначале, когда все его внимание было сосредоточено на ней, теперь проявлялись только на работе или на таких мероприятиях, как турниры по гольфу и корпоративные вечеринки. Весь мир вращался вокруг его офиса и карьеры. Возвращаясь домой, он всегда был усталым и ворчал, и Мия привыкла не перечить, чтобы не затевать ссор.

Она не была до конца уверена, что помнит момент, когда заметила перемену, — это происходило постепенно, и до сих пор она по-настоящему об этом не задумывалась. Когда он перестал принимать во внимание ее желания? Когда их отношения стали такими односторонними? И почему именно она должна прилагать все усилия?

Когда Мия вошла в паб, где, судя по громким голосам и раскрасневшимся лицам, Чарльз и его приятели уже провели несколько раундов, она почувствовала себя виноватой. Его работа была важной, отнимала силы и энергию, и, конечно, он уставал, работая дни напролет. Он делал это для них обоих, для их будущего. Кроме того, она была влюблена в него и не колебалась, когда он попросил ее выйти за него замуж. Если любишь кого-то, с маленькими слабостями легко миришься. Но теперь, когда она начала думать об этом, тихий голосок в ее голове отказывался умолкать. Я тоже много работаю! А как насчет того, когда я устаю? Чарльз не замечал этого в последнее время. Сегодня вечером она как будто смотрела на него свежим взглядом. И ей не понравилось то, что она увидела.

— Мия, наконец-то! Я уже начал думать, что ты не придешь. — Он заключил ее в медвежьи объятия и нарочито восторженно чмокнул, заставляя своих приятелей радостно вопить и выкрикивать грубые комментарии.

— Мы же договорились в шесть, Чарльз, — запротестовала она, высвободившись из его рук.

А он даже не обратил на это внимания. Он уже слушал, отвернувшись, какую-то историю о прошлой игре.

Мия глубоко вздохнула. Может быть, она просто устала? День был долгий, чтобы ехать в аэропорт, вставать пришлось ни свет ни заря, и она считала своей обязанностью поддержать Чарльза. Эти встречи в компании были не просто развлечением, они были частью его карьеры, чем-то, что было для него необходимо. Но когда следом ее поприветствовал его босс, Рори, попытавшись обнять за плечи, она уклонилась, пробормотав что-то извинительное насчет похода в туалет.

Она была готова уступать до определенных пределов, и ей нужно было серьезно все обдумать.

Хокон сидел на веранде и смотрел на озеро. Он предложил остаться здесь на выходные, так как была не его очередь принимать Линнею. Он и часть команды работали весь день, но теперь остальные ушли перекусить. Его тоже приглашали, но он не мог оставить место раскопок без присмотра, поэтому отказался. Теперь он чувствовал одиночество.

Была середина июня, время белых ночей. Он смотрел на прекрасный пейзаж вокруг — далекий плавный изгиб озера, остров и лес — и чувствовал, как что-то меняется у него внутри.

Именно в таком месте, а не в тесной городской квартире, он хотел жить. Это место, Берч Торп, взывало к его первобытным глубинам, и мысль о том, что ему придется уехать в конце лета, выворачивала наизнанку. Глупость какая-то просто. Он всегда мог снять или даже купить коттедж следующим летом — у него была приличная зарплата и немного денег, унаследованных от бабушки и дедушки.