- Дурья голова, - высокомерно ответил боярин, - Коли так, то Святослав обязательно их покарал бы, обо всем узнав. Ведь наверняка же пытали тех лиходеев, прежде чем головы им рубить, они бы всё и открыли. И что? Разве он кого-то из своих людей наказал?

- Может мы просто о том не знаем?

- Уже бы непременно узнали, можешь не сомневаться. И брату бы своему в Святоград отписал, чтобы все подозрения в крамоле от себя отвести. Это уж наверняка.

- Да, похоже на измену, - задумчиво произнёс Севолод, - Во истину не стали бы его ближние бояре самовольничать без его ведома. А стали бы – то скоро бы сие открылось и Станислав сам бы их покарал. Видать и взаправду брат мой решил Ратимиру уподобиться. Дурной пример заразителен. Вельми печально сие.

Каган поднялся из-за стола и в раздумьях стал мерять комнату своими широкими шагами. Бояре ждали.

- Что делать станешь, государь? – наконец, не выдержал паузы, молчавший до этого времени, Верховный волхв Исидор, - Дело то тонкое. С одной стороны – брат твой кровный, а с другой – измена.

- Должно сие деяние быть наказано по заслугам, - решительно заявил Севолод, останавливаясь возле стола, - А то крамола сия зачала плодиться, аки грибы после дождя. Сначала Тартария, теперь вот Вручай. Не гоже тому продолжаться. Так государство и вовсе без уделов останется.

- Тебе надобно крепко на своём стоять, государь, - тут же поддержал его Горясер, - И силу свою всем подданным показать, чтобы знали – Верховная власть крепка и незыблема и после кончины Велимира.

- Верно, боярин, - согласился Исидор, - И в новой вере сила её ещё крепче будет!

- Может сперва послов во Вручай отправить? – предложил кто-то из бояр, - Пусть Станислав даст свои объяснения.

- Нет, друже, прошло время переговоров, - не согласился Горясер, - Уже одних послов к ним засылали. И что вышло? Хватит. Время действовать!

- Истину глаголешь, боярин, - согласился Каган, - Довольно слов и грамот, пора действовать. Вот что, Путша, ступай к воеводе Боремиру и передай мое повеление – пусть собирает рать крепкую для похода на Вручай. Да наёмников полавских, что тесть мой прислал, пущай тоже возьмёт в подмогу. Заодно посмотрим так ли они хороши в ратном деле, как о них говорят. На следующей седмице, пусть готов будет выйти в поход. Пора преподать Вручаю и моему неразумному братцу урок покорности, который они во век не позабудут.

- Правильно, государь, - послушно закивали бояре, - Заодно и другим неповадно будет!

- Пора показать, кто хозяин этой земли, - продолжил Севолод, - Пойдём на Вручай. Хочу уже потолковать с братом моим Станиславом. Пусть он сам мне обо всё поведает.

- Пора тебе, государь, строгость свою проявить к изменникам, как отец твой поступил бы, - сказал Горясер, - Должны теперь тебя все страшиться и перед тобой склоняться, как перед ним склонялись. Теперь твоя ВЛАСТЬ.

- Да будет так! Коли понадобится – там же его и судить буду. И не будет пощады крамольникам, даже если это будет брат мой! И вот ещё что – сделайте всё по-тихому, чтоб о походе сём раньше времени никто не узнал. Не след никому знать, что рать наша к Вручаю ушла. А теперь, Путша, ступай – передай мои распоряжения Боремиру.

- Слушаюсь, государь, - склонился боярин в низком поклоне и тотчас же направился исполнять приказ.

- А с Ратимиром то что, господин мой? – спросил кто-то из бояр.

- С ним позже разберёмся, - коротко отрезал Севолод, - Не теперь. Придёт и его время.

* * * * *

Часть 3.

- Здравия на долгие годы желаю тебе, Великий Каган, - поклонилась Радослава на пороге довольно просторной светлицы с низким потолком, в которой жили князь Севолод с супругой Анной, когда останавливались в отцовском сеннике. Теперь эта комната служила новому Кагану рабочим кабинетом. Князь стоял у окна, глядя на широкий сенной двор.

- Входи, сестра, - отвечал Великий Каган, не отрываясь от окна.

