- А ещё сказывают, что будто его сунеи недавно посекли «лучших» старградских людей и всё с его позволения, - выкрикнул кто-то.

- Врёшь! Быть того не может, чтоб князь своих в обиду иноземцам дал! – обернулся к кричавшему высокий худой мужик, владевший кожевенной мастерской.

- Ей Богу, братья, доподлинно знаю! Сродственники мои старградские сказывали, у них самих брата посекли в Радове. Сие – правда. Да и у других тоже.

- Да ка же это?! – загудела толпа.

- Тихо, люди! Тихо! Не все сразу, - Твердило зычно восстановил порядок и повернулся к говорившему, - А вот скажи, мил человек, не говорили ли тебе старградские сродственники - пошто это так князь Яррила дозволил сунеям расправу сию учинить?

- Того мне доподлинно не известно, - отвечал тот, - Вроде ссора у них с сунеями какая-то вышла и некоторых северян побили до смерти, вот те и отомстили. А князь не вмешался.

- Так, когда ж ему вмешаться следовало? – воскликнул Твердило, - Может когда старградцы сунеев били? Об этом ты не подумал? Где тут справедливость будет?

Ответа не последовало. Мужики только руками разводили. Дело было запутанным. Никто толком не знал, что там случилось. Кто был прав, а кто виноват? Но на людей произвела неприятное впечатление новость о кровавой бойне в Радове. Твердило это знал. Нужно было развеять сомнения народа. Посадник снова взял слово:

- Помыслите, братья. Вот ежели бы ваших сродственников кто-либо извёл – не захотели бы вы кровной мести в ответ? Молчите? То-то и оно! А чем северяне вам не люди? Они тоже за своих вступились. Месть она везде одинакова.

- Тоже мне – люди! А кто их сюда звал? Зачем они здесь? Тут наша земля! Пришли в гости – ведите себя тихо, никто и не обидит.

- Князь их звал! – вмешался в разговор Будемир, - И не в гости звал, а для ратной службы. Для общей пользы.

- Хороша польза – секирой по башке!

- А что всех подряд, что ли секирой по башке? Нет! Только строптивых, кои закон и порядок не блюдут, да народ смущают - ответил уверенно старец, - Для этих целей и призвал князь Яррила иноземцев себе в помощь. Свой то на своего руку не подымет. А сунеи – третья сила. Они совместно с князем порядок и держат.

- Да уж больно суров его порядок, - выкрикнул гончар, - Скоро ни вздохнуть, ни охнуть нельзя будет!

- Сие верно. Князь суров, - согласился Твердило, - Но сильный правитель и должен быть суровым. Без того никак нельзя. Вольница народная всем хороша! Да без княжеской узды, как медведь без цепи - зело опасна для самого же народа. А мы ведь хотим сильного правителя, кой закон и порядок соблюдёт и от внешних ворогов оборонит? Нашто нам слабак? Со слабым князем не видать добра! Верно говорю, люд новоградский?

- Верно! Верно! Нужен сильный князь, - зашумело вече.

- Так вот оно по всему и выходит, что, по-хорошему Яррилу, конечно лучше всего на столичный престол поддержать, - заключил посадник, - Стар-град – исстари наш сосед и союзник и князю Ярриле больше веры. Наши интересы он понимает. Он хоть и суров, но мудр и справедлив. Такой правитель в Склавинии и нужен.

- Но риск, всё же есть, никогда не знаешь заранее, как оно всё обернётся, - крикнул кто-то, - Нельзя князьям верить.

- Риск есть, - согласился посадник.

- Это всё так, Твердило, риск есть, - снова взял слово Данила Хвост, - Но помыслите, люди – выходить в море на промысел тоже есть риск. Никогда не знаешь, как оно всё в открытом море обернётся. Сколько людей там сгинуло и помыслить страшно! Но всё равно рыбаки выходят. Почему же? Да без этого им не прожить. А коли всё сложится благополучно, и будет на их стороне удача, то с большим уловом и большой выгодой вернутся. Вот за ради этого и рискуют! А кто страшится и на берегу сидит, тот с голоду пухнет или в кабалу к соседу идёт. По-другому не бывает! Вот вам и решать, люди – что нам делать? На берегу будем отсиживаться в надежде на чью-то милость, али в море пойдём и сами свою выгоду добудем!?

- Ну тогда давайте решать кому из князей больше веры Ярриле аль Севолоду. Кого поддержим? - подытожил Твердило.

