Краска гнева снова начала медленно заливать лицо Конунга. Он подался вперёд, яростно вцепившись руками в подлокотники кресла:

- Вы что же из Ригерды решили коварную шпионку сделать? Моя душа пропащая, столько грехов и скверны с неё во век не отмыть – можете ею пользоваться, как хотите. Мне уже всё равно. А её душа чиста. И не след её марать вашими тёмными делами. Слышишь?

- О Небеса! – незнакомец картинно всплеснул своими холёными руками, - Да какие тёмные дела? О чем ты? Речь ведь не о свержении престолов, убийствах, заговорах и кровавых войнах. Это же так, баловство – всего лишь бабские слухи из супружеской опочивальни, ничего больше. Разве я многого прошу за все наши труды на благо твоей державы?

- Дочь моя чужда всякого зла и коварства. Всю жизнь я оберегал её от всего подобного, принимая всё на себя. Она гораздо порядочнее всех нас. Она просто выходит замуж за достойного человека, чтобы жить обычной нормальной жизнью. И я не могу просить её шпионить за своим супругом, в интересах каких-то мрачных сил. Маленькое зло – неизбежно порождает большое. Это уж я по себе знаю. Проси всё, что нужно от меня – пойти на кого-то войной, разрушить город, разорвать торговлю, подослать к кому-то убийцу, предать союзника. Я на всё готов, если это необходимо. Но не втягивайте в свои дела мою дочь! Говорю тебе, оставьте её в покое.

- Весьма трогательно видеть твои душевные страдания, - сказал гость с циничной улыбкой на лице, - Но, боюсь, что это не тебе решать, друг мой. Всё уже решено. У тебя нет выбора. Не забывай, что рождённые править не могут позволить себе роскошь жить «обычной нормальной жизнью». Так не бывает. Такой жизнью живут только простолюдины. И помни, чем ты нам обязан! Отказ повлечёт самые неприятные последствия. Подумай хорошенько. Тебе хорошо известны наши возможности.

Конунг промолчал. Было слышно только его возбуждённое сопение. Он напряжённо размышлял:

- И как долго я могу подумать?

- Не слишком долго. Совсем скоро я вернусь за ответом. Будь готов. А пока – прощай, - жестко проговорил гость, - Да продлится твоё правление вечно, славный Конунг Ульф Прекрасноволосый! – улыбнулся он с некоторой, едва прикрытой издёвкой.

После чего незнакомец грациозным движением подхватил плащ и шляпу и, отвесив властелину сунеев изящный полупоклон, вышел за дверь. Несколько секунд Ульф напряжённо размышлял, а затем, словно очнувшись от какого-то наваждения, выхватил из ножен длинный кинжал, всегда висевший у него на поясе в резных деревянных ножных, и со злобным рыком кинулся в коридор, следом за незнакомцем:

- Убью, гнида, коварная! Клянусь всеми Святыми Ассами, чего бы это ни стоило!

** * *

Часть 2.

В щедро освещённой утренним Солнцем просторной каменной галерее, куда вела дверь из покоев Конунга было пусто и тихо. Здесь вольготно расположились воины дневной стражи, кто-то стоял, небрежно опершись на копьё, кто-то сидел на каменных скамейках вдоль стен. За окном щебетали птицы и лениво дул тёплый летний ветерок. Всё было тихо и спокойно.

Поэтому воины аж подскочили от неожиданности и изумления, когда их повелитель вылетел из своих покоев, словно разъярённый медведь-шатун из берлоги с обнажённым кинжалом в руках. Все оцепенели в полном недоумении, никто не понял, что же произошло.

Но больше всех удивлён был сам Конунг - его нежданного гостя, сразу же вслед за которым он выскочил в коридор нигде не было и в помине. Ульф так и застыл, яростно сжимая рукоять кинжала. Прошло несколько секунд. Никто не двигался.

- С тобой всё в порядке, господин? – наконец, робко осмелился спросить начальник караула.

Конунг медленно приходил в себя. Изумление проходило. Он, кажется, начал понимать в чём дело. Небрежно повертев в руках кинжалом, словно игрушкой, он сунул его обратно в ножны и повернулся к старшине:

- Всё хорошо, Снорри, должно быть мне что-то почудилось. Скажи-ка мне, вы давно заступили в караул?

- Да, должно быть уже около часа назад, повелитель, - отвечал с поклоном тот.