- Благодарствую, государь, - отвечала Радослава, переступая порог, - Что случилось, брат мой? Али я чем-то прогневить тебя успела, что не хочешь даже обнять свою сестру?

- Прости, Радослава, - Каган развернулся к ней, - просто задумался. А ты, я вижу, всё хорошеешь день ото дня. Приветствую тебя. Входи, рассказывай с чем пожаловала.

Он невольно залюбовался сестрой, стоявшей перед ним в почтительной позе. Радослава не спроста считалась одно из первых красавиц Святограда. Роста она была среднего, но фигура её обладала необычайно соблазнительными женскими формами, не оставлявшим равнодушным ни одного мужчину. Красивое лицо с мелкими чертами и выразительными голубыми глазами дополняли её облик, а пышные русые волосы, заплетённые в тугую косу, его завершали. Одета она была в лёгкий летний сарафан, украшенный золотой вышивкой и цветными узорами.

Радослава вошла в светлицу и поклонилась образам Святого Духа в красном углу. Севолод подошёл к ней вплотную, тихонько приобнял и поцеловал в лоб.

- Садись, в ногах правды нет, - любезно пригласил он сестру, - Сказывай с чем пришла. Только не надо говорить, что по мне соскучилась и пришла проведать. Не поверю.

Она опустилась на лавку напротив брата. Лукаво глянула на него и проговорила:

- Ну отчего же не проведать? Живём в одном сеннике, а видимся редко.

- Ладно, ладно. Знаю я тебя. Говори, чего надобно?

- Как угодно, - стала серьёзной Радослава, - С нижайшей просьбой я к тебе, Великий Каган.

- Я так и знал, - слегка разочаровано проговорил Севолод, - Ты неисправима, Радослава. Я даже предполагаю с какой.

- Неужто?

- Конечно же. Пришла небось просить за братца своего любимого Яррилу, который не спешит пока клятву мне принести, как Кагану. Угадал?

- Почти. Только не о Ярриле сегодня пекусь, а о Станиславе.

- Станислав – изменник! – резко сказал Севолод и лицо его стало жестким, - За него не проси – достоин он кары суровой.

- Не знаю, что там он за крамолу удумал, то мне не ведомо, - вздохнула Радослава, - Но будь справедлив и милосерден. Не забывай – он же брат твой!

- Как брат, я его может быть и простил бы, но как Каган – не могу! Если измену прощать – государство долго не простоит. Так ведь и отец наш поступал. Да и другим впредь не повадно будет.

- А ты уверен в его измене? Может это навет злой? Так ведь бывает.

- Бывает, но похоже, не в этом случае, - Севолод хотел поскорее закончить этот неприятный разговор.

- Странно это, - сказала княжна, - Станислав никогда не выказывал непочтения Святограду.

- Это раньше было, когда на престоле отец сидел. Тогда все смирными были. А теперь, наверное, думают, что вольница для них наступила, коли отца не стало. Ошибаются! Всех крамольников в покорность приведу.

- Может ты излишне сгущаешь краски?

- Что?! Сгущаю краски, говоришь? – воскликнул Каган, - Да вот только что братец наш возлюбленный – Ратимир, собственноручную грамоту прислал. Объявил, крамольник, об отложении своего удела от Склавинии и Святограда.

- В самом деле? – удивилась Радослава.

- Разве я намерен шутить, сестра? – возмущался Севолод, - Тартарию он теперь независимым государством объявил. Сам себя государем нарёк. Да ещё союз и дружбу мне предлагает, наглец!

- Ну а что Станислав?

- Тут ситуация пока иная. Прислал он грамоту с заверениями преданности и верности каганской власти. Но пришли важные вести о том, что это лишь для отвода глаз. В своих истинных намерениях он союз замышляет заключить с врагами нашими, чтобы тоже от Святограда отложиться.

- Но доподлинно тебе всё не известно? Так ведь? Может это всё-таки оговор злой?

- Вести достоверные. Вина его почти не вызывает сомнения, - начал сердиться Севолод, - И хватит об этом, а то я ещё чего доброго подумаю, что вы за одно с ним. Ступай.

- Не нравится мне это – «почти не вызывает сомнения», - продолжала Радослава, - Да разве впервой такое случается, что «достоверные вести» на поверку подлой клеветой оборачиваются? Обещай мне только одно, брат мой.