- Прав Данила Хвост, – самим надо свою выгоду добывать! – раздалось сразу несколько голосов, - Поддержим Стар-град! Ярриле больше веры, он сие показал.

- Да что вы орёте, охальники, - кричали другие, - Не знаем, что вам там князь Яррила такого показал, а вот вольницу он нашу к рукам приберёт! Вече отменит. Это уж точно! Будут тут нами сунеи, да прочие иноземцы верховодить! А, кроме того, как пойдём против стольного града и Севолода, так приведёт он сюда столичную рать и тогда ужо всем нам покажет небо в овчинку. Нельзя со Святоградом ссориться. Опасно сие. Пусть старградцы одни бодаются, коль сами того хотят.

- Да вы видать уже заранее портки замарали! – не унимались первые, - Нечего заранее трястись. Мы не из пугливых. Это мы ещё поглядим, кто кому покажет. А вам бы юбки бабские носить, а не вольными мужами быть!

- Это ты, стервец, кого бабой назвал!? Бей его, сучьего выродка!

- Что-о-о! Нас бить!? Ну, мы вам сейчас зададим!

- Тише, люди, тише, - тщетно пытался навести порядок Твердило.

Но было поздно, точка кипения, как часто случалось на вече, была пройдена. Вечевые споры часто заканчивались побоищем стенка на стенку. Вот и теперь, столичная партия, чувствуя, что сторонники союза со Стар-градом начинают одерживать верх в дискуссиях, решила окончить спор силой.

Как по команде, одна партия ринулась на другую, заработали кулаки, раздались яростные крики, кто-то упал и его чуть не затоптали. Замелькали перекошенные злобой окровавленные лица с выбитыми зубами. Десятки ног подняли огромный столб пыли, в котором трудно было что-либо разглядеть. Люди били на отмаш, почти не разбирая где свои, а где чужие. Все бились против всех. Воцарился невообразимый хаос, которому казалось не будет конца. Битва разгоралась всё яростнее. Твердило и старейшины поспешно покинули площадь.

Опьянённое звериной жестокость побоище, словно горячая лава, грозилось выплеснуться с торговой площади на улицы города, где к враждующим сторонам готовы были примкнуть сотни их родственников и домочадцев. Ситуация выходила из-под контроля, всё могло закончиться массовыми убийствами, погромами и пожарами. Так уже случалось.

Внезапно небо разразилось громовым набатом вечевого колокола. Главный вестник города гудел надсадно и непрерывно, как при пожаре или вражеском вторжении, призывая всех граждан к единству. Все горожане с детства знали этот пугающий, душераздирающий звон – всегда возвещавший о большой беде.

Словно очнувшись от какого-то наваждения, они на мгновение замерли. Опустились кулаки, с глухим стуком упали на землю колья, цепи, лопаты, булыжники и другое «оружие», подвернувшееся под руки противоборствующих сторон. Оглянувшись, все увидели в дальнем конце площади новоградского тысяцкого Никиту Грача в окружении воинов княжеской дружины в полном вооружении. Рядом стояли Твердило и Будемир с несколькими уважаемыми старейшинами.

- Стена щитов! – на северный манер резко скомандовал Грач.

В миг перед ним выстроился двухуровневый ряд больших разноцветных щитов, сквозь них грозно блеснули стальные шлемы и наконечники копий. Стало ясно, что тысяцкий шутить не намерен.

- Тихо, люди! Одумайтесь! Смертоубийства и погрома не позволим! - решительно прокричал он сквозь надрывный гул набата.

Тут колокол вдруг умолк. Внезапно наступившая звенящая тишина была не менее отрезвляющая, чем громовой набат. В полной тишине вперёд вышли старейшины. Ветер слегка теребил их седые волосы и полы дорогих одежд, словно призывая людей к почтению и уважению их возраста и мудрости. Это произвело эффект, толпа отхлынула назад и притихла.

- Остановитесь, люди новоградские! – поднял свой посох Будемир, - Стыдно должно быть вам – зрелым мужам проливать кровь своих же соплеменников и устраивать мордобой, словно зелёным юнцам. Где ваша мудрость на священном вече? Не позорьте себя и свои семьи!

Не известно, что больше подействовало на толпу - слова старейшины или стена щитов княжеской дружины, но градус накала сразу спал. Люди стали успокаиваться и с удивлением оглядываться вокруг. Картина была не радужная.