- И что, за это время никого здесь не было?

- Нет, господин.

- Никто не входил сюда и не выходил из моих покоев?

- Нет, повелитель, мы бы уж точно заметили.

- Может вы отлучались куда?

- Да, что ты, господин, как можно! А, что, всё-таки случилась?

Конунг Ульф, напустив на себя самый небрежный вид, на который был только способен, махнул рукой:

- Да, так, пустяки. Должно быть почудилось что-то. Не надо было вчера за ужином пить столько полавского вина!

- Это верно, полавское крепко бьёт в голову, - заулыбались воины.

- Ладно, оставайтесь на посту, а я пройдусь немного, воздухом подышу.

- Долгие лета славному Конунгу! – воскликнули воины, пропуская своего правителя и бряцая оружием.

Но не успел Ульф Прекрасноволосый сделать и пары шагов, как в глубине галереи показался запыхавшийся ярл Эйрик, выполнявший при Конунге функции как начальника его дворцовой стражи, так и, что-то вроде церемониймейстера или личного секретаря. Завидев своего господина, он сразу направился к нему.

- Срочные вести из Склавинии, - доложил ярл, - С утренним кораблём прибыл гонец из Святограда с грамотой к тебе, славный Конунг.

- Из Святограда? – удивлённо вскинул бровь Ульф, - Давненько не было вестей от Велимира. Что бы это значило? Зови гонца сюда.

Конунг вернулся в свои покои. Сурово взглянув на кресло, где ещё несколько минут назад вальяжно сидел его исчезнувший непрошенный гость, он обошёл его стороной и вернулся за свой стол. Вскоре ярл Эйрик ввел гонца. Молодой и статный склавинский отрок в расшитой свите и ярких красных сапогах, низко поклонился правителю Хольмсгаарда и заговорил на хорошем сунейском языке:

- Низкий поклон тебе и долгих лет, славный Конунг. С грамотой я к тебе от Великого Кагана Святограда.

Почтительно протянув Конунгу свиток пергамента, отрок сделал пару шагов назад и замер в почтительной позе.

- Благодарю тебя, - отвечал Ульф, - Хорошо по-нашему говоришь. Посмотрим, что за вести прислал мне мой будущий родственник Великий Каган Велимир.

- Вести не от него, славный Конунг, - немного смущаясь сказал гонец.

- Как это? – удивился правитель сунеев, - Печать то вроде его.

- Прочти грамоту, славный Конунг, - мягко порекомендовал отрок, - Она на вашем языке писана для твоего удобства.

Конунг сломал печать и развернул пергамент. Внимательно прочитав его, он аккуратно положил свиток на стол и задумчиво откинулся на спинку кресла.

- Вот, значит, как оно стало то, - медленно проговорил он, - Отошёл, стало быть, правитель Склавинии в мир иной. Неожиданно. Весьма неожиданно, что и говорить! И не кстати. Святые Ассы, кто бы мог подумать? Это может многое поменять.

Ярл Эйрик с великим удивлением взглянул на своего господина:

- Что такое? – позволил он себе спросить, - Как это отошёл в мир иной? О чём ты, повелитель?

- Ну, обыкновенно отошёл, как и все, - ответил Ульф, - Стало быть пришло его время. Годы его были весьма преклонные, что ж тут удивительного.

- И что же теперь будет?

- Будет новый Каган.

- И кто же?

- Вероятно – князь Севолод, это он грамоту мне прислал. Уже вот, как видишь, и печать Велимира у него. Пишет, что принял престол отца своего на правах старшего в роду сына. Святоградские бояре и волхвы объявили его новым Великим Каганом. Призывает нас жить с ним в любви и дружбе, как при отце его Велимире было. Эх, жаль, что не Яррила стал Каганом! Мы бы с моим будущем зятем много славных дел сотворили.

Тут Конунг вдруг спохватился и обеспокоенно взглянул на склавинского отрока:

- А скажи-ка, дружок, что сейчас в Склавинии делается. Будет ли объявлен у вас траур по умершему Кагану.

- Доподлинно мне сие не ведомо, славный Конунг, - немного растерянно отвечал юноша, - На сей счёт мне никто и ничего не поручал сообщить. Но, по старинным традициям, думаю, что будет. А уж на сколько, то сказать не могу. Бояре, да волхвы решать будут.